– Соседка по комнате только что вернулась, так что… мне пора, – говорит она. – Еще увидимся?
Он кивает и машет ей, и она как ураган вылетает за дверь. Он тратит добрых пятнадцать минут и пишет что-то на обратной стороне салфетки, а потом комкает ее и уходит. Я не выдерживаю, разворачиваю ее и читаю.
То, что я должен был сказать, но не сказал:
Как дела?
Как прошли каникулы?
Ты записалась на вторую часть курса по писательскому мастерству?
Мне нравятся девушки, так, для справки.
Я – идиот и не знаю, о чем говорить.
Спасибо, что подсела ко мне.
Спасибо за игру в виселицу.
Надо будет как-нибудь повторить. Или я могу оставить тебе свой номер, чтобы ты мне написала. Или я сам могу написать тебе. Можно переписываться. Мне надо перестать вести себя глупо и жалко – хотя я обычно так себя и веду – и начать с тобой говорить. Я о многом должен тебе рассказать, потому что могу тебе не понравиться, если ты меня узнаешь лучше, а может, и наоборот.
Мне очень нравится «Баффи – истребительница вампиров».
Пока (я ведь даже не попрощался, ну почему я такой дурак?).
Мне приходится заставить себя снова смять бумажку и выкинуть. Ведь так хочется сохранить ее для девочки, чтобы она знала, какое впечатление производит на этого мальчика.
Марибел (соседка Лии по комнате)
– Только что случилась невероятнейшая вещь! – говорит Лия, врываясь в комнату общежития.
– Какая?
– Я сидела в столовой с Гейбом, мы вместе ели и играли в виселицу!
– Такое ощущение, что ты с ним нянчилась.
Она приземляется на свою кровать и строит сердитую мину:
– Нет! Это ведь мило! Не будь такой злюкой!
Она ногами стаскивает ботинки и бросает один в меня, промахнувшись на добрых полметра, но я смеюсь и продолжаю разбирать вещи.
– Расскажи мне в точности, как все было, ничего не упускай.
– Ну, мне кажется, что пожилая официантка в столовой…
– Максин?
– Да!
– Я люблю Максин.
– И я! Мне кажется, она хочет, чтобы мы с Гей-бом… начали встречаться. Она мне дала совет, как к нему подсесть, а потом наблюдала, когда мы сидели вместе, и улыбалась.
Я на секундочку задумываюсь.
– Это странно, но хорошо. Значит, другие люди тоже видят химию между вами.
– Согласна, – говорит Лия. – Он вел себя по-дружески, но, конечно, молчал. Мы начали играть в виселицу, когда стало понятно, что он не очень-то хочет со мной болтать.
– Мне кажется, это гениально – занять его, показать, что ты его принимаешь. Молодец.
– Спасибо, мэм.
Я сажусь на пол.
– Что еще?
– А потом позвонила ты, и я ушла.
– Ушла?
– Да. Я ведь уже поела. Было бы странно, если бы я осталась.
Я хлопаю себя по лбу.
– Ой, только не надо драмы, – говорит она.
– Нет, но тебе надо было остаться! Могли бы пойти обратно вместе. Зачем ты ушла, когда как раз все начиналось?
– Не знаю! – говорит она и для эффекта поднимает руки. – Поэтому мне надо, чтобы ты стала моим коучем по жизни и отношениям. Я надену беспроводной наушник, а ты будешь мне шептать, если я что-нибудь сделаю не так.
Я на нее щурюсь:
– А я буду стоять на улице и прятаться в кустах?
– Вроде того.
– Над планом еще надо поработать.
Кейси (друг Гейба)
– Зачем Бьянка интересовалась у тебя, гей я или нет? – спрашивает Гейб, когда я открываю парадную дверь. Он сказал, что зайдет, как только пообедает. Но прошло буквально четыре минуты.
– Как ты так быстро сюда добрался? – спрашиваю, когда он входит, и мы поднимаемся наверх.
– На летающей машине.
– Ты ведь не водишь, – парирую я. Мы усаживаемся перед телевизором, и Гейб врубает приставку.
Он бросает на меня косой взгляд и глубоко вздыхает:
– Ведь не просто так, правда?
Я мирюсь с очевидной сменой темы:
– Это значит, что они тебя обсуждают.
– Точно, да? – спрашивает он, облизывая губы. – Я так и подумал, просто не знал, ошибаюсь или нет.
– Точно, точно, они явно о тебе болтают. Бьянка, Лия и Марибел. Я рассказывал, что она сделала во время разговора?
– Она такая милая, – говорит Гейб и трясет головой. – Она меня ни за что не полюбит. Я только что был с ней в столовой, мы сидели вдвоем…
– Стой, стой, стой. Откати!
– Знаю, надо было сказать об этом раньше, но я разговариваю с тобой всего пятьдесят три секунды.
– Чертовски верно.
– Но я типа ничего толком не сказал. Мы сидели вместе целых двадцать минут, может, дольше. Я едва пару слов проронил. Просто не смог ничего придумать. А теперь в голову лезет девять миллионов слов.
– Сколько слов в английском языке?
– Не в этом дело.
– Прости, ты прав. – Я в голове ставлю себе заметку: загуглить количество слов в английском. – У тебя все получится. Ты ведь еще увидишь ее на парах, и она приходит к нам на вечеринки…
– Но как перейти от этой недодружбы к свиданиям?
