В последний момент что-то щёлкает внутри меня, и я отворачиваюсь. Губы Ромы мажут по щеке, и он отстраняется. Старается заглянуть в мои глаза, но я и тут игнорирую его, опуская ресницы.
— Мне никогда тебя не понять, Канарейкина, — слышу усталый вдох, перед тем как юркнуть в душный салон машины.
Глава 21
— Ты скоро?
— Это просто смешно, — бормочу обречённо, разглядывая своё отражение в большом настенном зеркале.
— Это примерка всего лишь платья, а не силиконовых сисек, — изрекает мой личный ТикТок-философ. — Не понравится — примеришь другое!
— Я вообще никакое мерить не собиралась! — произношу устало, подтягивая съезжающий вниз вырез сердечком.
Моё тело затолкали в облако колючего белоснежного фатина, который скрепили на спине огромными прищепками. «Если понравится, то швея подгонит платье по вашему размеру», — ворковала надо мной продавец-консультант.
Только мне не нравится.
До сих пор не верю, что у Волковой получилось уговорить меня на эту дурацкую примерку свадебного платья.
Мы собрались встретиться в ТЦ, попить холодный латте и съесть по картошке фри за разговором о бурных выходных. Я бы рассказала подруге о событиях субботы и воскресенья, поплакала бы в жилетку и, возможно, ещё съела бы жирный кусок чизкейка, чтобы утолить душевную боль и ревнивого червяка, сеющего внутри меня сомнения.
— У невесты должно быть платье! У тебя регистрация брака через неделю, ресторан заказан, конкурсы и тамада, в чём ты собиралась идти?
— М-м-м… Голой?
— Думаю, твой красавчик Дроздов не возрадуется. Но после церемонии можешь устроить ему стриптиз, тут он уже против не будет. Первая брачная ночь — что может быть романтичнее?
— Не собираюсь я ничего ему устраивать! — ворчу как старуха, расправляя складки пышной юбки.
Это платье мне не нравится, но, стыдно признаться, я вообще до сих пор не думала о наличии свадебного наряда… Вылетело из головы.
Сегодня всё утро вела переговоры с дубайским руководством и высылала им обновлённое портфолио. Визитки и несколько рекламных буклетов, созданием которых я зарабатывала себе на жизнь, нужно было сдать ещё два дня назад, а меня так закрутил ненастоящий роман с Дроздовым, что я напрочь обо всём забыла. Даже о сегодняшней виртуальной встрече с мистером Рашидом не помнила до того момента, пока на телефон не упало сообщение о переносе видео-созвона на полчаса попозже.
Я стала жутко рассеянной и несобранной. Во всём виновата любовь. Люди теряют из-за неё рассудок и расстаются с жизнью, а я, наоборот, ничего не потеряла, только обзавелась лёгким склерозом.
Судя по звукам за шторкой, по ту сторону Алла теряет терпение и поднимается с мягкого розового диванчика на ноги. Её голова с идеальным кератиновым выпрямлением на волосах появляется в примерочной.
Глаза горят восторгом и восхищением. Мои губы в ответ кривятся. Это платье ужасно. Тяжёлое, колючее и жутко неудобное. Совсем не моё.
— Вау! — шепчет Алла и отдёргивает шторку в сторону. — Выйди сюда, на свет. Смотри, как блестит красиво… Ты похожа на принцессу!
— Я похожа на свадебный торт. В темноте меня с лёгкостью могут перепутать.
— А ты торт уже заказала?
— Ещё и торт нужен? Знаешь, мы собирались расписаться тайно, чтобы никто не узнал, и сейчас понимаю: если бы я действительно выходила замуж, то так и поступила бы. Какой кайф вот в этом всём? — Показываю на ряды белых блестящих платьев, которые расположились вдоль стен салона.
— Это главный день твоей жизни, — серьёзно произносит подруга. — После рождения, поступления в школу, выпускного, поступления в универ, выпускного…
— То есть не такой уж и главный? Особенно если свадьба ненастоящая?
— А она у вас всё ещё ненастоящая?
Алла хитро улыбается, словно знает что-то, чего не знаю я, и весело приподнимает брови. Жестами велит мне покружиться. Пока я демонстрирую ей возможности ста фатиновых слоёв, кусаю изнутри щёку, чтобы позорно не разрыдаться.
— Не знаю. А похоже на то, что она настоящая? Несколько поцелуев и куча вопросов, на которые нет ответов.
— Во-первых, я видела, как вы целовались. И это было похоже на взрыв водородной бомбы! От вас искрило за километр! Мне кажется, у вас давно всё вышло за пределы игры, — Алла прижимает руки к груди и восторженно вздыхает.
Я её восторгов не разделяю. Рома Дроздов за какой-то месяц умудрился расшевелить и украсть моё дремавшее много лет сердце, а потом посеять внутри ростки сомнений. Можно, конечно, спросить у него в лоб, что его связывает с Филатовой, но я тупо боюсь услышать правду. Что-то из разряда: «Канарейкина, Татьяна — любовь всей моей жизни, а ты лишь жалкая замена, которой я решил её позлить. Но соскочить с брака уже не могу, так как дал слово пацана». Ну или что-то в этом роде.
Второй раз брошенной на пороге загса быть в разы позорнее, чем в первый.
— У нас не игра, а просто сделка. Это разные вещи. Я пошла переодеваться.
