Рома либо занят, либо просто не хочет общаться.
В животе образовывается неприятная пустота, когда я думаю, чем таким интересным он может быть занят.
Девушки, он сказал, у него нет, но… но что мешает мужчине завести интрижку на день-два или на ночь? Наши отношения Дроздов даже в страшном сне не может представить как романтические. Это просто сделка, подкреплённая маленьким шантажом с моей стороны.
Я и не жду, что после свадьбы Рома будет хранить мне физическую и платоническую верность. Головой это понимаю, только никак не могу с этим примириться.
С такими мыслями засыпаю накануне защиты диплома, однако должна думать совсем не о Роме, а о своих графиках и презентации, которую мне завтра нужно будет рассказать председателям комиссии.
Утром встаю разбитая и жутко нервная. Всё раздражает и буквально валится из рук. Выпив на завтрак стакан воды с пустырником вместо своего любимого латте, одеваюсь в строгий белый костюм, не переставая проговаривать про себя защитную речь, и вызываю такси до университета.
В голову то и дело прокрадываются мысли, что сегодня — спустя почти четыре дня! — увижу Рому. И из-за этого нервничаю ещё больше, не переставая то и дело поправлять естественный макияж.
Около универа вижу Аллу, она выбирается наружу из своей машины, расправляя на бедрах узкую бордовую юбку, и натянуто улыбается. Берёт с пассажирского сиденья сумку, папку с документами и направляется в мою сторону.
— Привет, — выдыхает подруга без своего обычного задора.
Вдвоём мы медленно идём к месту общего сбора рядом с нашей кафедрой. В коридорах университета непривычно пусто, и в душе зарождается лёгкое чувство грусти.
Вот и всё. Скоро мы выпустимся и больше сюда не вернёмся.
— Тоже нервничаешь? — спрашиваю тихо.
— Ещё как! — несколько раз кивает подруга, массивные серьги в её ушах колышутся, сверкая разноцветными камушками. — Всю ночь не спала, кажется, я опозорюсь. Ни черта не помню!
— Не говори ерунды. Никто нас специально валить не будет, им тоже нужно, чтобы мы выпустились и наконец упорхнули в светлое будущее.
— Поверю тебе на слово, — бубнит Алла. — Всем привет! Аудиторию ещё не назначали? Староста ныряет в свой телефон и отрицательно качает головой.
Быстро обвожу взглядом присутствующих и с разочарованием понимаю: Ромы пока нет. Одногруппники, бледные и невыспавшиеся, одеты торжественно-официально, здороваются друг с другом и разбиваются на группы по интересам.
К нашей компании внезапно прибивается Виталик Костенко. Его волосы непривычно забраны в высокий хвост, на губах самоуверенная улыбка. Вот кто точно максимально спокоен и совсем не нервничает перед предстоящей защитой.
— Привет, дамы! Как настрой? Кто пойдет в первой тройке? Ты, Алка?
Забрасывает длинные тонкие руки нам на плечи и стискивает в медвежьих объятиях. Мы с Аллой чуть не сталкиваемся лбами.
— Ты чего, сдурел? — ворчит подруга, отстраняясь и заглядывая в довольное улыбающееся лицо Виталика.
— Ты не в духе, что ли, Волкова? Диплом сама делала или купила-заплатила?
— Отстань, Костенко! — шипит на него Алла, сверкая глазами. — Не до твоих тупых шуток.
— Твоё настроение получше? — оборачивается ко мне Вит. — Замуж, говорят, всё-таки выходишь?
— Выхожу, — отвечаю спокойно.
— И за кого в итоге? — не унимается парень. — На свадьбу позовешь?
Не успеваю ему ответить, потому что мне кажется, я слышу знакомый голос.
Повернув голову, наконец вижу Рому. Моё сердце радостно подпрыгивает, а губы сами растягиваются в приветливой улыбке, которая задерживается там лишь на несколько секунд.
Дроздов выглядит непривычно строгим и очень красивым. В белой рубашке, узких синих брюках, в карман которых он засунул одну руку, второй держит чёрную папку.
Здоровается с несколькими ребятами. Я так жду, что сейчас он подойдет к нам и остановится рядом.
Но Рома лишь мажет по мне быстрым взглядом, едва заметно кивает и отворачивается к своей спутнице, которую я замечаю не сразу. Высокая стройная брюнетка, в тёмном платье по фигуре. Она что-то рассказывает ему, активно жестикулирует, хохочет и перекидывает блестящие волосы с одного плеча на другое. Флиртует.
Рома её внимательно слушает, слегка наклонив голову вбок и смотрит на неё так… так, как никогда не смотрел на меня.
— Это ещё кто? — вылетает из моего рта быстрее, чем я даю ему команду захлопнуться.
— Филатова, — хмуро говорит Алла, сверля парочку твикс тяжёлым взглядом. — Его бывшая.
Глава 12
— Она из двадцать третьей группы, я тебе рассказывала. Таней зовут. Растрепала потом всему потоку, какой Ромка гигант в постели. Скорее всего, до сих пор локти кусает, что он её бросил, — понизив голос, произносит Алла.
Таньку из двадцать третьей я помню смутно.
— Она же раньше выглядела как-то иначе, — стараюсь припомнить девушку. До третьего курса у нас часто были совместные потоковые пары.
— Сиськи сделала, — говорит Костенко, сканируя взглядом Филатову. — Зуб даю. Была плоская, как доска, а теперь… — парень присвистывает и чертит в воздухе абстрактную женскую фигуру.
