– Все хорошо, Лоис? – спросила она. – Мне нравится твое платье. Очень красивое.
Она улыбнулась. Лоис улыбнулась в ответ.
Поскольку до ярмарки было всего пятьдесят миль и дорога шла прямо по диагонали через земельные участки – в Айове такое встречалось редко, – Уолтер задумался, почему они не ездили туда чаще. Дэн Крест ездил, Фредерики тоже, даже его родители ездили больше одного раза; некоторые прихожане у них в церкви ездили каждый год.
– У нас дома работа и дети, Уолтер, – сказала Розанна.
– Как и у всех. Может, мы просто старые зануды. Мы даже в кино почти не ходим.
– Говорят, что большинство фильмов – греховные.
– Так давай сами проверим. Врага надо знать в лицо.
Розанна скривилась, но она ведь действительно сидела дома больше всех своих знакомых – гораздо больше, чем ее мать, которая наносила визиты раз или два в неделю. Как раз на прошлой неделе мать сообщила Розанне, что они с отцом ездили в Ашертон и посмотрели фильм с Бетт Дэвис – «Бремя страстей человеческих». Розанну это слегка ошеломило. А сейчас она сказала Уолтеру:
– Ты говорил с мамой.
– Они иногда смотрят фильмы.
– По-моему, последний – это ужас какой-то.
– Но мы даже не видели «Это случилось однажды ночью».
– Ты же знаешь, я боюсь оставлять Лиллиан и Генри с Фрэнки – боже мой! – и Джоуи, – сказала Розанна. – А вдруг…
– Минни бы с ними посидела.
– Да уж, наверняка.
Розанна прекрасно знала, что Минни неровно дышит к Фрэнки. На нее аж стыдно смотреть. Что ж, она, конечно, не красавица, зато очень умелая и однажды станет какому-нибудь фермеру прекрасной женой.
Джо с удивлением узнал, что ему вовсе не обязательно все время сидеть со своей овечкой. Он уже почти смирился с тем, что придется разбить лагерь возле ее загона и в течение двух дней не сводить с нее глаз, но у 4-Н была собственная зона, и все участники чередовались – по расписанию очередь Джо подойдет во второй половине дня, потом прямо перед ужином и снова утром. Конечно, нужно было приходить, чтобы кормить и причесывать свое животное, но участники 4-Н знали, что в такой ситуации животным пойдут на пользу тишина и покой, а потому старались лишний раз их не тревожить. Эмили была тихая и имела легкий нрав. Джо поместил ее в чистый загон и дал ей сена. В этот момент явился Фрэнки, который уже осмотрел все аттракционы и горел желанием их опробовать.
– Я обещал маме, – сказал он Джо, – что дам тебе доллар, но этого не хватит. – Он протянул руку, на ладони у него лежало два доллара. – Только не приставай ко мне, ладно?
– Ладно.
– Не ходи за мной, не зови меня и не… ну, не знаю… что бы ты ни увидел, не говори маме.
– Я когда-нибудь ей что-нибудь говорил? – спросил Джо.
– Кишка тонка.
Джо молча пожал плечами.
– Короче, на. – Фрэнки сунул деньги в карман Джо и отвернулся.
По правде говоря, Джо хотел пойти за ним, но заставил себя повернуться к Эмили и смотреть на нее, пока Фрэнки не скроется в толпе.
– Это твоя овечка?
Джо оглянулся. Девочка была блондинкой в симпатичном свитере кремового цвета, и она улыбалась.
– У меня тоже саутдаун. А твоя симпатичная. Мне нравится, как стоят ее задние ноги. Она очень пропорциональная.
– Спасибо, – несколько запоздало ответил Джо. – Она победила у нас на окружной ярмарке. – Он вонзил ноготь в забор. – Ну, правда, участвовали всего четверо. – Он откашлялся. Кажется, он должен о чем-то спросить. Потом он вспомнил. – А где твоя?
Девочка указала на загон напротив.
– Ее зовут Покер.
– А мою – Эмили.
– Забавно. Меня тоже зовут Эмили.
Джо густо покраснел.
– А все потому, что у мамы в детстве была собака по имени Эмили, а потом лошадь по имени Эмили, а потом я. Она говорит, хорошее имя стоит использовать как можно чаще.
– Веселая у тебя мама, – сказал Джо.
– Да.
Джо коснулся пальцем долларовых купюр у себя в кармане и спросил:
– Хочешь пойти выпить корневого пива?
Эмили кивнула и сказала:
– Готова поспорить, ты победишь. С такой-то овечкой!
Ночь стояла холодная, и Фрэнку пригодилось бы пальто, но он не взял его с собой. Однако хорошо, что он гулял по парку аттракционов в одиночестве – мама с папой отвели Джо и остальных обратно в пансионат, а Фредерики несколько часов назад отправились на ужин с какими-то кузенами в Норуолке. Утром его будет ждать расплата – или даже через пару часов, когда Фрэнк попытается пробраться в комнату, никого не разбудив. Он сбежал в ту самую минуту, когда мама, дрожа, обхватила себя руками за плечи, и за секунду до того, как она сказала: «Ах! Ну, я думаю…» Это могло значить, что пора уходить с ярмарки, и Фрэнк, укрывшись за лотком, где готовили «муравейник», действительно увидел, как они уходят. Вся семья собралась, они осмотрелись по сторонам в надежде отыскать его, а потом все-таки ушли. Не будь так холодно, они, возможно, задержались бы подольше, так что у холода были свои преимущества.
