Упираюсь ладонями в твердую грудь Дроздова, загребая ткань его поло в кулак, и запрокидываю голову вверх. Глаза в глаза. И мы не дышим.
Эротичнее и запретнее в моей жизни эпизода ещё не было. Я, полуголая в примерочной свадебного салона, и мужчина моей мечты, плюющий на все условности, камеры и кучу людей, отделённых от нас лишь плотной тканью шторы. И он обирается меня поцеловать.
— Фиктивной невесты, — бормочу невнятно в губы напротив. Веки падают сами собой.
— Это детали.
— Разве?
— Помнишь про момент?
— Да…
— Так вот — сейчас как раз он.
— То есть ты предлагаешь поменьше болта…
Не успеваю договорить, Рома, не церемонясь, раздвигает мои губы языком, сразу углубляя поцелуй так, как хочется ему. Кружит в моем рту, взрывая своим вкусом все мои рецепторы и нервные окончания разом. Цепляюсь за его плечи, привставая на носочки.
Одна его рука в моих волосах, сжимает затылок, фиксируя. Другая — опускается по голой спине ниже к ягодицам. От остроты ощущений жмурюсь сильнее. Боже мой… Рома Дроздов совсем не джентльмен, он — первобытный варвар!
— Спорим на штукарь, они там сосутся? — флегматично интересуется Костенко.
— Виталик, блин! Помолчи!
— А чё я такого сказал?
— Девушка, а принесите нам ещё вон то платье. Да, гипюровое, будем мерить.
Голоса друзей возвращают меня обратно на землю, выдёргивая из нирваны, в которую мы с Ромой успели провалиться. Дроздов последний раз мягко подхватывает мои губы, лаская их языком и отстраняется.
Понятия не имею, о чём он сейчас думает, но выглядит немного дезориентированным. Хлопает ресницами и трясёт головой. Словно не может поверить в то, что облапал меня в примерочной свадебного салона, полного людей, даже откровеннее, чем когда мы были у него дома одни.
Я тоже в шоке. Смотрю ему в лицо, потом на его пах, потом опять в лицо.
— Примерь последнее платье для меня. Хочу посмотреть, — голос у Ромы сиплый, волосы всклокочены, а на щеках проступают красные пятна.
Точно так же он краснел во время нашего свидания на первом курсе, смущенно отвечая на мои вопросы. Сегодня Рома Дроздов ничего не смущается, и он только что успешно мне это доказал. Я всё ещё периодически таращусь на его пах, сглатывая слюну.
— Мне нужно одеться. Если сюда зайдет консультант, нас выгонят с позором.
Мои щёки тоже горят, как и губы, напоминая о безумстве, которое мы творили несколько секунд назад. Тугой тёплый узел внизу живота намекает на то, что моё тело не против продолжить творить всякий беспредел именно с Дроздовым.
Рядом с ним я становлюсь безрассудной влюбленной идиоткой.
— Одно платье. Я хочу посмотреть, — настаивает Рома и вдруг касается моих волос, заправляя за ухо растрепавшиеся от его варварских выходок пряди. — Пожалуйста.
— Говорят… — сглатываю ком в горле. — Говорят, это плохая примета. Когда жених видит невесту в свадебном платье до свадьбы.
— По фигу. Нас это совершенно не касается.
Глава 22
«Нас это совершенно не касается».
И чтобы это значило, чёрт возьми?
Дроздов своими фразочками все нервы мне измотал, скрутил в канаты и завязал морским узлом. А я сверху, видимо для остроты ощущений, ревностью посыпала, которая выворачивает меня наизнанку.
Вот опять.
Тридцать пять секунд мы страстно целовались, готовые наброситься друг на друга и заняться сексом в хлипкой примерочной свадебного салона, а теперь… Теперь я хочу его придушить и вытолкать за шторку. Снова.
— Ладно, если тебе всё равно, конечно примерю. Почему нет? — бросаю не так хладнокровно, как хотелось бы, скорее сдавленно пищу.
— Белое, розовое или слоновая кость? — приподняв бровь, уточняет Рома.
На его губах играет лукавая улыбка. Руки спрятал в карманы своих песочных шорт и, чуть опустив ресницы, опять меня рассматривает, не собираясь выходить в зал. Он сводит меня с ума, а я его совершенно не волную.
— Красное! — рявкаю обиженно. — Себе не забудь купить малиновый пиджак, чтобы со мной сочетаться.
— Устроим тематическую свадьбу из девяностых?
— Ага, тамаду позовём, и конкурсы интересные будут. Выкуп, фотографии на ладошке, и машины лентами украсим.
— Мне нравится твоя идея, — усмехается Дроздов и, не сводя полного веселья взгляда, пятится в сторону выхода.
Как раз вовремя, потому что в примерочную пытается пробраться нагруженная платьями консультант. Давлю в себе желание запустить в широкую спину Ромы свои босоножки. Чтобы хоть на секунду почувствовал ту часть боли, какую приносят мне его брошенные словно ненароком фразочки.
Почему у нас всё так сложно?
Почему я не могу просто признаться ему в своих чувствах? Рассказать, как меня на частицы разрывает от его «кнута и пряника». Он меня так воспитывает? Или… О боже, мстит?
Мстит за то, что я когда-то, будучи глупой восемнадцатилеткой, отвергла его? Рома Дроздов мне мстит?
