– А потом стало еще хуже.
– Как так?
– Мы вместе ждали лифт и даже смотрели друг на друга, по крайней мере, периодически поглядывали. Я пыталась придумать какую-нибудь тему для разговора…
– Надо было сказать, как тебе понравилось его эссе на прошлой неделе.
– Да, так бы и сделал нормальный человек.
– О нет. А что сделал ненормальный человек?
– Я, дурочка, посмотрела ему в глаза и сказала: «Как китаянка говорю: ты отлично разбираешься в китайской еде».
– Могло быть и хуже, – говорю я.
– Ты бы хоть кому-нибудь как мексиканка сказала, что другой человек отлично разбирается в мексиканской еде?
– Ну… если ставить вопрос так…
Она натягивает на голову капюшон от толстовки и затягивает тесемки, оставляя снаружи только нос.
– Лия, я просто тебя дразню. Все не так уж плохо, – говорю, садясь рядом с нею на кровать. – А он что ответил?
Она ослабляет завязки, чтобы можно было говорить:
– Он просто стоял и глядел на меня, то открывал рот, то закрывал.
– Конечно, лучше было бы похвалить его эссе, но ведь еще не все потеряно. Подумаешь, странно выразилась.
– У меня впервые хватило смелости заговорить с ним, а я взяла и ляпнула! Не нравится мне это. Я бы так никогда не сказала.
– Надо было похвалить эссе, а потом пригласить его вместе поесть.
– Вот почему в такие моменты рядом нет тебя с наставлениями? Почему ты оставляешь меня барахтаться в этом мире в одиночестве?
– У меня нет ответов на эти вопросы.
Она щурится, глядя куда-то вдаль:
– Честно говоря, предложи я ему поесть вместе, это бы плохо закончилось. Не смогла бы рядом с ним вести себя спокойно. В итоге начала бы ему рассказывать о своем семейном древе и что у слова «дно» множественное число – «донья».
– Может, он бы это оценил, – говорю, поглаживая ее по спине.
– Просто мне не надо забывать, что еще есть шанс и необязательно вести себя с ним невозмутимо.
– Ни в коем случае не забывай.
Она снова затягивает капюшон и качает головой.
Шарлотта (бариста)
– Наш лапочка Гейб не забегал на днях? – спрашивает Табита во время затишья. Видно, что ей хочется посплетничать. У меня нет настроения работать, но не знаю, хватит ли меня на разговоры о Гейбе. Она настаивает:
– Я видела его пару раз, но мне этого мало. И подумала, что можно косвенно почувствовать его через тебя.
– Хватит нести ерунду.
– Но он ведь такой милый!
– Мне кажется, с ним что-то не так, – говорю. Не хочется говорить о нем плохое, ведь Табита – человек добрый. Такие люди встречаются редко, и уж тем более – в «Старбакс», но не хочу подавать ей ложную надежду.
– Не может быть! Он такой чудесный.
– Он заходил недели две назад, но вел себя настолько неадекватно, что я подумала: он серьезно накачался наркотиками.
Она пожимает плечами:
– Я не осуждаю наркоманию.
– Было десять утра.
– Может, он просто был сонный.
– Мне раз сорок пришлось его спросить, какой объем кофе ему нужен.
– Перестань бубнить.
– Каждый божий раз, когда приходит, он не может ответить на простейшие вопросы. Прошлый раз он не знал, «суматру» ему надо или «пайк плейс», а до этого – греть выпечку или нет. Надо перестать задавать ему вопросы.
– Просто он неразговорчив. В последнее время я его видела несколько раз, когда здесь была и девушка, Лия. Они всегда стесняются, когда друг друга видят, и чуть-чуть улыбаются. Мы словно наблюдаем, как перед нами расцветает новая любовь.
– Ты что-то слишком засиделась со своими кошками.
– А ты часто стала вести себя как последняя сволочь, – отрезает она.
Я изображаю оскорбленную невинность и кидаю в нее полотенце для паровой трубки.
– Фу, – говорит она, – не надо кидать в меня тряпку с засохшим молоком.
– А вот не надо болтать ерунду о любви между наркоманом и какой-то случайной телкой.
– Я их однозначно шипперю, – говорит Таби, подперев подбородок рукой и уставившись на дверь, словно желая, чтобы они вошли вдвоем.
– Не буду даже спрашивать, – ворчу.
– Например, ты хочешь, чтобы персонажи в сериале были вместе. И ты их шипперишь, хочешь, чтобы у них начались отношения и они жили долго и счастливо.
– Я думала, что ты его шипперишь с собой.
– Ну, естественно, в идеале. Но, насколько понимаю, он влюблен в Лию. Поэтому, если мы не можем обрести счастье вместе, я непременно хочу, чтобы он был счастлив с ней.
– Ладно, Таб, скажи мне честно: ты что, пишешь фанфик о посетителях «Старбакс»?
Она кидает тряпку обратно. Над дверью звенит колокольчик, и мы обе оборачиваемся на звук. Это не Гейб и не Лия.
– Может, стоит начать, – отвечает она с улыбкой. Я закатываю глаза. – Просто они мне нравятся. Нравится, как он на нее смотрит и как она смотрит на него. Мне кажется, у них были бы красивые детишки.
– Ой, Таб, – говорю, качая головой.
– Мне нравится думать, что мы наблюдаем за их жизнями, а они об этом не догадываются. Знаю, может показаться, что мы за ними подглядываем, что это ненормально и убого, но мне от этого приятно. Сейчас у меня в жизни мало радости, так что дай мне наконец порадоваться, что посетители «Стар-бакс» влюбились друг в друга!
