Паровоз даёт протяжный гудок, выпуская облако пара, и под медленно набирающее силу 'чух-чух' поезд начинает отваливать. В депо, или куда он там... Царскосельский вокзал - конечная, ну, либо начальная, станция. Смотря откуда считать.
Поскольку стоять под фонарём в отсутствии уехавшего пятого вагона больше не имеет смысла, а ледяная вода нашла себе удобную дорожку прямиком мне за шиворот, я, выругавшись сквозь зубы, тоже решаю покинуть место дислокации. И добираться до Дворцовой площади самостоятельно, без помощи столь неблагодарных предков. Тоже мне, пращуры!
- Господин офицер, кофием побаловаться с пряничком? А может, чего покрепче? - подмигивает мне румяный мужик в косоворотке, когда я прохожу у вокзальной лавки. - Промокли!..
Промок. Но начало мероприятия в два часа, а стрелки вокзальных показывают без четверти час. Едва успеваю! Если ещё извозчика возьму, здесь с ними всегда беда!!!
У выхода в город тесно и царит полумрак, и пока я помогаю какой-то даме с коляской вытащить на улицу перевязанные коробки (очевидно, с гирями), за спиной раздаётся:
- Обождём, Михаил Владимирович? Дождь кончится же когда-нибудь!
Михаил Владимирович... Я замираю. Много я знаю тут Михаилов Владимировичей?!.. Нет, не может быть... Да их в Питере миллион! Таких совпадений просто не бывает!
- Он здесь никогда не кончится... Ненавижу этот серый город! Идёмте же!
Кулаки сжимаются даже не от знакомого голоса, а от фразы, слышанной мной у квартиры Азефа. На улице Бульварной, дом пять, перед ранением. 'Ненавижу этот серый город...'. Ах ты падаль! И снова - случайно встретились? Так не бывает!!!
Когда доктор Боткин, наконец, разрешил меня посещать, то одним из первых моих визитёров стал новый шеф царской охранки - Спиридович. К слову сказать, пришёл он вовсе не потому, что мы крепко сдружились и последний беспокоился о моём здоровье - причиной стали мои навязчивые требования встречи с последним. Шутка ли: провокатор Азеф сообщает мне, что великий князь, сам Александр Михайлович Романов снабжает деньгами революционеров!!! А на квартире Азефа я застаю его собственного адъютанта Оболенского, караул, предательство!!! Надо бить, звонить во все колокола, арестовывать и предавать суду, Россию спасать, в конце концов!!! Господи, как же я умудрился не растерять с годами свою наивность...
Выпалив Спиридовичу всё, что видел и слышал, я, наверное, действительно ожидал какой-то реакции. Это ведь не Россия двухтысячных, здесь есть дворянство, честь, благородство? Самопожертвование и Правда, наверняка, и плевать, кто плохой: чиновник высокого ранга или сам родственник самого Государя. Государя, революцию против которого его же дядя и финансирует, к слову говоря! Усилиями этого 'дяди', между прочим, племянничка расстреляют вместе с детьми и женой, так чего же ты медлишь, Спиридович? Шеф спецслужбы, само название которой говорит об охране первого лица, эй?!..
- Вам надо поправляться, господин Смирнов... - С каменным лицом встал Спиридович со стула. - Поправляться и беречь себя! Евно Азефа мы ищем, ориентировки разосланы по всей империи...
- А Оболенский?! А...
Наверное, я действительно выглядел в тот момент сумасшедшим. Во всяком случае, на какую-то секунду мне показалось, что я вижу в глазах Спиридовича страх. Но - лишь на одну секунду. Снова присев на стул, тот заговорил со мной спокойно и медленно, будто с ребёнком:
- Господин Смирнов! Скажите, вам приходилось когда-нибудь принимать участие в сафари на слонов?
- В чём?!..
- В сафари, господин Смирнов. На слонов. Бывали в Африке?
- Н-нет... Но при чём здесь...
- Мне приходилось. А знаете, что случается, если ранить слона и дать подранку уйти? - Спиридович гипнотизировал меня взглядом своих голубых, с длинными ресницами на веках, глаз. - Знаете, господин Смирнов?
Я молчал. Выждав пару мгновений, шеф царской охранки медленно взял с тумбочки фуражку и снова встал. Сделав несколько шагов в направлении двери всё-таки обернулся, тихо закончив:
- Если слон-подранок ушёл и вы его не добили, господин Смирнов... То запомните: когда бы вы не появились опять в саванне, сколько бы времени не прошло... Но если вы вновь окажетесь в его владениях - он вспомнит вас и обязательно нападёт. И ничто не остановит его мести, поверьте. А слоны, господин Смирнов - это весьма и весьма страшные и могучие создания, особенно в ярости... Некоторые считают царём зверей льва - так вот, я с ними не согласен. Выздоравливайте!
И Спиридович вышел. Оставив меня в глубоких раздумьях о мире животных. Так поразительно напоминающий иногда наш, человеческий мир...
