Осторожно, держась за стеночку, я передвигался в сторону своих покоев, чувствуя, что у меня болят даже те мышцы, о существовании которых я раньше и не подозревал. И с ужасом думал, что завтра все эти ощущения только ухудшатся.
Внезапно из-за поворота коридора вылетела девушка, с разгону врезавшись в меня. Мои ноги, ослабевшие до состояния вареных макаронин, не выдержали двойной нагрузки и подкосились. С грохотом мы рухнули на пол и завозились на ковре, силясь распутать конечности и подняться.
— Ай! Аккуратнее! — воскликнул я, когда острый девичий локоток вонзился мне под ребра.
— Хам!!! — завопила она, когда мои руки нащупали нечто мягкое, приятной округлости.
— Это не я, оно само, — оправдываясь, бубнил я в пышную грудь, которой незнакомка настойчиво пыталась меня придушить.
Наконец, мы сумели занять вертикальное положение, поддерживая друг друга. Тяжело дыша, раскрасневшаяся девушка поправила грудь, едва не выскочившую из глубокого декольте изумрудного платья, заправила прядь чёрных волос за ушко, и неожиданно влепила мне пощечину.
— За что?!! — возмущенно вытаращил я на неё глаза.
— А потому что… — воинственно начала девушка, и вдруг её глаза расширились, она ахнула и стремительно начала бледнеть.
— В-ваше В-высочество… — заикаясь, залепетала она, — прошу вас, простите, я не хотела…
А мне вдруг показалось, что я где-то уже её видел. Вот знакомы мне и эти карие с поволокой глаза, и пухлые губки, которые сейчас предательски дрожали от испуга. Стоп, а не та ли это брюнеточка, что на нашей коктейльной вечеринке целовала меня под свистом снежных пуль? Попалась, красотка! Я мысленно, злорадствуя, потер руки, собираясь позабавиться.
Состроив максимально неприступную физиономию, я попытался всем видом изобразить оскорбленную особу царских кровей.
— С кем имею честь? — обронил я холодно.
— Светлана Оленина, Ваше Высочество… Состою в фрейлинах Её Императорского Величества…
— Фрейлина, значит… Оленины? Не припомню такого рода. И как вы осмелились, Светлана Оленина, подобным образом вести себя с сыном императора?
Девушка нервно сглотнула, как-то съежилась, её глаза подозрительно заблестели…
— Вы самым бессовестным образом, Светлана, украли мое сердце, подарив всего лишь один поцелуй, и пропали из виду. И для чего? Чтобы сегодня ошеломить своей сногсшибательной во всех смыслах фигурой, поманить теплом и мягкостью прекрасной души, — я выразительно заглянул в глубокий вырез её платья и горько вздохнул, — …и жестоко ударить в самое дорогое… Нет, ну, не в самое-самое дорогое, — поспешно исправился я, — но моя голова мне тоже дорога, я в неё ем, и вообще…
По мере того, как фрейлина вникала в суть моей проникновенной речи, её лицо приобретало все более непроницаемый вид, едва наметившиеся слезы исчезли, вытесненные каким-то загадочным и немного пугающим меня выражением, появившемся в её глазах… Под её пристальным взглядом я начал терять весь задор, и, пробормотав последнюю фразу, неловко замолчал. И тут мою вторую щеку обожгла ещё одна пощечина!
— Да что же это такое?!! — взвыл я раненной белугой. Не знаю, что это за зверь, но мне кажется, он должен выть именно так, со всей вселенской скорбью и безысходностью в голосе…
— А вот поделом вам, Ваше Высочество! Как можно так пугать беззащитную девушку? Я же вам поверила! Я же думала, что вылечу с позором из свиты вашей матушки! Вы представляете, какой это был бы удар для моей семьи? А вы шутить изволите!
Пылая благородным гневом, она сурово сложила руки на груди, и уставилась на меня. Я виновато вздохнул.
— Ну, во-первых, я думаю, мы уже очень близко знакомы, — я демонстративно потер щеки, на которых явственно виднелись отпечатки ладоней девушки, — так что предлагаю перейти на «ты»…
А во-вторых — признаю, шутка получилась неудачной. Искренне сожалею, раскаиваюсь и сдаюсь на милость победительницы!
И, может быть, ты не откажешься помочь избитому и униженному цесаревичу добраться до комнаты, где мы сможем все обсудить за примирительной чашкой чая?
Негодующе фыркнув, Светлана, тем не менее, взяла меня под руку, и мы отправились к моим покоям.
— … и понимаешь, ведь уже был такой случай с фрейлиной из свиты твоей сестры, Екатерины! Наследник оказывал ей знаки внимания в своей манере… Проходу не давал, зажимал в каждом темном углу, пьяным среди ночи заявлялся, пытался дверь выломать… Да там, прямо в коридоре, его и сморило, до утра никому своим храпом уснуть не давал! — Светлана хихикнула. Потом посерьезнела.
— А девушка та сосватана была, за друга детства. Терпела, терпела, да и ответила раз на хамство и грязные намеки Владимира Александровича пощечиной…
— И что?
