Д. Бабкин излагал свои соображения:
— То, что случилось одиннадцатого сентября тысяча восемьсот второго года, по рассказам сыновей Радищева, явилось следствием рокового случая… В этот день старший сын — военный — приготовил стакан «крепкой водки» для чистки старых эполет. Александр Николаевич Радищев находился дома. Он со второго сентября уже не мог являться на службу: плохо себя чувствовал. Особенно тяжело ему было именно в это утро, одиннадцатого сентября. Он принимал лекарство. Его следовало запить водой. На столе стоял стакан с прозрачной бесцветной жидкостью. Решив, что это вода, Александр Николаевич выпил залпом «крепкую водку» — смесь азотной и серной кислот… На следующий день Радищева не стало.
— Какая нелепая смерть и какая трагическая жизнь выпала на долю этого человека! И как жаль, что не осталось документальных подтверждений его политической борьбы за последние два года жизни!
— Такие доказательства есть.
— Как? Но ведь даже Г. Шторм, убежденный, что Радищева не сломили, в книге «Потаенный Радищев» высказывает лишь предположения. Для криминалиста, прямо скажем, этого недостаточно.
— А что бы вас убедило?
— Факты, разумеется. Письменные свидетельства. Хотя бы один документ, написанный рукою Радищева.
— Правильно. Вот я и надеюсь с вашей помощью установить, что Александр Радищев не был, как нередко считают, морально раздавлен арестом и ссылкой, не изменил своих убеждений, не стал «уповать на царя». Он сохранил силу духа, волю, мужество и в конце жизни вернулся к работе над запрещенным «Путешествием из Петербурга в Москву».
— Но как это можно доказать?
Дмитрий Семенович молча открыл портфель и достал из него какую-то книгу. Достаточно было посмотреть на зеленый сафьян переплета, золотой обрез, на тисненный золотом орнамент на корешке и крышках, чтобы определить почтенный возраст и ценность этого экземпляра. На корешке по красному золотом тиснение: «Путешествие из Петербурга в Москву», и год издания: «1790».
— Это первое издание, — с гордостью сказал Бабкин. — К тому же авторский экземпляр, он принадлежал самому Радищеву, и сейчас я взял его из библиотеки Пушкинского дома Академии наук.
— Вы убеждены, что именно этот экземпляр принадлежал Александру Радищеву?
— Совершенно убежден!.. Сейчас я расскажу о некоторых фактах и не сомневаюсь, что тогда поверите и вы…
Начну с общеизвестного. Радищев напечатал «Путешествие» в 1790 году. В нем он призывал русских крепостных крестьян расправиться со своими поработителями и «царям грозил плахою». Как только книга вышла, экземпляр ее не замедлили доставить императрице. Екатерина II внимательно прочла книгу Радищева, сделав к особенно разгневавшим ее местам замечания. Некоторое время спустя Радищева допрашивали, сообразуясь именно с этими пометками.
Палата уголовного суда вынесла автору «Путешествия» смертный приговор, который впоследствии заменили ссылкой в Сибирь, в Илимский острог, на десять лет.
В Сибири Радищев пробыл до 1797 года. Павел I разрешил ему поселиться в Калужской губернии, учредив за ним негласный надзор…
— Утверждения многих исследователей, что творческая история «Путешествия», равно как и творческая биография его автора, закончилась первым изданием книги, вам известны?
— Да, я читал об этом.
— Вот видите! И во всех трудах, посвященных Радищеву, во всех изданиях его сочинений, в том числе и академическом, временем завершения авторской работы над книгой считается 1790 год, то есть год его ареста и начала ссылки. Некоторые авторы даже высказали мнение, будто первый русский писатель-революционер в конце героически прожитой жизни изменил своим убеждениям и, разочаровавшись в собственных революционных идеях, стал либералом. Об этом же усиленно твердят современные исследователи за рубежом.
В апреле 1801 года, после смерти Павла I, Радищева освободили из ссылки, вернули чины, дворянство и привлекли к участию в составлении законов. Этим занималась особая комиссия, учрежденная Александром I.
В комиссии Радищев проводил свою политическую линию. «Монаршие милости» и подачки не примирили его с самодержавием, а замаскированные угрозы и недвусмысленные предупреждения не испугали. Мало того, несмотря на занятость по службе, Радищев напряженно работал, готовя к печати собрание своих сочинений, и среди них — новое издание «Путешествия из Петербурга в Москву».
— Да, но ведь в трудах о Радищеве и во всех изданиях его произведений, даже в академическом, говорится, что в 1790 году Радищев завершил работу над «Путешествием» и больше к нему не возвращался.
— Верно, так было принято считать. Сейчас даже некоторые авторы утверждают, будто Радищев, вернувшись из ссылки, изменил своим убеждениям. Но это далеко от истины.
— Охотно верю, только где доказательства?
Дмитрий Семенович улыбнулся:
— Откройте, пожалуйста, последние белые листы книги.
— Здесь какие-то заметки, сделанные карандашом. Указаны страницы, выписаны слова и части фраз… Но я не понимаю, какое это имеет отношение?..
