Сейчас же…
Ранее утро, солнце только-только встало над крышами домов, улицы безлюдны, разве что мерно размахивают метлами дворники, иногда сбивающие с ритма целые кварталы, и только возле правой Сестры наблюдается некоторое оживление.
Ажурную красотку пересекают семь поперечных полосок-ярусов (отчего с определенного ракурса она выглядит как ножка в полосатом чулке, а не просто в сетчатом): смотровая галерея с буфетами, ресторан, технические помещения, квартира, в которой жил архитектор башни — умер два года назад — ресторан «72 метра», расположенный на высоте, внезапно, в 7 метра, метеорологическая лаборатория и самый дорогой ресторан Мэлии — «Седьмое небо».
И в настоящий момент все эти помещения планомерно обыскиваются людьми в серых костюмах. Особенно тщательно — «Седьмое небо». Если бы какой-то злодей решил спрятать в нем адскую машину или еще какую-нибудь ловушку — его план провалился бы. Снует вверх-вниз, перевозя серых людей, лифт с замученным и ошалелым лифтером. Остальные помещения осматриваются не так тщательно, но и спрятаться в них ни у кого бы не получилось. Распорядитель башни уже не возмущается, ибо его не просто выгнали наружу, но и заплатили внушительную сумму денег за беспокойство.
Хорошо быть богатым.
Из-за шторок автомобиля, припаркованного возле витрин оружейного магазина братьев Мега, на весь этот муравейник смотрела Кристина.
— Он просто не придет, — удовлетворенно произнес Мюрелло, глядя на все принятые предосторожности.
— Он придет. Спектр не сможет проигнорировать брошенный вызов.
— Для него это — самоубийство.
— Для него это — вызов. Твой брат смог бы сдаться, если бы ему сначала утерли нос, а потом предложили бы встречу?
— Смог бы… Нет, не смог бы. Но это же Бато…
— А это Спектр. У них был один учитель и схожая психология.
— Но ведь это — явная ловушка!
— Ловушка и есть. Рассчитанная именно на хитрого лиса, который полезет внутрь только для того, чтобы доказать, что сможет сбежать из нее. Даже не столько мне, сколько себе.
— Это невозможно.
— Что именно?
— Выбраться из башни… да даже проникнуть в нее! Вокруг нее наши люди в три кольца!
Насчет «трех колец» Мюрелло, конечно, преувеличил, охранники семьи Эллинэ не стояли вокруг Сестры плечом к плечу, но плотно контролировали окружающую ее часть Поля Крови и пройти не только внутрь башни, а и просто мимо нее без проверки — невозможно.
— И даже если он пройдет к вам — он точно не сможет выбраться. И Спектр не может этого не понимать.
— Могу поспорить, он придумал не только способ пробраться внутрь, но и убраться после.
— После того, как убьет вас, хотите сказать? — Мюрелло не выдержал, схватил руку Кристины и прижал к своей щеке, — Госпожа… Кармин… Не ходи туда! Я прошу вас!
Кристина погладила руку своего верного влюбленного телохранителя, наклонилась и легко поцеловала его в губы:
— Не переживай, мой дорогой Мюрелло. Я пройду туда и вернусь обратно. Живая и здоровая, целая и невредимая. Сколько времени?
Он щелкнул крышкой часов:
— Без четверти семь.
— Мне пора. Ждите меня с трофеем.
Дверь автомобиля раскрылась и на брусчатку ступила шевровая туфелька.
Кристина шагала к башне, чувствуя себя дебютанткой на сцене. На ту тоже смотрит множество глаз, ловя каждое движение.
Не нервничать!
Привычным движением она закинула в рот шарик пилюли. Потом второй, для верности.
— Госпожа, — чуть поклонился Череста, не доверивший никому обеспечение безопасности своей хозяйки. В особенности теперь, когда она — наконец-то! — не возражает. И пусть сам план рискованный, как охота на акулу с ножом, но он может поклясться: акула не сможет приблизиться к его госпоже, не сможет причинить никакого вреда, пока та не соизволит лично ткнуть злодейку в сердце.
Девушка подошла к распахнувшейся двери лифта.
— Трое охранников уже ждут вверху, дополнительно один едет с вами.
— Отлично.
— Все предусмотрено, вам ничего не угрожает.
— Я знаю.
Кристина вошла в лифт, усталый лифтер в золотисто-голубой ливрее крутанул вентиль, и дверь с чмоканьем закрылась, только и мелькнуло недовольное лицо Череста. Еще несколько манипуляций к клапанами и рычагами — пол под ногами дрогнул и кабинка взвилась к небесам.
К «Седьмому небу».
Кристина стояла, глядя на двери — резные деревянные панели, изначально были и окна, но некоторые посетители пугались и поэтому окна заделали — и думала.
Она думала о почтальонах.