Мое настроение от этих разговоров и примерки платья скатилось к самому плинтусу. Теперь никакой латте с чизкейком его не поднимет.
— Он смотрит на тебя, как удав на свою добычу, — доверительно сообщает Алла и плюхается обратно на диванчик.
Закидывает ногу на ногу и достаёт телефон. Делает несколько снимков меня в платье. Скептически складываю руки на груди, транслируя в камеру взгляд «покажешь кому-нибудь эти фотографии — убью».
— Хочет придушить?
— Хочет сожрать! А сожрать — равно любви. Тебе разве никогда не хотелось откусить от Зои кусочек?
— Фу, Волкова, завязывай со своими любимыми триллерами. Девушка, — подзываю к себе консультанта. — Помогите мне выбраться отсюда.
Подняв повыше тяжёлые юбки, пытаюсь нащупать ступнёй выступ подиума примерочной и не свалиться. Не хватало ещё испортить это дорогущее дизайнерское творение, от ценника которого у меня зашевелились волосы на затылке. Это же платье на один день, а не ортопедический диван!
— Вам не понравилась эта модель? Хотите примерить другое? — услужливо интересуется девушка-консультант, орудуя за моей спиной.
— В другой раз, — отвечаю уклончиво.
В загс все равно придётся в чём-то идти. Может, надеть свой белый брючный костюм вместо платья? И бежевые лодочки. Буду современной невестой. Интересно, в чём собирается пойти Рома?
— Мы ведь пойдем пить кофе? — громко спрашивает Алла, будто нас разделяют не картонные стены примерочной, а большой актовый зал.
— Я уже почти передумала.
— Поздно, к нам уже подъехала компания.
— Кто? — спрашиваю насупленно, высовывая голову из-за шторки, и густо краснею, молниеносно прячась за ней обратно.
Потому что, удобно устроившись, на диване по бокам от Аллы расположились Дроздов и Костенко, а на мне из одежды сейчас лишь одни стринги в горох.
— Что вы тут забыли? — рычу, путаясь в пышных складках фатина.
Платье принцессы свалилось к моим ногам, пока я тянулась за своим бельём и футболкой. Прижимаю к голой груди руки и жду, когда консультант повесит облако ткани обратно на вешалку и освободит пространство.
Сердце колотится, бешено отстукивая ритм о грудную клетку.
Дроздов решит, что я сошла с ума, раз припёрлась мерить платье-торт на нашу ненастоящую свадьбу. А я и так в его глазах не самая адекватная девушка на свете. Алла, твою мать! Что за подстава?
— Мы планировали пообедать, а тут вы. Решили совместить приятное с полезным. Приём пищи и поглазеть на прекрасных дам, — мурлычет дамский угодник Костенко.
Волкова заливается игривым звонким смехом, явно переоценив его шутку. Всё с ней понятно. После совместной ночи Алла на крючке у этого обаятельного «фрика». Может сколько угодно отрицать обратное, но я всё вижу, а точнее слышу. Последний раз она так глупо хихикала, когда на втором курсе её на свидание пригласил баскетболист студенческой сборной, которому она две недели до этого строила глазки. Продолжительными отношениями Волкова себя не обременяла, говоря, что любовь всей жизни встречают лишь раз и она не собирается каждому парню устраивать тест-драйв бытовухой, ведь она обязательно сразу поймёт, когда встретит его.
— Ты нам не рада?
Шторка бесцеремонно отъезжает в сторону, и освободившееся место консультанта занимает нагло улыбающийся Дроздов.
— Ты в своем уме? Выйди отсюда!
— Что я там у тебя не видел, — хмыкает мой будущий муж и скользит жадным взглядом по моей фигуре.
— Действительно, — говорю мрачно, прижимая руки к груди плотнее.
Стриптиз в примерочной не входил в мои планы. Да и вообще никакой стриптиз перед Дроздовым в мои планы больше не входит. Пусть идёт Филатову взглядом пожирает. У неё пропорции потоньше и ноги от ушей. Его бывшая сушёная вобла просто мечта любого парня.
Однако сейчас Рома здесь, рядом со мной.
В его глазах загораются искорки веселья, сменяющиеся огнём желания, когда Рома смотрит в зеркало за моей спиной. Я представляю, какую картину он сейчас там видит. И проклинаю себя за то, что вместо кружевных сетчатых трусиков надела хлопковые белые стринги в разноцветный горох. Я никому не собиралась их демонстрировать.
Убью Аллу.
Вот только натяну на себя футболку и джинсовые шорты, выберусь отсюда — и убью. Предательница!
— Ты опять не отвечаешь на мои звонки, Канарейкина. Что такое? Или у тебя стиль общения такой? Сначала кнут, потом пряник?
— Извини, не видела пропущенных. Телефон стоит на беззвучном, — шепчу, пятясь спиной к зеркалу.
Рома смачивает языком нижнюю губу и усмехается. Опасно и совсем не по-джентельменски загоняет меня в угол, наступая.
— Врушка, — говорит Дроздов и кладёт руки мне на талию, мягко прижимая к себе. — Я хочу получить свой пряник от моей невесты.
Кожу словно огнём обжигает. Отзываюсь на прикосновение мгновенно, покрываясь предательскими мурашками. Внутри живота закручивается теплый вихрь, утягивая за собой моё глупое трепыхающееся птичкой сердце и потёкшие от близости Ромы мозги.