Стиль неопровержимо выдавал подлинного автора писем.
Но Сухомлинов не ограничился исследованием стиля. Он произвел еще и грамматический разбор. Оказалось, что Малиновский часто неправильно употребляет предлоги «с», «из» (он писал: «с кармана») и «пред», «без». Такие же ошибки характерны и для письма Надежды, сообщившей матери, что она «осталась без никакой прислуги».
И еще отметил эксперт: супруги удивительно согласованно ставят двоеточие перед «что», а перед «но» — точку с запятой.
Такие индивидуальные совпадения, по мнению Сухомлинова, могли быть только результатом того, что Надежда Малиновская писала под диктовку мужа либо копировала предварительно изготовленный черновик.
Всякое исследование документа с целью установления автора или непосредственного исполнителя заканчивается изучением почерка.
Признаки нашего почерка со временем под влиянием различных естественных причин (возраста, физического и психического состояния, усталости, холода, выполняемой работы и др.) изменяются. Криминалисты учитывают каждую из таких причин и всегда просят, чтобы образцы почерка были по времени написания как можно ближе к исследуемому документу. Но требования этим не ограничиваются. Желательно получить для сравнительного исследования образцы, написанные в таком же положении (сидя, стоя, лежа) и таким же предметом (карандашом, шариковой ручкой, авторучкой), что и исследуемый документ. Естественные причины влияют на изменение отдельных признаков почерка, но в целом он все же остается индивидуальным и устойчивым.
Какой же комплекс признаков необходимо выделить, чтобы сделать вывод об исполнителе документа?
Первое, на что криминалисты обращают внимание, — степень выработанности: способность человека писать быстрыми, координированными, устойчивыми движениями.
Скорость движений при письме принято называть темпом. Темп может быть быстрым, средним и медленным. Если человек пишет в быстром темпе, то обычно большинство букв в словах соединяются между собой и выполняются без отрыва пишущего прибора от бумаги.
Закругления в овалах получаются плавными, а остальные штрихи — ровные, прямые.
При замедлении темпа письма сразу же уменьшается связность букв и штрихов в словах, овалы теряют свою правильность, возрастает угловатость и появляется извилистость штрихов. Когда пишут в медленном темпе, начало и окончание штрихов в буквах становятся тупыми.
По степени выработанности принято делить почерки на выработанные (быстрый темп, с высоким автоматизмом, координацией и устойчивостью движений), мало выработанные (медленный темп, низкая координация и неустойчивость движений, неравномерность размера и наклона букв) и средне выработанные.
Еще Н. Г. Чернышевский отметил, исследуя свой почерк, одну интересную особенность: степень выработанности без длительной тренировки повысить невозможно.
Сразу же обращает на себя внимание и второй признак почерка — его сложность. Люди, постоянно упражняющиеся в письме, редко пишут простым почерком, близким к типовой прописи. Чаще всего встречаются упрощенные почерки, в которых письменные знаки и их связи упрощены, снижены четкость и разборчивость.
Сравнительно редко попадаются усложненные почерки, в которых преобладают сложные по конфигурации движения, необычное, вычурное выполнение букв и их элементов.
Из общих признаков письма можно еще отметить: форму направления движений (прямолинейные и криволинейные, последние, в свою очередь, делятся на левоокружные и правоокружные), наклон почерка (правонаклонный, левонаклонный, прямой), размер (крупный, средний, мелкий), степень разгона и связности.
Но даже если все общие признаки в двух почерках совпадают, эксперт не может сделать вывод об исполнителе документа. Он должен найти такую совокупность (комплекс) частных признаков почерка, которая была бы присуща только одному человеку.
Особенность движения — отклонение от предусмотренного типовой прописью. При этом всегда следует иметь в виду, что самыми ценными являются индивидуальные признаки, редко встречающиеся в почерках разных лиц.
В первую очередь назовем группу частных признаков, которые образуются различными формами движений: прямолинейными, дуговыми, петлевыми, овальными, угловатыми и извилистыми.
Во второй группе признаков мы рассматриваем направления движений. В движениях прямолинейной формы эти направления могут быть сверху вниз или снизу вверх, справа налево или слева направо, либо под углом к линии строки. В движениях дуговой, петлевой и овальной форм направления могут быть левоокружными и правоокружными.
Очень устойчивы и редко изменяются у разных людей: протяженность движений, количество движений в письменном знаке, последовательность движений при выполнении одних и тех же элементов одноименных письменных знаков.
Криминалисты всегда ищут в почерке особенности размещения движений, то есть размещение точек начала, окончания и пересечения движений относительно линии основания письма, относительно элементов знаков. В это же понятие входит и положение элементов внутри письменных знаков, а также знаков в целом по отношению к линии основания письма и друг к другу.
