Кристина повесила трубку уличного телефона, вышла из будки и неторопливо пошла вдоль по улице. Вернее, не она, конечно, а скромно одетая служанка, взглянув на которую любой человек, считающий себя проницательным, тут же понял бы, что хозяева отпустили ее на сегодня, но выходной девушку не радует, потому что тот, к кому она стремилась — бросил ее.
По крайней мере, известный мастер создания образов Гримодан уверял ее, что именно такое впечатление она и производит. И поэтому никому не придет в голову запоминать ее внешность и уж тем паче — опознавать в служанке владелицу миллионов.
Кстати, вот и сам известный мастер.
Для себя Гримодан выбрал образ этакого дешевого соблазнителя: наглого, развязного, слащавого до приторности, такого, что каждый, только бросив взгляд, сразу понимал об этом типе всё, от сверкающего в перстне на мизинце фальшивого бриллианта с вишневую косточку величиной до позолоченной тросточки с серебристой рукоятью в виде томно изогнувшейся обнаженной девушки. Такие трости в стиле «гра Бушко» были очень модны среди снобствующей молодежи. При этом спроси трех человек, как именно выглядел этот самый «соблазнитель» только что прошедший мимо — и получишь три разных описания. Со слов Гримодана — у каждого человека в голове есть свое собственное представление о том, как выглядит некий усредненный типаж, основанное на его собственном жизненном опыте, и поэтому описывая его в образе «дешевого соблазнителя» человек на самом деле опишет свое представление. И верно: Кристина четко видела, как выглядит Гримодан, но стоило ей отвести взгляд — и начинало казаться, что он выглядит в точности как тот назойливый итальянец «Мискузи», что встретился в купе поезда героям комедии «Евротур». Это при том, что у Гримодана даже усов не было!
— Есть небольшая проблема… — тихо сказала ему Кристина, не поднимая глаз. Со стороны выглядело, наверное, как робкий ответ на надоедливые приставания.
— Абсолютно никаких, — ослепительно улыбаясь ответил Гримодан. Причем, судя по всему, улыбался он не только в рамках образа.
— Есть. Одна. Завтра утром мы с Мюрелло уезжаем в Руссэ и не сможем вернуться к трем.
— И не надо.
— А как же обещанный звонок Череста?
— Он будет. С этого самого телефона. Но вам к нему завтра лучше не приближаться.
Ловушка, которую Гримодан расставлял на Спектра, была одновременно проста и сложна. Проста — потому что для того, чтоб заманить его туда, было достаточно нескольких телефонных звонков. Сложна — потому что для того, чтобы знать, на что именно попадется Спектр, нужно было хорошо понимать его образ мышления. А этого не понимал никто.
Кроме Гримодана.
Со слов обаятельного мошенника, чем больше он изучал действия Спектра — тем больше понимал, что у них был один учитель, известный лет двадцать назад вор по прозвищу Хитрый Санлар. И поэтому он, Гримодан, может угадать действия Спектра.
Ему достаточно представить, что бы сделал он сам.
Спектр подкупил, соблазнил, возможно, запугал телефонисток на станции, которая передает звонки в особняк Эллинэ, и теперь знает, о чем говорят по телефону те, кто звонят в особняк. В том числе — и то, что говорит она, Кристина. В частности — то, что завтра, в три часа пополудни, она будет опять звонить.
Что это означает?
Что теперь Спектр совершенно точно знает, где завтра будет скрывшаяся от него Кармин Эллинэ.
В телефонной будке.
Да, в Мэлии сотни телефонных будок. Но у каждой из них есть свой собственный телефонный номер. И телефонистка, передающая звонок, знает этот номер.
Вчера Эллинэ звонила из этой вот будки, от которой они только что отошли. И сегодня позвонила из нее же…
Спектр должен решить, что и завтра она будет звонить из нее. Просто потому, что, по всей видимости, сбежавшая жертва пользуется той будкой, которая расположена рядом с ее убежищем, не зная или не догадываясь, что ее можно вычислить.
Так должен решить Спектр.
Потому что именно так решил бы Гримодан.
Честно говоря, Кристине такая логика показалась несколько натянутой, но в случае, если они переоценили интеллект Спектра — они ничего не теряют. А вот если они оценили его правильно…
Завтра — в крайнем случае, послезавтра — Спектр будет поблизости от этой будки, чтобы выследить женщину, которая ровно в три дня будет звонить в ней. Он будет следить за ней — а другие люди будут следить за ним. И, когда Спектр попытается схватить приманку… цап! Он будет схвачен сам.
В этом месте Кристина занервничала. Будь она на месте Спектра — ловушка закончилась бы изрешеченной пулями будкой, которую расстреляли бы из мгновенно скрывшегося автомобиля. А она как-то не хотела становиться причиной смерти совершенно незнакомой женщины, которая будет изображать ее. Гримодан успокоил ее, заверив, что будет на месте Спектра она — так бы и произошло. Но на месте Спектра — Спектр, большой любитель театральности. Он не откажется морально поиздеваться над жертвой, прежде чем убить ее каким-нибудь пафосным способом. Скормить львам в зоопарке, например. Растворить живьем в кислоте. Сбросить с дирижабля на центральную площадь столицы.