– Ужасно, что тебе придется узнать такое от меня, – говорю я, – но вчера я его видела с какой-то телкой с ужасно неестественными, обесцвеченными прядями.
– И ты решила рассказать только сейчас?
– Я только сейчас вспомнила!
– Ну, это предсказуемо, – говорит она и мрачнеет.
– Может, это не то, о чем мы думаем? Вдруг они родственники, – говорю. Честно, не понимаю, зачем защищаю этого недоумка.
Становится людно, и мы теряем нить разговора, но, надо признаться, я периодически думаю о Гейбе с Лией до конца дня.
Дэнни (друг Лии)
Я наблюдаю, как она с друзьями идет по улице от остановки. Сейчас Хеллоуин, и я еле узнал ее с зачесанными и завитыми волосами.
– Азалия! – зову я и быстро шагаю навстречу.
– Дэнни! – кричит она, поднимая руки и слегка пританцовывая.
– Ты точно родом из восьмидесятых, – говорю я.
– Точнее не бывает!
– Да ты ПЬЯНА!
– Только капельку, выпили по рюмашке перед выходом, – говорит она и кивает. – Марибел пообещала, что будет весело, и нам весело!
– Привет, Марибел, я Дэнни, – говорю и пожимаю ей руку.
– Привет.
– О! А это Бьянка, она живет на нашем этаже, – говорит Лия, подпрыгивая на носочках.
– Куда идете? – спрашиваю.
– Марибел ходила в старшую школу с парнем, который живет в доме баскетболистов, ну, или там, где их просто много, – отвечает Бьянка.
– О! Спорим, там живет брат Гейба? – говорю, хлопая в ладоши.
– А, ты про парня, в которого как дура влюбилась Лия? – спрашивает Бьянка. Лия одаривает ее взглядом, способным убить на месте.
– Ты как дура влюбилась в Гейба? – спрашиваю, приподнимая бровь.
Она пожимает плечами:
– Ну, может быть, чуточку.
– Он красавчик, – говорю.
– Да. Но ты прав: он, скорее всего, гей, – говорит Лия, с грустью качая головой.
– Ну, не расстраивайся, цветочек. Он очень милый. С ним стоит хотя бы дружить, если другого не светит, – говорю. Меня зовут друзья. – Мне пора. Давайте завтра встретимся в столовой? Я напишу тебе в обед.
– Да, конечно! – приходит в восторг Лия.
– Круто, круто.
Я машу им рукой через плечо и перехожу улицу.
Кейси (друг Гейба)
Я люблю соседей по дому, правда люблю, но в такие вечера жалею, что мы с Сэмом в этом году не сняли отдельную квартиру: не пришлось бы сидеть на Хеллоуин в доме, полном знакомых и приятелей наших друзей. С ними весело, но мне почему-то не по себе, особенно от изобилия масок в этом году. Не припомню на вечеринках столько людей в масках.
Гейб приходит около одиннадцати. Я ему сказал, что он может привести с собой кого захочет, но, кажется, он растерял всех друзей.
– Что в сумке? – спрашиваю, когда он входит.
– Скорее всего, я здесь сегодня вырублюсь, – говорит он. – Сэм сказал, что он не против…
– Конечно!
Он бежит наверх, а я жду, пока он вернется, чтобы потом сходить за новым пивом. Когда он возвращается, говорю:
– Я думал, ты придешь раньше.
– Я решил вздремнуть, а в итоге проспал пять часов, – отвечает он, пожимая плечами.
– Что за ерунда у тебя в руках?
– Эта? – спрашивает он и поднимает старейшую, страшнейшую, изъеденную молью маску оборотня – таких я еще не видел.
– Какая гадость.
– Нашел у родителей, – говорит он. – Ты ведь сам сказал, что в этом году нужны костюмы.
– Значит, ты – престарелый оборотень?
– Ну да, пойду в ней, – говорит он, ухмыляясь. – Говорят, девушкам нравятся чуваки из «Волчонка».
Я моргаю.
– Откуда ты вообще знаешь о «Волчонке»?
– Младшие сестры рассказали. Может, наврали.
– Ты похож на Джейсона Бейтмана из «Волчонка 2».
– Ты просто завидуешь моей волосатой груди, – говорит он. Чтобы подкрепить свои слова, он расстегивает верхнюю пуговицу клетчатой рубашки. – По крайней мере, я ссылаюсь на современную поп-культуру, а не на восьмидесятые.
– Не прикидывайся, будто не видел эти фильмы.
– Смотрел только потому, что они были у папы на кассетах, а кабельного не было, – говорит Гейб. – А у тебя что за костюм?
– А я… Я – Бэтмен, – говорю, обвивая себя с размаху плащом.
– У тебя плащ поверх джинсов.
– Я… опрятный Бэтмен в стиле кэжуал.
– Тебе надо еще поработать над голосом Кристиана Бэйла.
– Я изображаю Майкла Китона, – парирую я.
– Снова отсылка к устаревшей культуре! И голос не похож на Майкла Китона. Думаешь, у тебя получается, но это не так.
Придется над этим поработать, но я отказываюсь признавать поражение.
– Ну что, хочешь пива?
– Естественно.
– Тебе нужен сопровождающий или можно походить, поздороваться с людьми, а ты сам придешь?
– Все нормально, скоро подойду.