«Никто не замечает почтальонов» — сказал патер Браун. И был, как всегда, прав. А вот почему? Почему их не замечают? Не всем людям в наше время, в двадцатом веке, это понятно. Что, почтальон — не человек, что ли, почему бы его не заметить? Чтобы до конца понять эту сентенцию, нужно вспомнить времена, когда она была произнесена. Начало двадцатого века, общество ЕЩЕ разделено на слои и для обитателей одного социального слоя жители другого — действительно как бы и не люди. Кто не замечает почтальона? Богатые и те, кто привык с ними общаться. Для таких людей почтальон — живое приложение к сумке с письмами, функция, придаток, на который обращают внимания не больше, чем мы — на кофейный автомат или банкомат. Что характерно: заметил почтальона именно Браун, то есть — священник, в чьи, так сказать, служебные обязанности входит общение с людьми, вне зависимости от их социального статуса.
Точно такое же разделение — а может быть даже и более жесткое — существует сейчас и в этом мире. И, возможно, люди, ищущие преступника, не смогут выйти за границы этого шаблона и не увидят не только преступника, но и человека в очередной живой функции.
Почтальон.
Уличный продавец.
Извозчик.
Лифтер.
Который почему-то не стал ждать охранника, обещанного Череста.
Пол качнулся, лифт остановился. Медленно раскрылись двери, открывая пустое фойе ресторана. В котором ее должны были ждать три охранника. И которых не было.
— Доброе утро, господин Спектр, — произнесла Кристина и обернулась.
Торжествующий взгляд синих глаз фальшивого лифтера говорил о том, что она не ошиблась, даже яснее, чем направленный на нее револьвер в его руке.
— Доброе утро, госпожа Эллинэ. Не ожидали?
— Почему же? Ожидала. В конце концов, сама оставила вам приглашение… полковник Грам. Снимите грим, я вас узнала.
Глава 54
В глазах Спектра, в синих глазах полковника Грама на незнакомом лице лифтера, мелькнула тень. Примерно так бы отреагировал бы любой человек, долго готовивший изощренный розыгрыш, и столкнувшийся со скучающей реакцией «А, это ты…».
— И давно вы это поняли?
— Честно говоря, только сейчас. Узнала по глазам, — спокойно произнесла Кристина, мысленно костеря себя последними словами.
Неужели так трудно было догадаться раньше? Ведь полковник буквально лез на глаза, настойчиво и подозрительно появляясь там, где должен быть Спектр. В салоне, чтобы проконтролировать, что его секс-агент успешно окрутил жертву. А ведь она подумала, подумала о том, что Спектр где-то здесь! И даже заподозрила было полковника, но потом выяснилось, что записку подсунул не он — и подозрения развеялись. Потом — во время последней попытки заманить Спектра в ловушку. Сначала все решили, что неуловимый гад ушел через чердак. Потом, когда открылась тайная личность «дедушки Лефана» — что Спектр нырнул в квартиру, оставив ложный след на чердак. Как оказалось — Спектр просто стер грим, разбил себе нос, и остался на лестнице, сделав вид, что выстрелил в преследуемого. Чем, не секрет, обманув всех.
Была и более отчетливая подсказка. Одна из жертв Спектра, тот, кого нанял Гримодан, перед смертью успел написать кровью на стене «По…». Не «Помогите» и не что-либо другой. Умирающий писал «Полковник Грам». Он узнал своего убийцу. Но не успел.
— Отлично. Значит, рассказать о своей догадке вы никому еще не успели. Найдя законсервированный труп Лефана, вы и так до предела осложнили мне реализацию моего плана.
— В чем, кстати, заключается ваш план?
Спектр ничего не ответил, приглашающее взмахнув револьвером.
Кристина шагнула вперед. Огляделась:
— Я так понимаю, три охранника…
— Уже никого не охраняют.
— А возможная подмога…
— Не сможет прийти. Лифт заблокирован. Лестницы…
Что-то глухо ударило, башня чуть качнулась.
— … заминированы. Так что, госпожа Эллинэ, вы — в моей полной власти.
— Надеюсь, вы не станете бесчестить меня? — не удержалась Кристина.
Но второй раз озадачить Спектра ей не удалось. Тот весело хохотнул:
— О, нет. Вы показали себя достойным противником, для женщины, конечно. Бросили мне вызов… я ведь не ошибся, восприняв вашу записку, как картель?
Кристина промолчала, вопрос был риторическим. Навряд ли, если она скажет «да нет, вы ошиблись, я просто пошутила» — убийца весело рассмеется, ответит «А я, дурак, купился!» — и отпустит ее с миром.
Они прошли внутрь ресторана «Седьмое небо».
Небольшое, надо сказать, заведение. Занимает один сектор круглого этажа, примерно четверть окружности. В центре — стойка бармена, с непременно, не зависящий от мира, разноцветной стеной разнообразных бутылок. Натертый до плеска паркет, на котором расставлено несколько столиков, накрытых белоснежными скатертями. Вместо внешней стены — огромное панорамное окно, через которое видно вторую башню-Сестру.
Кристина неожиданно для себя усмехнулась, подумав о том, что в этом мире Мопассану пришлось бы тяжело. Или кто там из великих обедал в ресторане Эйфелевой башни, потому что это единственное место в Париже, из которого не видно эту чертову башню? Здесь этот замечательный выход не прошел бы — из ресторана на башне прекрасно видно ВТОРУЮ башню.
Один из столиков чуть выдвинут вперед и сервирован. Если это можно так назвать.
Небольшое серебряное блюдце, на котором белеют две пилюли. Два стакана с водой, полупустой графин.