Но вот все необходимые признаки выявлены и сопоставлены. Теперь надо сравнить движения: насколько они упрощены или усложнены по отношению к типовым прописям. Такая стройная система общих и частных (индивидуальных) признаков почерка, детально разработанная в советской криминалистике, позволяет успешно исследовать документы не только современные, но и те, которые пережили не один век.
XVIII век во Франции обычно связывают с эпохой Просвещения, с деятельностью энциклопедистов — ученых, писателей, мыслителей, создавших знаменитую «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел».
Русский XVIII век не родил такой могучей плеяды, но он дал миру гениального одиночку, истинного энциклопедиста, проникшего почти во все сферы тогдашних знаний. Математика, физика, химия, география, поэзия, грамматика, геология, философия — все это охватывал ум Михаила Васильевича Ломоносова. Не прошел он и мимо такой науки, как история. Его «Краткий Российский летописец с родословием» и «Древняя Российская история» закладывали основы русской историографии. По разным причинам некоторые его труды при его жизни так и не были напечатаны, другие публиковались в сокращенном и урезанном виде, третьи вообще исчезли, затерялись после смерти, четвертые вышли в свет без его имени. Недруги (а их у Ломоносова было более чем достаточно) постарались замолчать его работы по русской истории. Позднее к Ломоносову как историку относились довольно скептически — он, дескать, слишком поверхностно знал древнерусские летописи.
И вот перед криминалистом — 28 снимков старинных рукописей с пометами. Старший научный сотрудник Пушкинского дома, кандидат филологических наук Галина Николаевна Моисеева убеждена: это рука Ломоносова.
Пометки, приписки, коротенькие характеристики, несомненно, сделаны человеком, прекрасно осведомленным в истории. Сразу видно, что читавший не просто знакомился с текстом, а анализировал, сопоставлял его с другими рукописными источниками, комментировал и проверял, ничего не принимая на веру.
Галина Николаевна раскрывает старинную Псковскую летопись — ее подарил библиотеке Петербургской академии историк Василий Никитич Татищев. Почти на каждом листе — пометки, замечания Ломоносова. Взять, к примеру, рассказ о Мамаевом побоище.
Описав поспешное бегство литовского князя Ягайло из Руси, когда стало известно о разгроме татар, летописец сообщает, что войска «побегоша назад вси со много скоростию, никем не гонимы, не видеша бо тогда великого князя, ни рати его, ни оружия его. Токмо литва имени его бояхуся и трепетаху. И не яко при нынешних временах литва над нами издеваются и поругаются». На полях Ломоносов приписал: «Видно, что сия книга не позже Растригиных смущений писана». И действительно, только в Смутное время русские люди, изнывавшие под игом иностранных завоевателей, могли сравнивать, как относились к ним литовцы «тогда», то есть в конце XIV века, и «при нынешних временах», в начале XVII века. Коротенькая приписка Ломоносова говорит о многом. По существу, он предвосхитил методику исследований русских летописей — так называемую критику источника, которая позволяет определять время создания замечательных произведений Древней Руси и воскрешать имена их авторов или составителей.
«Тогда бой бысть немцов с литвой на Сряце реке и побиша литвы 40 тысяч», — пишет летописец. Ломоносов подчеркивает последние слова и энергично замечает на полях: «Враки». В другом месте летописец старательно расписывает характер князя Олега Рязанского. Ломоносов дает убийственный комментарий: «Олег любил дураков…»
Таких помет, развернутых и предельно кратких, остроумных и глубоких, мудрых и ироничных, сотни.
Моисеевой надо было установить библиотеки, которыми пользовался Ломоносов, содержание их тогдашних фондов, выяснить, какие древнерусские рукописи значились в каталогах и какие именно могли попасть и попали на рабочий стол Ломоносова. Она изучила фонды библиотеки Петербургской академии, Патриаршей библиотеки, Славяно-греко-латинской академии, Киево-Могилевской академии, библиотеки Эрмитажа, Александро-Невской семинарии, Посольского приказа, литературно-исторические материалы в музеях и архивах. Исследовательница побывала в Москве, Ярославле, Архангельске, Киеве.
Где только не встречала она эти пометы! Галина Николаевна так долго занималась Ломоносовым, что узнавала «речения» его по стилю и по манере. Но не по почерку, ибо он-то как раз почему-то всюду был разный.
И скептики чувствовали себя на коне. Позвольте, говорили они, какой же это Ломоносов? Разве это его почерк? Ничего похожего!
В самом деле, казалось, что приписки на трех фотокопиях древнерусских рукописей сделаны тремя разными людьми. Так ли это?