Кстати, о слонах: проклятие знания кто я и откуда странным образом не коснулось пока всего двух людей: собственно, неприкасаемого, строящего козни императорского дяди Сандро Романова, преспокойно гуляющего по театрам здесь, в Петербурге и нового наместника Его Величества на Дальнем Востоке, заменившего покойного Алексеева - Павла Ивановича Мищенко. Да-да, именно он и стал новым наместником, к немалому удивлению Петербуржской знати - всё Царское Село неделю гудело об этой новости, как растревоженный улей. И... Таковы причуды судьбы-злодейки - именно того человека, в совете которого я так нуждаюсь и присутствия которого мне так сильно не хватало в трудные моменты, рядом со мною теперь нет... Как мне показалось, Мищенко тоже не особо обрадовался новому назначению, пусть он полностью его заслужил и целиком достоин. Но - воля монарха не обсуждается, а работы у Павла Ивановича теперь - невпроворот: это и репарации от потерпевшей поражение Японии, и восстановление полуразрушенного Порт-Артура с изрядно потрёпанным флотом и изношенной матчастью. Новые, изрядно расширившиеся границы Империи, огромная Маньчжурская армия и все те миллионы мелких и крупных дел, с которыми предстоит столкнуться человеку на его должности. Человеку служивому до мозга костей и далёкому от больших интриг. Чуждому, скажу прямо, каких бы то ни было интриг в принципе... Две таких разных, в корне противоположных личности: Александр Романов и Павел Мищенко, этакие Инь и Янь, оба знают мою тайну и обоих провидение пока щадит - в отличие от многих других. Странно... Быть может, им ещё предстоит сыграть в судьбе Империи какую-то важную роль? А раз моя, Славы Смирнова судьба так тесно переплетена с Российской, то и в ней, родимой? На этот вопрос у меня пока нет ответа...
Я не оборачиваюсь, таща коробки кудахтающей дамы к выходу с вокзала. В ухо мне звучит ярко выраженный немецкий прононс:
- Герр официр, аккуратней, прошу!!! Умоляю, там ценнейший хрусталь, Баккара!!!.. - семенит вслед за мной то ли мадам, судя по хрусталю. То ли фрау, по акценту.
'Нет, я что тебе, грузчик? Вон они стоят, кстати, за гривенник хоть на Луну паровоз утащат!..' - внутренне чертыхаюсь я, всё же бережней перехватывая пудовую ношу и стараясь не светить назад профилем. Голоса же следуют прямиком за нами - только бы не узнал Оболенский! Не время! Узнает - стычки не миновать, я себя знаю. Если и не размажу подлеца по стенке, наплевать на ранение (кстати, как там поживает офицерский суд чести?!), то вмажу разок точно, как пить дать. А Мищенко рядом нет, чтобы нас растаскивать... Меня сейчас интересует другое: раз судьба даёт мне такие жирные подсказки, и я всего за три раза (!) посещения Питера трижды встречаю эту рыжую личность... Быть может, стоит не ломать дрова направо и налево, как ты умеешь, Слава? А прислушаться к прорухе Судьбе?
Идея, пусть и идиотская, возникает в голове мгновенно: 'Раз Спиридович вместе со своей охранкой (даже встретить не могут) не желают давать ход этому делу, то я и сам с усам. Как минимум, интересно, кто сейчас рядом с ним?
- На извозчике, Михаил Владимирович? - звучит за спиной.
- Ха! - гогочет Оболенский, попробуйте-ка, возьмите!!! Вы когда тут бывали, уважаемый, в последний раз? Ах, да - вы же с марта...
Я настораживаюсь: 'С марта? Уж не сам ли Ильич шагает вслед за мной, позади?'. Метафора так себе, конечно. Учитывая октябрятское прошлое и памятник в центре Томска. Да много ещё разных ассоциаций, если что - хоть тот же центральный проспект в родном городе... Это уже не глючные фантазии, навеянные покраской броненосца, Слава. Это Питер, тут всё серьёзно: город, в котором революции делаются!!!
- С марта... - скромно подтверждает собеседник.
Народ медленно выползает на улицу в узкое горлышко одной-единственной двери, создавая давку. Собеседник князя, кажется, дышит мне прямо в затылок... Вот если это Ленин! Такой молодой и юный октябрь впереди? Да в затылок дышит?!.. Зюганов, кстати, до конца жизни бы голову не мыл, окажись на моём месте... И не стригся.
А не слишком-то Оболенский уважителен к собеседнику, похоже?
Любопытство так и подмывает оглянуться, но я отчаянно сдерживаюсь. Кстати, Ульянов картавил, помнится, а этот вроде - нет...
- Герр официр, майн готт, аккуратней, молю!!!.. - вдавливается моя барабанная перепонка в глубь черепа. - Баккара, не разбейте же!!!..
Вместе с дамой и коробками я вываливаюсь, наконец, в дождливый Питер. Вслед за мной выходят и эти двое. Но оглядываться пока рано, стоят рядом, за спиной!!! Уфф!!! Не разбил хрусталь, мать? Ну, куда тебе поставить контрабандные ценности?
- Кучер, кучер!!! - оглушительно каркает экономная дама, указывая пальцем в даль привокзальной площади. - Кучер там!!! Нести туда!!!
К слову, главные башни 'Суворова' били, кажется, значительно тише. И, кстати, скромней!
- Лучше всё-же извозчика, убедили! - гогочет Оболенский снисходительно. - Зонт не при вас? Сочувствую!!!
Парочка обходит нас с обеих сторон и устремляется к извозчикам. Оболенский с раскрытым зонтом и его спутник, оказавшийся худощавым брюнетом с высоченной кудрявой шевелюрой, скромно шагает рядом. С каким-то увесистым свёртком. Нет, это точно - не Ленин!!! Ильич был лыс и - сила, нас учили! Дал бы он с собой так...
Подхватив порядком осточертевшие коробки и стараясь сильно не отставать, я двигаю вслед странной парочке. Соблюдая дистанцию и слушая наставления новообретённой, судя по их смыслу, хозяйки: