Притворяюсь, что их голоса – это мягкие волны, набегающие на берег. Вглядываюсь в звезды и движение легких облаков вокруг луны. От этого у меня начинает сильно кружиться голова. Черт, да я же пьяный.
Слышно бормотание Гейба, но не слова.
Любопытство советует не пропускать такое зрелище. Подхожу к углу дома, стараясь оставаться в тени, но чтобы видеть их сквозь кусты. Не знаю, как это вышло: слежу за двумя людьми, которых ненавижу больше всех на свете. Скорее всего, виной тому спиртное.
Лия уперла руки в бока, а Гейб стоит чуть не за километр от нее. Он засунул руки глубоко в карманы и повернулся к ней боком, словно приготовился бежать по сигналу.
– Ну давай, Гейб, подкинь мне хоть какую-нибудь тему.
– Я не хотел идти на свидание с Хиллари.
– Значит, ты хотел с ней подружиться?
– Нет.
– Хорошо, потому что она отстойная.
– Это так стремно, что ты решишь, что и я стремный. Вряд ли я вообще смогу рассказать тебе. – Он глядит на небо, а не на нее.
– Что?
– Я использовал Хиллари для практики.
– Практики чего? – спрашивает она, делая шаг к нему навстречу.
Он закатывает глаза:
– Для практики разговора с девушками.
Мне приходится сдерживать смех. Лия ничего не отвечает.
– Я-то думал, ты уяснила, что я застенчивый. Вот поэтому и выбрал такое эссе для чтения перед классом. Я подумал, что станешь терпимее ко мне, потому что ты меня поняла…
– Я действительно поняла. И до сих пор понимаю. Принимаю тебя таким, какой ты есть, – говорит она. – Но ведь это было полгода назад!
– Я неторопливый.
– Это уж очень, очень неторопливо, Гейб.
– Я начинаю нервничать и надумывать себе всякое.
– Сейчас ты, по-моему, не волнуешься.
– Это потому, что сейчас я пьяный! – отвечает он.
– Так, значит, ты стеснительный, не умеешь разговаривать с девушками и поэтому пошел на обед с Хиллари?
– Мы просто обедали в студенческом центре. Мы же там не венчались. Что ты к этому прикопалась?
– Да потому что ты… трогал ее за руку и заигрывал под столом ногой!
– Трогал за руку?
– Ага, Марибел все это время за тобой следила, а я была с ней на телефоне, и она мне вещала с места событий.
Вот блин! Ему ни за что не выпутаться из этого клубка.
– Тебе не кажется, что это ненормально? – спрашивает он. – Заставлять подругу вот так за мной следить?
– Может быть, но все равно. Если б я тебе нравилась, ты бы так не делал.
– Лия, встреча с Хиллари не имеет отношения к тебе, не в полном смысле. Да и ты сама не заявляла напрямую о чувствах. Чтобы тебя понять, надо иметь кольцо-дешифровщик. То сидишь со мной в столовой, то через несколько дней я вижу, как ты флиртуешь в библиотеке с каким-то парнем, отворачиваешься от меня, не замечаешь.
Она трясет головой:
– Тогда я просто устала. И мне было стыдно. Я это сделала из чувства самосохранения.
– Да, мне оно знакомо, – отвечает он. Видимо, в этот момент он заметил огонек моей сигареты. – Кто там?
Лия оборачивается.
Я выхожу из-за угла дома, пытаясь улыбнуться, хотя, судя по выражению их лиц, меня сейчас высекут.
– Привет! Как дела, ребята?
– Виктор, – говорит Лия.
– Давно не виделись, – говорю с притворным дружелюбием.
– Что ты тут делаешь? – спрашивает Гейб.
– Был на вечеринке с друзьями.
– Ты что, за нами следишь? – спрашивает Лия.
– Да, прямо как ты за Гейбом, – хихикаю в ответ. Она невозмутимо чешет нос:
– Надо же. А вот это было обидно.
Гейб усмехается и отворачивается от меня:
– Мне пора.
– Что? Вот так просто уйдешь? – спрашивает Лия.
– Да, я слишком пьян, чтобы говорить об этом сейчас. И у меня такое ощущение, что все, что я ни скажу, сделает только хуже. А я хочу во всем разобраться. Но сначала мне надо поспать. Сейчас ничего не выйдет.
– Это потому, что ты меня не слушаешь.
– Мне кажется, вы оба друг друга не слышите, – встреваю я.
Они пялятся на меня вдвоем целую минуту. Затем Гейб поворачивается и беспомощно глядит на Лию.
– Прости, – говорит он.
Мы с ней наблюдаем, как он уходит.
– Может, тебе стоит пойти за ним? – предлагаю я.
– Можно подумать, я буду следовать твоим советам, – огрызается Лия. Она проходит мимо и заходит в здание, хлопая дверью.
Беседа прошла неудачно для всех.
Две секунды спустя она снова распахивает дверь, откликаясь через плечо:
– Нет, правда, все в порядке. Клянусь.
За ней выходят ее подружки.
– Нельзя уходить одной.
– А я и не одна, – отвечает Лия. – Со мной Виктор.
– Виктор с писательского мастерства?
– Да.
– Ты же его терпеть не можешь.
Следом из-за двери вываливается пара ребят.
– Где Гейб?
– Ушел, – отвечает она коротко.
– Куда он пошел?
Она пожимает плечами и тянет меня следом, оставляя за собой пьяную толпу. Я машу им рукой.
Что ж, можно и прогуляться.