— Ну как ты думаешь? Слово какой-то фрейлины из мелкого дворянского рода против слова наследника престола. Тот ногами топал, орал, что она его оскорбила, требовал прилюдной порки, каторги… Хорошо, что княжна вступилась за несчастную, но место фрейлины она потеряла, уехала куда-то в глушь, и при дворе более не появлялась. Вот, когда мы с тобой… в общем, я очень испугалась, что меня ждет подобная участь…
Светлана глотнула чаю и впилась белоснежными зубками в нежное пирожное, от наслаждения прикрыв глаза. Я же с огромным удовольствием наблюдал за тем, как она ест. Ничего не могу с собой поделать, люблю девушек с нормальным, здоровым аппетитом! Не то, что синюшные куры из моей прошлой жизни, трясущиеся над подсчетом калорий и падающие в обморок от одного вида кремовых пирожных и тортиков.
Заметив мой взгляд, Светлана смутилась и положила недоеденное лакомство на тарелку.
— Я слишком много ем, да?
— Глупости! — воскликнул я и, поспешно схватив одно из десятка разнообразных пирожных, затолкал его в рот целиком, — профто ффе офень фкуфно…
Девушка звонко расхохоталась, глядя, как я изображаю цаплю, заглатывающую лягушку целиком. Затем призналась:
— Ты совсем не похож на цесаревича!
Я возмутился:
— Ну подумаешь, посвинячил немного за столом! Манерам мы тоже обучены!
И, жеманно оттопырив мизинец, деликатно пригубил чаю, свысока поглядывая на собеседницу.
— Да я не о том… С тобой очень легко и просто, ты такой… Живой, веселый! Вроде вы родные братья с Владимиром Александровичем, а совсем не похожи! Он как глянет, так мурашки по коже бегут, и хочется спрятаться подальше…
Я таинственно поманил её пальцем, девушка заинтересованно подалась ко мне, и я свистящим шепотом поделился с ней:
— На самом деле я подменыш. А настоящего цесаревича я спрятал вон в том шкафу!
И я указал на деревянную громадину в глубине комнаты. Светлана рассмеялась:
— Я с тобой серьезно, а ты…
Я горько усмехнулся, подумав про себя — знала бы ты, насколько это серьезно.
— Ну, мне пора. Мне нельзя надолго пропадать. В любой момент Её Величеству могут понадобиться мои услуги. Спасибо тебе, Алексей!
— Это тебе спасибо, прекрасная Светлана! — галантно поклонился я. И добавил:
— Надеюсь, мы еще встретимся за чашкой чая. Ну и не только… — и лукаво улыбнулся, вспомнив ту самую коктейльную вечеринку.
Проводив гостью, я вернулся в свою спальню и устало вытянулся на кровати. Все мое тело — от кончиков пальцев ног до макушки — гудело словно высоковольтный провод под напряжением. М-да, сразу чувствуется, что всем физическим упражнениям Алексей предпочитал разминку ума в уютных креслах дворцовой библиотеки! И только хорошей наследственностью можно объяснить то, что он не превратил это тело в нечто рыхлое и бесформенное… Давно пора мне было взять себя в руки и хотя бы делать зарядку по утрам! Пошевелившись, я застонал. Не-ет, так не пойдет! Нужно обратиться за помощью к придворному лекарю. Иначе завтра во время тренировки я буду способен только изображать того самого козла, через которого будут перепрыгивать сестры!
Спустя час, после легкого целебного массажа с ароматными маслами, снявшими боль и усталость мышц, я, прихлебывая травяной отвар, приготовленный лекарем, выглядывал в окно, поджидая Нарышкиных. Они уже чуть запаздывали, и я слегка тревожился, потому что погода опять начала портиться. Лёгкий снежок, начавшийся с утра, плавно усиливался, переходя в метель. В который уже раз я пожалел о том, что такое полезное изобретение, как мобильник, осталось в моей прошлой жизни. Все таки удобная штука! По крайней мере, сейчас бы мне не приходилось гадать, где мои друзья и почему они задерживаются… Вдруг раздался стук, я решил, что пропустил приезд Ивана и Дарьи, распахнув дверь, начал было:
— А я то уже все глаза проглядел, высматривая вас! — и осекся. Передо мной стоял канцлер Российской империи, глава Верховного Совета магов, князь Громов.
— Удивлен. Я-то считал, что о моем предстоящем визите известно только императору, однако у вас, Алексей Александрович, похоже, есть свои, весьма достоверные источники. Позволите войти?
Я молча посторонился, пропуская Владимира Алексеевича, жестом предложив ему сесть в кресло. Однако, он остался стоять, небрежно опершись о мой письменный стол.
— Думаю, наш разговор не займет много времени, — отрывисто произнес канцлер, не глядя на меня. Сухим, менторским тоном он продолжил:
— Как вам известно, в свете недавних событий, в которых вы принимали непосредственное участие, отношения с Англией приняли очень натянутый характер. Все это время, пока вы восстанавливали своё физическое и душевное здоровье, — он усмехнулся краем рта, — мы вели дипломатические переговоры на самом высоком уровне. Полагаю, что детали достигнутых нами соглашений не особо вам интересны, но об одном из них, касающемся именно вашей судьбы, император попросил меня поведать вам в приватной обстановке. Чтобы, так сказать, дать вам время привыкнуть к новости и достойно повести себя при официальном объявлении о вашей помолвке…
Я потрясенно смотрел на Громова. Потом, не доверяя своему слуху, переспросил:
— Моей — что?
Владимир Алексеевич достал из кармана какой-то предмет и стал задумчиво вертеть его в руках. Подняв на меня безучастный взгляд, он заметил: