Человек надел еще более неожиданное пенсне, бросил короткий взгляд на Кристину и произнес знакомым голосом товарища Меркура:
— Есть хотите?
— Нет, — покачала головой Кристина.
«Да» — громко квакнул желудок.
— Маргалиде, — обратился Меркур к кому-то за спиной Кристины, — принеси каши. Иначе наша «гостья» не сможет думать ни о чем, кроме своего голода…
— Я не голодна…
«Врет» — квакнул желудок.
Стоявшая у стены за спиной Кристины девушка, лет восемнадцати на вид, в мужской одежде, но — с длинными волосами, выкрашенными в болотно-зеленый цвет, молча кивнула и вышла за дверь.
— Почему ваши девушки красят волосы в такие цвета?
Ведь не первый раз уже видит вот таких вот разноцветных.
— Мы живем в серых домах, работаем на серых фабриках, носим серую одежду, проживаем серую жизнь, — пожал плечами Меркур, — не осуждайте их за то, что им хочется внести в эту серость хоть немного красок.
Зеленоволосая Маргалиде принесла плоскую алюминиевую миску с сероватой кашей. Не похожей ни на одну известную Кристине кашу.
— Вот этим кормят рабочих на заводах. И на ваших — тоже. Попробуйте.
Кристина осторожно зачерпнула алюминиевой же ложкой чуть теплую массу. На вкус… как попкорн со вкусом попкорна и привкусом пенопласта. Еще немного похоже на размоченный картон. Даже не хочется узнавать, из чего ЭТО.
Желудок подавал знаки, что раскаивается в своем поведении и согласен молчать, лишь бы в него не пихали эту пластиковую кашу, но Кристина съела всё.
— А теперь, — товарищ Меркур проводил взглядом снова исчезнувшую за дверью Маргалиде и посмотрел на Кристину поверх стекол пенсне, — вернемся к доктору Воркеи. Зачем он вам?
— Он для меня кое-что разрабатывал.
— И для нас.
— Что?
— А вам — что?
— А вам?
Кристина задумалась? Говорить про космический корабль? Или не стоит? Вдруг Воркеи все же сделал революционерам что-то другое? А как тогда намекнуть? Сказать «что-то связанное с металлами»? Это не намек — Воркеи с металлами работал, он в любом случае сделал что-то металлическое… Или нет?
Проклятая каша лежала комом в животе, мешая думать.
С другой стороны — почему бы и нет?
— Мне, — осторожно, как будто шла по тонкому льду, начала Кристина, — он разрабатывал сплав…
Она остановилась. Во-первых, потому что и собиралась остановиться, чтобы посмотреть на реакцию Меркура. А во-вторых — потому что реакция ее удивила.
Металлист явственно расслабился и даже, кажется, вздохнул с облегчением.
— Нам, — весело произнес он, — он никаких сплавов не делал. Он… другое создал. Немного. Так что, госпожа Эллинэ — вы свободны. Сейчас я позову людей, приведут вашего телохранителя, потом они вас проводят…
— Ваш телефон работает? — перебила его Кристина, которую пронзила пугающая мысль. Она пропала из поля зрения своих охранников. Надолго пропала. И неизвестно, что может предпринять по этому поводу Череста, который и так весь на нервах.
— Работает.
— Можно позвонить?
— Звоните.
— Вы даже не спросите кому? — подняла трубку Кристина.
— Своей охране, разумеется, — хмыкнул Меркур. Он снял пенсне, протер стекла тряпочкой и убрал в футляр, — Звоните. Звонок отсюда не отслеживается.
— Девушка, Ж-19–61… Это Эллинэ. Позовите Череста. Срочно!
Глава 47
Телефон на столе начальника охраны семьи Эллинэ тревожно звякнул, как будто предчувствуя, что сейчас его постигнет судьба собрата.
— Череста! Что… что⁈ Госпожа Эллинэ, это вы⁈ Вы… с вами все в порядке? Кто вас похитил? Или вы сами сбежали от охраны?
Голос Череста, прижавшего телефонный динамик к уху, посуровел, явно намекая неугомонной девчонке, что начальник ее охраны за такие шутки с превеликим удовольствием и без всякий капли эротического подтекста отходил бы широким кожаным ремнем по розовым булочкам.
— Металлисты⁈
Гримодан, развалившийся в своем любимом кресле в углу, с любопытством поднял бровь. Как весело здесь становится — ситуация меняется каждую секунду. Еще несколько минут назад Череста собирал армию для того, чтобы нести в рабочие кварталы ужас и разруху, и вот уже спасать никого не надо… или надо? Как быстро все меняется!
— Какой выкуп они требуют? Я сейчас свяжусь с бухгал… никакого? Никакого⁈ Почему?.. Нет, в смысле… в смысле, я рад этому, но… это странно… Кто-то из них с вами? Меркур?!!!
В этот раз взлетели вверх обе брови Гримодана. Товарищ Меркур мало того, что в ходил в Совет металлистов, то есть был одним из их вождей — он пользовался жутковатой репутацией ДАЖЕ среди самих металлистов. И вот эта личность просто так, без всяких условий, хочет отпустить Кармин? Гримодан расслабился и закрыл глаза: Кармин жива, цел, а в руках металлистов она и останется живой и целой. Раз уж она жива до сих пор… А условия освобождения, разумеется, есть. Просто оно — между Кармин и металлистами и Череста не касается.
— Я могу с ним поговорить? Меркур? Так вот, Меркур, слушай меня внимательно: если с госпожой Эллинэ что-то произойдет, если хоть волосок упадет с ее головы, если она хотя бы слезинку уронит — ВАМ КОНЕЦ! Я выверну наизнанку все ваши Темные кварталы, я лично выпытаю кто вы такие у каждого рабочего, я найду вас всех — и вы пожалеете, что на свет родились, потому что умирать вы будете так долго и так мучительно, что стакан вам покажется блаженным избавлением! Я вычищу всю вашу металлическую заразу так надежно, что и через сто лет ваши потомки, которых у вас не будет, станут плакать от страха от одного слова «Череста»! ты меня понял? ТЫ. МЕНЯ. ПОНЯЛ⁈ Я жду госпожу… госпожа Эллинэ?
Голос начальника охраны сменился на спокойный и почти вежливый. С чуть ли не физически ощутимым скрежетом, какой издают шестеренки механизма, резко изменившего режим работы.
— Госпожа Эллинэ, куда прислать людей?.. Под конво… в смысле, сопровождением вашей охраны будет надежнее… Но я-то не доверяю! Госпожа Эллинэ! Гос…
Телефон полетел на пол, и в самом деле разделив судьбу предшественника. Череста вытряхнул на ладонь несколько пилюль из плоской алюминиевой банки и мрачно разгрыз их.
— Она права, — не открывая глаз произнес Гримодан.
— В чем⁈ — рявкнул Череста.
— В том, что собирается добраться до особняка в одиночку. Ты забыл? На нее охотится Спектр. И мы до сих пор не знаем, кто из домашних передает ему информацию. Ты можешь на сто процентов гарантировать, что, если Кармин назовет место для вашего рандеву — Спектр не прибудет туда раньше тебя?
— Но…
— Пока мы не знаем, кто такой Спектр, непредсказуемость — ее броня.
— Кто-то обещал найти Спектра… — успокаиваясь, пробурчал Череста.
Гримодан скатился с кресла и вытянулся в шутовской стойке:
— Да, господин! Разрешите исполнять, господин? Разрешите бегом, господин?
— Катись уже, паяц… — Череста опустился в кресло и помассировал левую половину груди, И по дороге скажи Бьерко, чтобы бежал ко мне. У меня телефоны кончились.
Цирки бывают разные. Как, в принципе, и всё существующее. Есть дорогие цирки, для чистой публики, где отмытые почти до розовости слоны в расшитых попонах важно раскланиваются перед дрессировщиком, под куполом летают воздушные гимнасты, выделывая немыслимые кульбиты, а оркестром управляет знаменитый дирижер. Есть цирки для… кхм… публики попроще, в которых из всех зверей один бегемот, и тот в чане с формалином, потому что давно издох, гимнастка одна, и та спит со всей труппой, клоуны — хамы и алкоголики, а гвоздем программы будет силач, выпивающий ведро воды с живыми лягушками, а потом извергающий их обратно в ведро. Есть цирки, колеблющиеся между ними.
И есть — цирк Ильфеней.
— Публике не положено! — заросший волосами по самые глаза детина перегородил рукой проход, но тут же убрал ее, — а, это ты, Бранэ. К Куксу.
— Ага, — Гримодан проскользнул мимо охранника и оказался в знакомом месте, закулисье цирка Ильфеней. Цирка, в посещении которого обычные люди признаются с большой неохотой и обязательно с оговоркой «Ну, я просто хотел посмотреть, вправду ли там так, как говорят…». И то, если рядом нет жены. Или мужа.
Те, кто хочет поближе познакомиться с актрисами кабаре — надевают маски перед входом за кулисы. Те, кто посещают цирк Ильфеней — надевают маски перед входом в сам цирк. Существует несколько фундаментальных эмоций: страх, возбуждение, интерес, радость, удивление… Ильфеней предлагает их все. Во всех возможных и невозможных комбинациях.
Гримодан шагал по узким коридорам, а его глаза машинально выхватывали короткие сценки из жизни здешних циркачей.
Огромный силач, завернувшийся в не менее огромный черный шелковый халат, ест яйца, глотая их одно за другим.
— Привет, Бранэ.
— Привет, Гора.
Мимо пробежали раскрашенные под леопардов собаки, за ними — стайка усыпанных блестками наездниц, в обтягивающих костюмах. Прошагала Картинка, девушка, которая тоже выглядела одетой в похожий костюм, если не знать, что все эти картинки и узоры — татуировки. А из одежды на Картинке сейчас — только сережки.
Девушка, сидевшая спиной к коридору на низком пуфе, медленно повернула голову на 180 градусов, показав Гримодану черный нос и огромные круги вокруг глаз, нарисованные желтой светящейся краской.
— Прекрати, Элерс, — поморщился он.
— Отвали, — хрипло прошептала Сова.
За следующим поворотом ругались чернокожий, резко пахнущий угаром, одетый в золотистые широченные трусы, и стрелок, в костюме даредийского пирата, с портупеей, на которой висел десяток старинных пистолетов. При этом размахивал Стрелок вполне современным револьвером:
— Эта дрянь не оттирается! — возмущался чернокожий, скорее, даже немного лиловокожий, — зеленая сходила быстрее!
— Я застрелю этого клоуна! — кипел Стрелок.
Гримодан хмыкнул и, свернув еще раз, коротко постучал в знакомую низкую дверь.
— Входи, если хочешь жить! — прохрипели из-за нее.
— Кукс, тебя там застрелить хотят.