— В нашей ситуации есть но?
— Очень много но в нашей ситуации, которую, кстати, создала ты.
— Как ты легко умеешь жонглировать ответственностью. Ты сам согласился. Я тебя насильно никуда не втягивала.
— Господи, Канарейкина, ты просто невыносима, — страдальчески тянет Рома и медленно качает головой, стараясь дышать ровнее.
То, что я сильно его бешу, у него на лбу написано.
— Я думаю о тебе то же самое!
— Не сомневаюсь. Знаешь… — Дроздов понижает голос и заставляет меня остановиться. Разворачивает в сторону Зои и своей матери и предлагает понаблюдать за ними. Они обе выглядят очень довольными обществом друг друга. Зоя не всегда легко идёт на контакт с незнакомыми людьми. Выпендриваться и перетягивать на себя внимание она любит, только когда рядом есть кто-то из своих. — Я очень давно не видел свою мать вот такой. Счастливой. И, если ей наши липовые взаимоотношения подарят немного радости, я готов прогнуться и сыграть свадьбу.
— А что потом? — спрашиваю дрогнувшим голосом, Дроздов смещает ладонь мне на талию и едва заметно двигает ближе к себе. — Что будет потом?
— Потом мы пойдём по твоему плану. Через год мы отдалимся друг от друга из-за твоей работы и тихо разведёмся.
— И я останусь со своим прицепом, — вставляю едко.
Слова Лекса всё ещё отдаются эхом в моих мыслях. Несносный подросток. Если он снова попадёт в неприятности, я десять раз подумаю, напрягать ли из-за него папу.
— Я промою Лёхе рот с мылом. У тебя чудесная дочь. Я вообще детей до сегодня особо не замечал, ничего не понимаю в них, но малая на тебя похожа.
— А Алка говорит — на тебя, — вспомнив подругу, хочу снова ей набрать и обозвать предательницей. За чью команду она играет вообще?
Рома тихо смеётся и отпускает меня. В его кармане вибрирует пластиковый пейджер, который сообщает о готовности наших пельменей. Их можно забирать.
— Только не говори об этом моей матери, а то заставит нас сделать тест ДНК.
Обед с семейством Дроздовых проходит спокойно. Зоя лопает свои пельмени, не отрывая глаз от моего мобильника, где девочка Маша донимает бурого медведя. Внезапно эта мультяшная парочка напоминает мне нас с Ромой. И я выступаю глупой маленькой блондинкой, такую кашу заварила…
Марина Николаевна ненавязчиво ведёт допрос — в основном меня, с негодованием поглядывая в сторону вновь молчаливого сына. Мол, такое сокровище скрывал, как ты мог?
Сокровище мечтает побыстрее сбежать и не рассказывать о том, как училась в школе и где работают родители.
— Надо нам познакомиться. На свадьбе это делать как-то несерьёзно, — спохватывается женщина и деловито достает из сумки мобильник. — Леночка, давай номерками обменяемся.
Толкаю локтем уминающего гамбургер Дроздова. Пора идти на помощь будущей жене!
— Мам, я тебе потом сам его дам. Хватит Ленку прессовать, ты её пугаешь своим напором.
— Неправда! Ведь так? — спрашивает с надеждой в голосе Марина Николаевна.
Смотрит так по-доброму и ласково, переводя взгляд с меня на Зою, а у меня ком в горле от этого взгляда. Ну ё-мае, Лена…
Хотела, называется, по-быстрому состряпать липовый брак с подходящим парнем и улететь работать в Дубай. У судьбы на этот счёт совсем другие планы.
— Конечно, неправда! Записывайте номер. Я вам могу позвонить вечером, и решим, где и как встретимся с моими родителями. У вас или у нас.
Настаёт очередь Дроздова толкать меня под столом. Накрыв мою ногу своей ладонью, он щипает меня за бедро! За это получает пинок по голени и морщится так, будто съел дольку лимона. Кто же лапает, да ещё и так откровенно, когда рядом мама и маленький ребёнок!
— Лучше у нас. Я еды приготовлю, фотографии Ромы маленького покажу. Ох, как здорово! Миллион лет не собирала гостей, — довольно произносит Марина Николаевна. — Как хорошо, что мы вас встретили сегодня. Да, Рома?
— Да, мама, — судя по голосу Дроздова, он так не считает.
Надо с него расписку взять. У Ромы сейчас такое выражение лица, словно его картошку фри окунули в мазут вместо сырного соуса и насильно предлагают съесть. А кто только недавно говорил мне, что готов на всё, лишь бы порадовать маму? Не хочет больше встречаться с потенциальным тестем? Это он ещё не видел свою будущую тёщу!
— Я больше не хочу, — пищит Зоя и отодвигает от себя тарелку, чуть не скинув при этом стакан с соком.
— Нам, наверное, пора, мы здесь с друзьями, — говорю я, хватаясь за соломинку, предложенную дочерью. Надеюсь, Алла ещё не уехала. — Спасибо за совместный обед.
— Конечно! Рома, я вниз пойду. А ты… девочек пока проводи? Я так рада познакомиться!
Мы с Зоей получаем на прощанье щедрые тёплые объятия от Марины Николаевны, а дочь ещё и поцелуй в макушку.
— Канарейкина, браво, — несколько раз хлопнув в ладоши, произносит Рома. — Ты настоящая актриса. Состроив ему рожицу, вытираю салфеткой перепачканное лицо дочери.