Несколько раз осоловело моргаю, поражённая своей догадкой. Всё сходится. Потому что никакой выгоды для него в моей безумной затее нет. Ещё и с мамой познакомил. Дал возможность влиться в семью. Почувствовать себя семьей. С моими родителями контакт нашёл! Да даже Зоя от него без ума. Что говорить обо мне?
— С какого начнём? — напоминает продавец о том, где я нахожусь.
Перед мной висят два ужасных, пышных и облепленных стразами платья, вызывающих во мне только приступ тошноты. Кошмар. Нет, вкусы, конечно, у всех разные, но неужели кто-то в здравом уме и доброй памяти до сих пор такое выбирает?
— С… — хочу сказать с «любого», но тут мой взгляд падает на третий свадебный наряд.
Тоже пышное, цвета слоновой кости или жирных сливок, с лифом, украшенным тонким кружевом, которое лишь слегка переливается в теплом свете ламп. Прикасаюсь пальцами к ткани и перебираю складки. Очень красивое. Вот в таком платье я бы хотела выйти к своему жениху на свадьбе и провести в нём весь праздничный день. Своей настоящей свадьбы, разумеется. А не той, что мы изображаем с Дроздовым, играя на публику перед его и моими родителями.
— Нравится? Новая коллекция, только вчера привезли, — говорит девушка. — Хотите примерить?
— Очень нравится, — произношу шёпотом. — Но его я мерить не буду. Давайте вот это. Тыкаю в первое попавшееся и отворачиваюсь от платья своей мечты, тяжело вздыхая.
Примерка проходит быстро и не доставляет мне никакого удовольствия. Зато Алла, Виталик и Рома веселятся, подшучивают и дают ценные, по их мнению, советы. Фотографируют меня и дурачатся. Я несколько раз невесело смеюсь, поддерживая всеобщую атмосферу и лишь один раз искренне улыбаюсь.
Консультант предлагает примерить атласные, украшенные сверкающими брошками на пятках туфли. Сначала отнекиваюсь, но в итоге приходится согласиться. Сажусь на пуфик и, подобрав юбки, пытаюсь добраться до собственных ног. В последний раз настолько трудно было это сделать, когда я была беременна Зоей.
— Всё сама, Канарейкина?
Неожиданно моей лодыжки касается тепло. Рома оказывается рядом, опустившись на одно колено, как принц из сказки про Золушку, помогает мне примерить туфельку.
Только я сегодня в образе не прекрасной принцессы, а скорее её мачехи, поэтому немного раздражённо шиплю:
— Я не просила помогать, но спасибо.
Мы смотрим друг на друга, замерев. Каждый думает о своём.
Я — о том, какой Дроздов красивый, вкусно пахнущий и целующийся на сто процентов потрясающе. Он мой будущий фиктивный муж и хочет затащить меня в койку. Удовлетворить все свои похотливые потребности, а потом бросить, разбив моё сердце. Неужели он ничего ко мне не чувствует? Ну хоть капельку? Кроме похоти, разумеется. В примерочной его возбуждение было вполне ощутимым.
О чем думает он в эту секунду — понятие не имею! Но очень хотела бы знать.
Рома гладит косточку на моей лодыжке, большим пальцем собирая мурашки. На его полных губах опять улыбка, а глаза лукавые. Лживые! Совершенно невлюблённые.
— Ты будешь очень красивой невестой, Лена, — мягко произносит Рома. К горлу подкатывает ком.
— Жаль, ненастоящей.
Аккуратно забираю свою ногу и опускаю пышные юбки. Рома остаётся сидеть, когда я встаю и поворачиваюсь к Алле, демонстрируя ей платье. Когда это уже кончится?
Я сегодня вместо развлечений. К ревности, раздражению и другим чувствам, разрывающим меня сегодня на тысячу микро-Ленок, добавляется ещё и злость.
— Шикарно. Совсем не нравится? — сетует Алла.
— Вообще не нравится!
Кручусь на месте, задевая Дроздова. Он выпрямляется и подхватывает меня под руки. Опускает своё красивое лицо и тянется поцеловать. Алла визжит как девочкаподросток, увидевшая Йена Сомерхолдера вживую, в то время когда «Дневники Вампира» смотрели все!
— Только после свадьбы, Ромочка. — Останавливаю его, запечатав губы ладонью.
— Сама вытерпишь? — усмехается Рома.
— Конечно. Сомневаешься в моей выдержке?
— Хорошо. До свадьбы ни-ни.
Рома задевает своим носом мой, не представляя, что я чувствую в этот момент! От эмоций распирает. Одна моя половина — та, что влюблена до одури — хочет кинуться к нему на шею и зацеловать до нехватки воздуха в лёгких, а другая — со всей силы встряхнуть.
— Давайте я вас сфоткаю. Замрите!
Алла неугомонна, а мы всё ещё обнимаемся.
— Волкова! Мне так затянули этот корсет, я скоро в обморок свалюсь!
— Ради одного кадра не свалишься. Как ты собралась быть женой фотографа? Дроздов, устрой ей фотосессию, пусть узнает, что это такое, — говорит Алла и поднимает телефон повыше, чтобы сделать снимок.
Кривлю губы, намеренно портя фотографию.
— Тебе не понравилась наша последняя съёмка? — тихо говорит Рома, щекоча своим дыханием мою щёку.
— Ничего особенного.
— Тебя какой-то тканевый клещ укусил, когда ты в невесту наряжалась, Канарейкина?
Как можно безразличнее пожимаю плечами и выворачиваюсь из загребущих рук своего фиктивного жениха, без пяти минут мужа.