Не сказать чтобы в парке аттракционов было пусто, но в августе в Айове обычно бывало семьдесят пять градусов[42], так что все бегали от одного аттракциона к другому и освежались, вращаясь на карусели или катаясь вверх-вниз, но в этот раз наверху колеса обозрения было жутко холодно, ветер дул с запада, поэтому Фрэнк перестал кататься. Через час закроются выставочные павильоны, но Фрэнк уже осмотрел большинство из них: тыкву размером с кабана, вставшую на дыбы лошадь, вырезанную из масла, крушение поезда, человека с бородой, обернутой вокруг его талии, мужчину-женщину («Как вы узнаете? Никак!») и женщину с ногтями «длиною в фут!». Он видел, как овечка Джо заняла третье место, а пирог Минни – второе (проиграв яблочно-ежевичному пирогу, который выглядел очень аппетитно). Фрэнк выиграл для Лиллиан в «Ски-Болл» плюшевого медведя и впечатлил папу (и хозяина тира), подстрелив десять уточек-мишеней подряд, пока наконец хозяин тира не предложил заплатить ему доллар, чтобы он ушел. Он согласился, а Уолтер смеялся целых пять минут и сказал, что вставит этот доллар в рамку. Они съели кучу еды, которая привела маму в ужас: не только «муравейник», но еще сладкую вату, хот-доги, попкорн в карамельной глазури и ириски. А еще Фрэнк наелся арбузов, и все это он проглотил в неправильном порядке: сначала конфеты, потом мясо, а после – фрукты. Мама по большей части молчала, разве что сказала: «Что ж, будем молить Господа, чтобы тебя не стошнило». Есть он теперь точно не хотел.
На выставке техники жались друг к другу, прячась от ветра, две девчонки. Фрэнк не сразу заметил, что у них на двоих одна сигарета. Когда они его заметили, он улыбнулся. Он всегда улыбался девушкам. Он был выше их обеих, и они, верно, приняли его за взрослого, потому что смотрели на него не так, как смотрят на ребенка. Он прошел мимо них к трактору фирмы «Джон Дир» с прицепленным к нему культиватором. «Диры» всегда были зеленого цвета, но в свете электрических ламп этот казался еще ярче. Фрэнк сунул руки в карманы и остановился неподалеку от пары фермеров в комбинезонах, которые разглядывали трактор. Один из них сказал:
– Сам-то я предпочитаю «Кейс».
Фрэнк не хотел слушать извечный спор, поэтому сделал шаг назад и наступил прямо на ногу одной из девушек. Она вскрикнула.
Не вынимая рук из карманов, Фрэнк обернулся и сказал:
– Ой! Извини! Я не знал, что ты там.
И отошел.
Следующим экспонатом был трактор с собственным плугом, который поднимался в конце ряда. Фрэнк никогда бы не купил такую машину, но он рассматривал ее с таким видом, как будто ничего интереснее в жизни не видел. Краем глаза он заметил, что девушки отошли к сеялкам. Постояв там несколько минут, они подошли к двери, выглянули наружу и вернулись назад. Фрэнк развернулся на каблуках и, как сказала бы бабушка Мэри, «плавной походкой направился к выходу». Миновав киоск со сладкой ватой и двойное колесо обозрения, он бросил взгляд назад. Девчонок нигде не было. От ветра у него потекли сопли, поэтому он совершил большую ошибку – вытер нос рукавом, как лопух, и в этот самый момент одна из девчонок, та, что повыше, с черными волосами, вышла из темноты за деревом и застала его врасплох. Она разглаживала юбку на бедрах.
– Подглядываешь? – остановившись перед ним, спросила она.
– За кем мне тут подглядывать?
– Ну, я там писала за деревом, ты не знал?
– Не-а. Я тебя не видел. – А потом добавил: – А жаль.
Ростом она была ему где-то до бровей. И почти красивая. Как пить дать ей не меньше восемнадцати.
– Ты умный мальчишка, – сказала она.
– Кто сказал, что я мальчишка?
Она засмеялась и прошла мимо него, направляясь в парк аттракционов. Он наблюдал за ней, но она не оглянулась. Он зашагал следом, но за два дня он тут уже все перепробовал и так быстро все слопал, что его и впрямь подташнивало. Он спросил парня, который жарил хот-доги, сколько времени. Было десять сорок пять. Фрэнк зевнул.
Спустя несколько минут он уже шел по кемпингу, где были припаркованы машины и установлены палатки. Пансионат, в котором сейчас, несомненно, кипели от гнева мама с папой, находился слева от парковки, и Фрэнк как раз проходил мимо машин, когда из-за какого-то черного авто, наверное «Форда», появилась та девчонка.
– А вот и ты, – сказала она.
Фрэнку эта фраза понравилось. Он остановился и опробовал на девице одну из своих медленных улыбок.
– Сколько тебе лет, кстати? – спросила девушка.
– А где твоя подруга?
– Где-то. Не здесь.
– Ты из этих мест?
– Мы приехали из Маскатина.
– Это далеко на востоке.
– Очень далеко. Если замерз, можешь сесть в машину.
– О’кей, – сказал Фрэнк.
Когда они сели в машину – это оказался «Додж», – она спросила:
– Так… сколько тебе?
– Угадай.
– Семнадцать?
– Я родился в Новый год. – Он не стал говорить, что ему в этот день исполнится пятнадцать. – А тебе сколько?