Мама Дроздова показалась мне очень приятной в общении, несмотря на общую взбудораженность нашей встречей, но, как только она наконец направляется в сторону эскалатора, я чувствую огромное облегчение. Однако длится оно недолго, потому что, замерев на полпути, она стремительно разворачивается и идёт назад.
Мама Дроздова показалась мне очень приятной в общении, несмотря на общую взбудораженность нашей встречей, но, как только она наконец направляется в сторону эскалатора, я чувствую огромное облегчение. Однако длится оно недолго, потому что, замерев на полпути, она стремительно разворачивается и идёт назад.
— Рома… — сдавленно говорю я и опять пинаю его ногу под столом, так как он сидит спиной. Он вскидывает на меня глаза от экрана телефона и устало приподнимает брови. — Она возвращается.
— Дети! А когда дата свадьбы? Мне нужно подогнать смены, а по нашему разговору я поняла, что она уже в этом месяце.
Её вопрос на секунду ставит меня в тупик. Поход в загс с Дроздовым мы ещё не обсуждали, заявление не подавали, да и вообще немного завираемся, придумывая совместную легенду на ходу. Вот и сейчас, быстро переглянувшись через стол, одновременно выпаливаем:
— Двадцать шестого июня.
— Двадцать девятого июня.
Опять смотрим друг на друга. В этот раз наша ментальная связь работает намного лучше:
— Двадцать шестого, — хором.
— Отлично… Это получается через три недели? — уточняет Марина Николаевна.
— Почти, — недовольно подтверждает Дроздов, и я почти уверена, что сейчас в его голове пошёл обратный отсчет до этой даты, прямо как у бомбы с часовым механизмом.
— Ещё есть время, — говорю я, — Мы сначала хотели защитить диплом, отгулять выпускной, а потом уже свадьбу сыграть.
— Очень насыщенный месяц получается. Может быть, лучше перенести на август?
— Нет, — одновременно и категорично выдаем с Дроздовым.
Если всё получится, то в августе я уже буду очень далеко отсюда и от этих милых людей. При этой мысли мне на секунду становится тоскливо до звенящей пустоты внутри. Этот обман выйдет мне боком. Как потом объяснить будущей свекрови, что через три дня после свадьбы её невестка окажется на другом конце земного шара за многие тысячи километров? Оставив в маленьком провинциальном городе новоиспечённого мужа.
— Ладно-ладно, я просто предложила. Ну, хорошего дня вам, дорогие мои.
В этот раз мы молчим ровно до того момента, пока двигающаяся макушка Марины Николаевны не исчезает на эскалаторе. Теперь точно спустилась вниз. Дроздов устало прикрывает глаза и проводит ладонью по лицу, ероша коротко стриженный затылок.
— Мы влипли! — произношу громким шепотом.
Снежный ком текущих проблем набирает обороты и летит прямо на меня, а я и двинуться с места не могу. Потому что вязну в болоте собственной лжи!
— Кто примет заявление в загс за три недели до нужной даты? Лето всё расписано на долгие месяцы вперёд! — подкидывает снежок проблем Дроздов. Откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, смотрит на меня выжидающе.
— У папы везде связи, — произношу сдавленно и нервно дёргаю плечом. Дроздов криво улыбается.
— Не сомневаюсь.
Глава 9
На следующий день, к печали Дроздова, мы договорились позавтракать в «Лофте». Встречу назначили на девять тридцать утра.
Не знаю, как проснулся и собирался мой будущий фиктивный муж, меня же трясло с семи утра, и сон не шёл полночи. Ворочалась с боку на бок, представляя себя в белом пышном платье и с фатой на голове, а напротив — угрюмого Рому, запакованного в чёрный торжественный костюм. Он был красив даже в моей фантазии, так красив, что мне хотелось непременно сказать ему: «Да!», а потом попросить поцеловать меня по-настоящему.
Я даже хотела встать и написать чистосердечное письмо в Дубай с отказом от должности, но потом мой продажный взгляд упал на сумму заработной платы… и я решила, что маленькая ложь во благо ещё никому не повредила.
Однако трясучка не прошла. А пока я большими глотками пила свой утренний стакан воды, запивая горстку бадов, меня затрясло ещё сильнее. Всему виной подача заявления в загс. Не каждый день вводишь свои данные на портале государственных услуг в компании кого-то мужика, платишь небольшие деньги и… и связываешь себя супружескими узами с другим человеком. Пусть и понарошку, но это пугает…
Ещё меня до дрожи в коленях пугает, что теперь вся родня и все знакомые друзья друзей семьи в курсе, что непутёвая Лена Канарейкина выходит замуж.
Когда мы с Зоей вчера вернулись с прогулки, я застала отца за телефонным разговором с тем самым подполковником Гадковым, у которого мы выкупали Лекса. Они, так сказать, закрепили приглашение на свадьбу, тот звонил уточнить насчёт даты.
Вопрос денег ещё не поднимался, но скоро мне нужно будет уточнить у родителя, кто же будет оплачивать ресторан на сорок человек? И где этот ресторан искать в разгар свадебного сезона?
Количество проблем растёт в геометрической прогрессии, так стремительно, что я почти не думаю о выпуске и дипломе, который буквально через несколько дней. Ещё недавно это было моими самыми большими насущными делами.