— Так что спокойно отправляйтесь в Руссэ, ловить мертвого доктора. По приезду вас будет ждать Спектр, перевязанный подарочной ленточкой.
Поезд до Руссэ отправлялся в восемь утра. С Северного вокзала. Несмотря на то, что этот маленький городок — а вернее, поселение — находилось на востоке от столицы Ларса. Впрочем, подобное часто случается, особенно с вокзалами.
Возможно, на автомобиле было бы проще и быстрее — расстояние от Мэлии до Руссэ составляло всего 20 километров — но автомобиля у них не было. Потому что у обитателей скромной квартиры не может быть автомобиля, в настоящее время это игрушка для владельцев особняков.
Поэтому нужно было катить сорок минут на поезде, в вагоне второго класса, то есть — предназначенном для небогатых людей (богатые ездят первым классом), все же не желающих считать себя бедными (такие едут в третьем классе). Подсознательно Кристина ожидала что-то вроде плацкарты, но вагон сумел ее удивить — небольшие отсеки, каждый со своей дверью, внутри — небольшой столик и мягкий диван с огромной высоченной спинкой, который можно разложить на два спальных места, верхнее и нижнее.
Для образов, которые им выбрал Гримодан — самое подходящее место. Сегодня Кристина была не служанкой, а бедной девушкой, которая разыскивает дальнего родственника, умершего и оставившего ей наследство. А Мюрелло играл роль адвоката средней руки, то есть такого, который согласится за скромный процент мотаться с клиенткой в поисках ее запропастившегося дядюшки.
Поезд плавно тронулся, за окном проплыли огромные стальные фермы вокзального дебаркадера, поддерживающие стеклянную крышу над перронами.
Руссэ действительно было сложно назвать городом: маленький вокзал, площадь с церковью, городской ратушей и развалинами старинной башни, увитой зеленым плющом. В башне кто-то предприимчивый открыл ресторан.
От площади отходила единственная длинная улица, вдоль которой выстроились загородные дома, солидные, похожие на крохотные сказочные замки: кирпичные стены, террасы с балюстрадами, покатые черепичные крыши с гребнями и высокими дымоходами, непременные башенки с острыми конусами крыш, над которыми развевались флаги, вымпела или крутился ажурный флюгер, высокие узкие окна с частой решеткой переплета, множество слуховых окон…
— Кажется, я знаю, какой дом нам нужен… — хмыкнула Кристина.
Предполагаемое обиталище предположительно не мертвого доктора Воркеи действительно несколько выбивалось из общего ряда схожих друг с другом домов. Не так сильно, как дом злодея Грю из мультфильма «Гадкий я», ощетинившийся острыми углами черный почти замок среди типовых беленьких домиков американского пригорода, но что-то схожее было.
Дом бросался в глаза. Какой-то неуловимой неправильностью, асимметричностью. Видимо, к его созданию приложил руку безумный дедушка-архитектор.
Они подошли к этому дому, Мюрело сверился с записями и тоже хмыкнул:
— Вы угадали. Нам сюда.
Они поднялись на крыльцо, и Мюрелло крутанул рукоять дверного звонка.
Кристина посмотрела на вырезанную на двери надпись: «Добро пожаловать»:
— Видимо, здесь живут дружелюбные и гостеприимные люди…
Прямо под надписью открылось окошко, из которого высунулось дуло ружья.
— Или нет.
Глава 31
Служанка неслышно расставила чашки с кофе на столе. Кристина отпила глоток. Неплохой кофе. Не сравнить, конечно, с тем, что подают в особняке Эллинэ, но и не тот кошмар, что она пила последние дни, когда скрывалась от Спектра на съемной квартире. На уровне качественного растворимого. А может и есть растворимый.
— Вы извините нас, — наклонилась к ней госпожа Лоскимакк, — но после недавнего кошмарного происшествия мы все здесь на взводе. Многие в страхе уехали в столицу, но нам с Крассом некуда ехать. Мы вложили в этот дом все свои деньги и теперь будем защищать его с оружием в руках, если придется. Хотите рогалик?
Пафосные слова про оружие в руках плохо сочетались с пухленькой женщиной средних лет в забавном домашнем платье в стиле «гра матрос» (черно-белые полоски на кофте и длинная юбка в пол, сине-зеленого цвета) и теплыми рогаликами с голубоватой глазурью, покрытой крохотными листочками мяты. Да и с ее мужем, таким же невысоким и таким же пухленьким толстячком в песочном летнем костюме, напоминающем уютного хоббита. Если бы Кристина не видела, как этот милый хомячок уверенно держал в руках ружье впечатляющего калибра, а на спинке кресла его жены не висели два наполненных патронташа.
— А что тут у вас случилось? — поинтересовалась Кристина. Люди просто так не встречают гостей, пусть и незваных, со стволом в руках.
— Как⁈ Вы не знаете⁈ Об этом же писали все газеты!
— Простите, последнее время мне не до газет…