— А вам не приходилось делать такие же заметки к своим рукописям?
— Так вы считаете?..
— Уверен, что эти заметки делал сам Александр Радищев, когда готовил книгу ко второму изданию. Вчитайтесь в них — и вы увидите, что одни касаются слов и оборотов речи, другие относятся к дополнениям, которые писатель вносил в текст книги.
— Но ведь здесь нет указаний на то, что работал над этим экземпляром именно Радищев, и когда сделаны заметки, тоже неясно — ведь они не датированы.
— Совершенно верно. Однако я знаю почерк Радищева не хуже, чем свой собственный. Судя по почерку и характеру заметок, их мог сделать только сам автор.
— Тогда еще один вопрос: как могла попасть эта книга к Радищеву? Ведь у него при обыске все изъяли, а тираж книги уничтожили.
— И все же, как мне удалось установить, несколько экземпляров сохранилось. Обратите внимание, все поправки и замечания Радищев делал простым карандашом, а в самом тексте отдельные фразы подчеркнуты синим и красным карандашом. Судя по смыслу, подчеркивания делали в Тайной экспедиции, когда проводили следствие. Ведь отмечены как раз те места, которые подтверждают замечания Екатерины II. Вот почему я убежден, что именно этот экземпляр находился в Тайной экспедиции.
Дело Радищева прошло многие инстанции. Судила его Петербургская палата уголовного суда, приговор утверждался в Сенате и Государственном совете. Вместе с делом во всех инстанциях побывала и книга. Только после утверждения приговора уголовная палата вернула этот экземпляр в Тайную экспедицию.
— Значит, к Радищеву попал именно тот экземпляр, который фигурировал на следствии и в суде, а потом хранился в Тайной экспедиции?.. Простите, но это кажется неправдоподобным. Насколько мне известно, к секретным делам Тайной экспедиции в течение многих лет не допускали посторонних лиц.
— И все же… ситуация вполне достойна детективного романа. Радищев после возвращения из ссылки служил в Комиссии по составлению законов. Помещалась эта комиссия в здании Сената, в двух небольших комнатах. Рядом находились комнаты Тайной экспедиции. Когда в марте 1801 года экспедицию упразднили, несколько комнат передали Комиссии по составлению законов. В этих комнатах, между прочим, размещалась библиотека и хранились секретные дела. Для их приемки была выделена группа сотрудников, в которую вошел и Радищев. И он нашел в архиве уцелевший экземпляр уничтоженного 10 лет назад тиража своего произведения. Его-то вы сейчас и держите в руках. На этой книге и сделаны редакционные поправки. Такова гипотеза. Помогите ее доказать.
— Иными словами, нужна экспертиза почерка? Фактический материал.
— Именно так!
— Хорошо, только удовлетворите уж мое любопытство до конца. Как все-таки книга дожила до наших дней?
— После смерти Радищева сыновья в 1806–1811 годах издавали собрание его сочинений. Вероятнее всего, именно этот экземпляр «Путешествия» они вручили московскому издателю П. П. Бекетову. Но цензура наложила запрет на книгу, и она осталась у Бекетова. После его смерти книгу приобрел А. С. Ширяев, а когда умер и он, экземпляр попал в известное собрание Черткова, где сохранился до нынешнего времени…
Используя современные методы исследования почерка, криминалист смог доказать, что заметки карандашом, сделанные на последних листах книги, несомненно, принадлежат Александру Николаевичу Радищеву.
Но что же имеется в виду под современными методами исследования почерка? Каковы они, эти методы? Что вообще мы сегодня знаем о почерке?
Каждый пишет по-своему. И каждый остается верен себе — своей манере письма, своему почерку. Почерк воспринимается как неотъемлемая и постоянная черта, характеризующая личность. Недаром в широком смысле употребляют это слово, когда говорят о продукции или поступке того или иного человека: «Это он — его почерк!»
И в самом деле, признаки письма строго индивидуальны. Эта индивидуальность складывается уже в детстве, под влиянием сложных, многосторонних навыков. Обучаясь в школе, разговаривая со взрослыми, ребенок привыкает логически мыслить, грамматически правильно строить фразу, в соответствии с действующей орфографией и синтаксисом. Книги расширяют его кругозор и обогащают словарный запас.
Общаясь с другими людьми, мы иногда подражаем им, а подчас перенимаем манеру излагать свои мысли. На письменную речь накладывает отпечаток служебная, общественная и жизненная практика. Чем чаще приходится писать, тем больше мы привыкаем к определенному размещению на бумаге текста, дат, подписей, обращений. Одинаковыми становятся поля, интервалы между строками и словами.
Постепенно вырабатывается координация движений руки, то есть так называемый «динамический стереотип». Для каждого человека он индивидуален и очень устойчив. Нет нужды следить за написанием букв. Можно даже закрыть глаза, но почерк от этого не изменится, рука все равно будет автоматически воспроизводить движения, к которым привыкли мышцы. Автоматизм движений полностью освобождает сознание для смысловой стороны письма.