– Поговори с ней.
– А, точно, это же так просто.
– Чувак, у вас ведь есть общие интересы. Поболтай с ней в классе.
– Поболтать в классе? – спрашивает он голосом как у робота, поддразнивая меня. – Ошибка в вычислениях.
– Окружающие вечно мне говорят: «Ой, Гейб такой милый». А я – им: «Вот и нет. Со мной он ведет себя как сволочь».
– Мне надо как-то развить в себе сволочную натуру.
– Короче, мы придумаем, что делать с Лией. На это у нас есть целый семестр. Ты ей точно нравишься. Она к тебе неравнодушна. Ты мне сам говорил, что она как-то вечером звала тебя погулять. Девушки так не поступают с теми, кто им не нравится.
– А вдруг она звала потому, что ей меня жалко?
– С чего бы ей тебя жалеть?
– Не знаю, наверно, не с чего. – Он уставился в пол.
– Она ничего не знает, – говорю нерешительно, осторожно обходя тему, которой лучше не касаться.
– Знаю, ты прав.
– Конечно, я прав. Я – твой Йода.
– Вот уж точно нет.
Инга (преподаватель писательского мастерства)
– Готов к новому веселому семестру? – спрашиваю Коула, когда он приходит ко мне за день до первого занятия в новом семестре.
– Естественно.
– Давай сначала разберемся со скучными делами, а потом посплетничаем? – предлагаю.
Мы полчаса разговариваем о распределении баллов и утверждаем расписание. Я старательно описываю свое видение курса, говорю, что будет больше семинаров с короткими работами, каждый учебный час, и еще больше критики от сверстников.
– Звучит здорово, – говорит он, как обычно. Он, несомненно, лучший ассистент, с которым мне случалось работать.
– Как прошли каникулы? – спрашиваю я.
– Хорошо. Я ездил с подругой на Новый год в Бостон, к ее друзьям. А у тебя?
– Прекрасно, – говорю и расплываюсь в улыбке. – Больше не могу держать рот на замке. Погляди-ка, кто записался на этот семестр.
Поворачиваю к нему список.
– О, Гейб и Лия!
– В этом семестре, Коул, они сойдутся. Мне плевать, что для этого надо сделать или кого придется прикончить в процессе.
– Вижу, что в списке есть и Хиллари.
– Знаю, я как раз изо всех сил старалась не обращать на нее внимания.
– Меня даже удивляет, что она решила пойти на вторую часть курса.
– Поверь, я пыталась ее отговорить, но ее было не переубедить. Мне кажется, мои возражения только подстегнули ее.
– Очень жаль. Однако Хиллари, – говорит он, и я понимаю, что он собирается изобразить адвоката дьявола, – неплохой писатель.
– Для тупицы, – отвечаю, не желая уступать.
– Для тупицы, – соглашается он.
Виктор (сокурсник по писательскому мастерству)
Когда друзья пригласили меня на концерт местной группы в баре за два города от нашего, они забыли добавить, что там будут люди всех возрастов. А еще этот коллектив собрал кучу визгливых шестнадцатилетних фанаток.
Хуже всего то, что Йети и Жирафиха – тоже поклонники этой группы.
Не знаю, встречаются ли они сейчас, – это ужасно раздражает, они должны быть вместе. Ясно, что они друг друга стоят. Четыре месяца, которые мне пришлось провести в их присутствии, я пытался внушить этим двоим, что надо разобраться со своими проблемами и начать встречаться. Мне-то плевать, но меня это уже достало.
Я, как могу, стараюсь не обращать на них внимания и подкатываю к Лилле, которой я, по словам моих друзей, нравлюсь, хотя каждый раз, как пробую с ней заговорить, она просто смеется надо мной и уходит. А ведь я ничего смешного не говорю.
Примерно на середине концерта подхожу к бару. Там почти ничего нет: ни спиртного, ни коктейлей, но хотя бы есть разливное пиво. Я не привередливый, если холодное – тоже сойдет.
Мне, однако, не везет: в итоге оказываюсь в очереди со своими заклятыми врагами.
– Шесть баксов, – говорит бармен Йети.
– За бутылку воды?
– Я посчитал вместе, за вас и вашу подругу, – говорит парень, показывая на Жирафиху. Даже при тусклом свете мне видно, как покраснела Жирафиха.
– А-а-а. – Йети заглядывает глубже в карманы, и тут встревает Жирафиха.
– Все нормально, – говорит она. – Я заплачу.
– Ты не… – начинает Йети.
– Я не против, – говорит Жирафиха и улыбается ему. – Можешь отдать мне потом.
Так и хочется стукнуть их лбами: может, тогда они проснутся? Как они оба могут быть такими слепыми?
Она расплачивается и отдает ему неоправданно дорогую бутылку воды.
– Не стоило, – бормочет Йети.
– Можешь просто сказать «спасибо», – говорит Лия, лицо у нее при этом доброе, хотя в голосе слышен намек на сарказм.
– Спасибо.
– Пожалуйста. – Она разворачивается и уходит.
Йети поворачивается ко мне, кидает на меня неодобрительный взгляд и проталкивается к друзьям. Ладно, хотя бы драться не стал. Вряд ли я пережил бы удары таких лапищ.
Марибел (соседка Лии по комнате)
– Ты куда подевалась? – кричу я Лии, пока она протискивается обратно на танцпол со мной и Бьянкой.