Алла возмущённо цокает языком и закатывает глаза, дёргает Виталика за рукав, чтобы перестал таращиться на Таню.
— Чё такое, Волкова? Твоё всё при тебе, не думай ничего менять! — отвешивает комплимент в своем стиле Костенко.
Мне тоже нужно перестать пялиться на Дроздова и брюнетку, но я не могу. Поглядываю в их сторону, борясь с внезапно нахлынувшей и взявшейся непонятно откуда ревностью. Сердце неприятно покалывает, руки потеют, а в голове не утихает рой беспокойных мыслей. О дипломе — ни одной.
Аспирантка с кафедры наконец направляет нас к нужной аудитории, и мы — одногруппники и я — расползаясь по длинному коридору, медленно и обреченно идём к финальной точке нашего обучения.
— Давайте быстрее, — поторапливаю Волкову и Костенко, оглядываясь к ним через плечо.
— Не делай глупостей, — предосрегающее говорит Алла, качая головой. — Давай после защиты выдерем ей наращённые пряди? А пока я слишком нервничаю…
— Я ничего делать не собираюсь, — тихо бормочу.
Хочу послушать, как Рома умеет общаться с другими женщинами. Может быть, только мне постоянно достаётся вечно недовольный всем Дроздов? Этой Филатовой вон как улыбается. Ласково и тепло. И смотрит… так… словно у него ещё остались какие-то чувства к этой фотомодели.
Он, наверное, с ней так и познакомился. Позвал на съёмку, а она и рада была оголиться перед красивым парнем. По крайней мере, моя фантазия рисует это именно так.
— Зачем ты?.. — начинает любопытный Виталик, но я его уже не слушаю.
Ловко лавируя между людьми, останавливаюсь рядом со старостой, Петровой Олей, прямо за Дроздовым и Филатовой. Оля вопросительно приподнимает брови, поворачиваясь в мою сторону.
— Напомни, кто у нас в дипломной комиссии будет? — спрашиваю и, не слушая её ответ, впиваюсь взглядом в короткостриженый аккуратный затылок Ромы. О чём они так мило разговаривают?
Спускаю глаза ниже, до тех пор пока они не приклеиваются к его идеальной упругой заднице. Эти брюки нужно сжечь…
Филатова щебечет как соловей на закате. Ни на секунду не затыкается. Вываливает на Рому тонну информации о своих непримечательных и скучных делах. Я уже собираюсь зевнуть и притормозить, вернуться обратно к Алле и махнуть на свои шпионские игры рукой. Как внезапно поток речи, полной самолюбования, у девушки заканчивается, и она участливо с придыханием интересуется:
— А у тебя как дела, Рома? Я помню, ты в эти даты собирался на Родос лететь. Не отказался от той свадьбы?
— Нет. Только вчера прилетел, — отзывается Дроздов.
Так вот где он пропадал эти дни! А я уже успела обидеться и напридумывать себе незнамо что. Но мог бы и мне сказать. В то утро, когда дул мне на коленки.
— Как поработал?
— Всё как всегда, Таня. Ничего особенного.
Отвечает он ей ровно и так, словно держит дистанцию. Встречных вопросов не задает. Не могу видеть, как он на неё поглядывает, но воображение рисует мне в его взгляде интерес и вожделение.
Имею ли я право его ревновать?
Приходится несколько раз себе напомнить, что Рома не мой парень. Он может общаться и проводить своё свободное время с кем пожелает. Даже с красоткой модельной внешности, которая беспрестанно пытается коснуться пальцами руки моего будущего мужа. У меня дым из ушей готов повалить.
Эта Таня красивая, эффектная девушка. Вон как цокает каблуками и призывно виляет бёдрами. У нашего одногруппника Пашки Старикова уже рефлекс, как у собаки Павлова. Слюни капают, и язык вывалился.
— Я бы хотела посмотреть на фотографии из этой поездки. Если можно, — томно произносит Филатова и ныряет пальцами в ладонь Ромы. Мои глаза расширяются от удивления и негодования. Воздух в лёгких застревает, сжимаемый удавкой ревности.
Она. Его. Потрогала.
У всех на виду!
И он не шуганулся от неё как от прокажённой.
Медленно высвободил свою руку и, сделав шаг в сторону, незаметно увеличил разделяющее их расстояние.
— Не думаю, что это хорошая идея, — с присущим ему спокойствием произносит Дроздов. Удавка, успевшая переползти на моё горло, ослабевает.
Между Филатовой и Ромой повисает молчание. Липкое и некомфортное. И я чувствую небольшое торжество и удовлетворение. Сбившись с шага, отстаю от парочки бывших и старосты. Жду, когда со мной поравняются Алла и Виталик.
— Так значит, всё-таки Дроздова выбрала, Канарейкина? — закидывая руку мне на плечи, тихо произносит Вит.
— Угу.
— Одобряю. Денег дала?
— А тебе всё расскажи, Виталик! — одёргивает парня Алла. — Займись своей личной жизнью.
— Я ей и занимаюсь. Пойду сдавать диплом первым, а потом — бухать. Я, кстати, в аспирантуру планирую пойти. Вы не надумали?
— Ещё два года универа? Спасибо, не хочу, — капризно кривит губы Алла.
— Минимум два! — авторитетно заявляет Костенко, поднимая вверх указательный палец.