Боб (водитель автобуса)
У меня перерыв возле студенческого центра. В автобус вваливается старый знакомый, Гейб. Он мне кивает, и я невольно замечаю, что он выглядит расстроенным. Бросаю на него взгляд в зеркало заднего вида: кажется, у него болит желудок.
– Тебя тошнит? – спрашиваю, ловя его взгляд в зеркале.
– Не-а. Просто выдался скверный вечер.
– Хочешь поговорить?
Он открывает рот, но тут мы слышим у автобуса женский голос.
– Отлично, – бормочет Гейб.
– Ладно, спасибо, что проводил, – говорит девушка. Я очень быстро понимаю, что это Лия и именно из-за нее мог не сложиться вечер у Гейба.
– Что? – спрашивает паренек снаружи.
– Спасибо, что проводил. Мне надо было отвязаться от друзей, а ты мне в этом помог. Но сейчас мне надо побыть одной. Не хочу развлекаться.
– Где это мы? – спрашивает парень.
– В студенческом центре. Пройди квартал в ту сторону, вернешься назад на вечеринку.
– У вас там все нормально? – спрашиваю в открытую дверь.
– Да, – говорит она, поворачиваясь и мило мне улыбаясь, – все хорошо.
– Мне уйти? – спрашивает он.
– Да, и не смей никому растрезвонить то, что я рассказала тебе по дороге.
– Я вообще… и не думал, – лопочет паренек. – А ты… что-то рассказывала?
– Молодец, продолжай в том же духе.
Он идет в другую сторону, а Лия входит в автобус.
– Он точно доберется? – спрашиваю.
Она делает виноватое лицо и качает головой.
– Да, все нормально. У него там остались друзья, а идти недалеко.
Она набирает в грудь воздуха и глубоко вздыхает, заметив Гейба.
– Ну конечно, – шепчет она.
– У меня перерыв на десять минут, – говорю им. Они вдвоем кивают. Она садится позади него.
Несколько секунд они сидят в полной тишине. Гейб поворачивается к ней.
– Прости, что вел себя так враждебно, – говорит он.
– Извини, что так холодно обошлась с тобой вчера в «Старбакс», – отвечает она.
Я завожу автобус и еду по маршруту. Вряд ли они заметили, что едут не в том направлении, поэтому придется потратить лишнее время, чтобы довезти их до нужной стороны кампуса.
– Знаю, я сказал, что не хочу сейчас говорить, но ты должна кое о чем узнать.
Она кивает и немного расслабляется.
– Вот какое дело, – говорит он.
Пока мы стоим на светофоре, я поглядываю на них в зеркало заднего вида. Она наклоняется к его сиденью, а он по-прежнему сидит боком, но смотрит уже не на нее, а на свою ногу. По ее рукам, сложенным у подбородка, кажется, что ей хочется к нему притронуться, но она себя сдерживает.
– Во-первых, и мне очень стыдно в этом признаваться, у меня никогда не было девушки, и я волновался, что сделаю что-нибудь не так.
Лия пожимает плечами:
– У меня были всего одни долгие отношения. Я тоже не Элизабет Тейлор с сороковым мужем.
– Правда?
– Правда.
– Мне даже полегчало.
– Видишь? Все ведь так просто, – говорит она, улыбаясь.
– А сейчас будет труднее, потому что это уже не такая большая проблема, но мне важно, чтобы ты это знала. Мне кажется, ты станешь чуточку лучше меня понимать.
Она терпеливо кивает.
– В январе прошлого года я попал в аварию, – начинает он, – сразу после Нового года.
Она тихонько ахает. Не знаю, как у меня получилось что-то расслышать из-за шума двигателя.
– Я вез младшую сестру Бекку ночевать к подруге, потом поехал обратно и попал на лед. Машину развернуло и ударило о дерево с водительской стороны. Я сломал локоть и сильно ударился головой о дверь.
Он невольно касается уха и щеки, глядит на нее, и до меня доходит, что я уже два раза не поехал на зеленый. Хорошо, что сейчас поблизости никого нет. Трогаюсь с места, но слежу за ребятишками. Вот, я всегда говорю, что не надо выезжать на дорогу в гололед.
– Сочувствую, – тихо говорит она.
– Все хорошо! В том-то и дело. Я в порядке. Ну, пару дней пробыл без сознания, а потом несколько недель лежал в больнице, все болело. Мне требовалась помощь почти во всем. Мама купила много обуви без шнурков, потому что я долго ходил в гипсе и не мог сам завязывать шнурки. – Тут он ей улыбается, но она слишком поражена, чтобы улыбнуться в ответ.
– Понятно.
– Но оказалось, что, когда я ударился головой, собственно говоря… что-то повредил в ухе. И я им теперь ничего не слышу. И не только в ухе, в эпикризе много чего написано, но суть в этом. И врач сказал, что слух может вернуться, но, возможно, и нет. Я все ждал, когда же станет лучше. И локоть почти зажил, и голова. Но не ухо.
Она кивает.
– А потом, после долгого отсутствия, я вернулся на учебу и потерял стипендию по бейсболу. Постоянно что-то идет не так, – говорит он. Этот паренек меня убивает. – Я хотел тебе понравиться, но мне не нужно, чтобы ты меня жалела. Не хочу чужой жалости. Потому все так и запуталось.
Мы уже подъехали к их остановке, а я не знаю, говорить им об этом или нет. Лия это замечает и встает.
– Спасибо, – говорит она ему, – за то, что рассказал.