– Наподобие того, что умеете делать вы? – снова заинтересованно подался вперед Ваня.
– Я, конечно, использую для этого другую магию, но суть та же, – кивнул Нев. – Попасть в деревню можно по одной-единственной дороге от пансионата, все остальные просто провели бы мимо. Также не видно ее с воздуха. То есть если вы не знаете о ее существовании, то и не найдете.
– А почему Михаил Скороходов не мог пользоваться деревней после смерти жены? – не понял Дементьев. – Деревня-то осталась.
– Деревня осталась, но чтобы поместить туда копии и заставить их поверить в то, что они сами туда переехали и давно там живут, нужно обладать магией, которой у Скороходова нет. Вот он и оставлял копии просто в подвале. Но оригиналы и копии не должны существовать в одном мире, потому что копии не перестают перетягивать на себя жизнь оригиналов. Забрав болезни, они берутся за мысли. Магическая связь не разорвана, понимаете? Примерно это я объяснял вам, когда думал, что это связь между человеком и демоном. Здесь все происходило так же. Человек слышал голос, потом эти же голоса начинали слышать и другие вокруг него. И голос этот принадлежал копии, то есть как бы самому человеку, хоть и немного искаженный. Еще и поэтому люди так быстро начинали верить и поддаваться ему.
– Собственные органы всегда приживаются лучше, чем донорские, – хмыкнула Саша.
– Вы абсолютно правы, – улыбнулся ей Нев. – Но копия ощущала себя копией, понимала, что она чужая в этом мире и что этот мир не родной для нее, и внушала эти мысли человеку, сводя того с ума и заставляя пытаться все исправить. Ну а после смерти человека копия теряла связь с этим миром и, помещенная в деревню даже без специальных ритуалов, все равно приживалась там под воздействием атмосферы самой деревни. Это получалось даже у Михаила Скороходова. Но без Ангелины ситуация стала выходить из-под контроля: Михаил не мог регулировать порталы и исцеляющие силы с той стороны, и они сами выбирали для себя кандидатов. Так и попали под раздачу те, кто не должен был.
Нев замолчал, ожидая вопросов, и они не заставили себя долго ждать. Первой отозвалась Саша.
– А как вы все-таки поняли, что копии именно те, кто был в подвале, а не мы? – По чуть взволнованному голосу стало понятно, что этот вопрос волнует ее до сих пор. – Ведь логично было предположить, что копии – именно те, кто избавился от болезней. Собственно, так мы и думали.
Нев улыбнулся и кивнул, давая понять, что ответит на вопрос дальше.
– За это нам стоит благодарить Айю.
– Айю? – удивился Войтех.
– Именно. Вы ведь встречались с ней, едва вернувшись из пансионата?
Войтех кивнул, припоминая мимолетную встречу в коридорах ИИН.
– Она тогда приходила ко мне, чтобы подправить свою защиту, а потому на некоторое время осталась без нее и, конечно, прекрасно чувствовала все ваши эмоции. Когда она пришла за обновленной защитой, вы уже снова были в пансионате, и вопрос о том, кто копия, а кто оригинал, стоял остро. Она почувствовала мое волнение и спросила, что случилось. Я и рассказал. Вы же знаете, что для Айи все люди, в том числе и мы, – сплошной клубок чувств и эмоций. Честно говоря, иногда мне кажется, что эта девушка не столь хорошо различает наши лица, как эмоциональный фон. Она и заверила меня, что те вы, которых она встретила неделю назад, – настоящие. Да, она сразу заметила в вас некоторую перемену, но была уверена, что вы настоящие. Конечно, оставалась вероятность ошибки, но я все же решил ей довериться. И, как видите, она оказалась права.
Саша нахмурилась, но ничего не сказала. К Айе у нее было двоякое отношение. С одной стороны, Саша прекрасно помнила тот момент в деревне Пермского края, когда Айя сожгла свой паспорт, явно не желая, чтобы кто-то увидел его. С другой – за все месяцы жизни в Санкт-Петербурге и работы на Институт она не сделала ничего предосудительного. Войтех как-то дал понять, что знает тайну, которую она скрывает, но не видит в ней ничего страшного. И Саша решила ему поверить, втайне надеясь, что рано или поздно узнает тоже. А теперь и вовсе она была обязана Айе, так что следовало ее благодарить, но ее тайна все равно не давала покоя.
– И еще кое-что осталось мне непонятным, – сказала она. – Как жители деревни приходили в пансионат? Ведь он-то – не кладовка, выражаясь вашими аналогиями. Да и мы были в деревне на пикнике, ели там. Как?
Нев снял очки, неторопливо протер стекла чистой салфеткой, а затем вернул их на место.
– Кое-чего я и сам не понимаю, поскольку не был в деревне и знаю все лишь с ваших слов, – признался он. – Думаю, попадая туда, человек оказывается под некоего рода гипнозом самого места. Вам кажется, что вы ели и пили там, как и самим жителям кажется все то, что с ними происходит. Где-то там, на тропинке между пансионатом и деревней, проходит граница этой «кладовки».
– И я примерно даже представляю где, – хмыкнул Войтех, вспоминая, как они пытались вынести из деревни мальчика.
– Продукты в пансионат, очевидно, привозит Скороходов, когда поступает заявка от гостей. Ночью, когда открыты порталы, покидать деревню жители не могут, даже насильно. А днем – вполне. Они ведь не призраки, потому взаимодействуют с людьми, готовят еду, убирают дом в нашем мире. Но и не живые люди, поэтому питаться настоящими продуктами им не нужно. Вот, кстати, я не уверен, что покидать деревню могут последние пострадавшие, ведь они были помещены туда уже по-другому.
– Теперь ее никто не покинет, – добавил Войтех, обведя взглядом друзей. – Нев запечатал ее. Проход закрыт даже по тропинке. Из нашего мира в деревню не попасть ни случайно, ни специально, а ее жители будут жить по-прежнему. По крайней мере, пока. Со Скороходовым разберется Ляшин. Думаю, ему под силу убедить Михаила, что пансионат стоит закрыть.
– А почему просто не отправить всех жителей деревни… туда? – не понял Ваня. – Ведь с вашими двойниками получилось.
Нев и Войтех переглянулись, словно спрашивая друг друга, кто из них объяснит такое решение, а затем Войтех сказал:
– Отправка наших двойников в их мир вернула нам все исцеленные болезни. А значит, вернутся они ко всем, кто исцелялся в пансионате и чей двойник сейчас живет в деревне. Нам говорили, что смертельно больных они не брали, но это не так. Были там и люди, которые недолго проживут, если болезнь вернется. Они сейчас счастливы и ни о чем не подозревают.
– Многие смертельно опасные болезни даже после полного излечения возвращаются, – пожал плечами Долгов. – Так бывает.
– Бывает, – согласно кивнул Войтех. – Но если мы в силах предотвратить это, почему бы не воспользоваться шансом? В мире всегда должно быть место чуду, даже если чудо это творится чужими руками.
Эпилог
25 апреля 2016 года, 12.40
Институт исследования необъяснимого
г. Санкт-Петербург
Визит Эдуарда Александровича Ляшина и Михаила Андреевича Верхова настолько выбил Войтеха из колеи, что даже после их ухода он никак не мог взяться за разбор документов, которым занимался за минуту до того, как пиликнул телефон внутренней связи и Лидия сообщила, что к нему гости. Уже по ее голосу Войтех понял, что гости – не обычные посетители, которые иногда предпочитали приходить в ИИН самостоятельно, вместо того, чтобы прислать заявку на расследование по электронной почте или, в крайнем случае, по почте обычной. Почему-то люди иногда считали, что личным визитом они добьются внимания к своей персоне и своим проблемам гораздо быстрее. Впрочем, порой они бывали такими настырными, что так и выходило.
Однако этим утром его ждали не обычные посетители, а двое мужчин в хорошо сшитых, дорогих костюмах и туфлях стоимостью примерно в его месячный доход. Едва взглянув на них и протянув руку для рукопожатия, Войтех, даже не снимая перчаток, сразу понял, что есть еще одна причина, почему некоторые люди приходят лично: чтобы застать тебя врасплох и ты не успел как-то подкорректировать информацию, которую они хотят получить. Он позвонил Ляшину сразу после заключительного совещания, но тому, видимо, оказалось этого мало. Точнее, мало было Верхову, как подсказывала интуиция.
– Мы с Михаилом Андреевичем приехали в Санкт-Петербург по делам, а заодно решили заглянуть к вам, – пояснил Ляшин, устраиваясь в одном из кресел для посетителей в кабинете Войтеха. – Очень уж любопытное дело вы завершили в Новгородской области. Хотелось бы получить более подробную информацию, но, поскольку времени у нас немного, будет лучше, если вы просто предоставите нам все свои отчеты и собранные материалы, а уж Михаил Андреевич изучит их на досуге.
По хищному оскалу Верхова Войтех видел, что того и в самом деле интересует это дело. Более того, все те подробности, которые можно скрыть в личном рассказе. Ему пришлось переписать на флешку все материалы по делу и отдать гостям. Ляшин, конечно же, заверил, что Скороходову в ближайшее время культурно объяснят, почему о пансионате следует забыть, но теперь Войтеха это не успокаивало. Скороходову объяснят, но он не мог быть уверенным, что материалами этими не воспользуется Верхов, что бы ни обещал ему в свое время Ляшин.
Об этом он и думал, уставившись в одну точку, когда раздался стук в дверь, а сразу следом за ним, не дожидаясь разрешения войти, в проеме показалась голова Ивана Сидорова.
– Ну и долго мне стучать? – возмутился он, заходя в кабинет. Войтех был уверен, что стучал Иван всего один раз.
– У тебя что-то срочное? Я немного занят.
– Да подождут твои заявки, – легкомысленно отмахнулся Иван. – Я тут такую штуку себе присмотрел, нужно твое одобрение для покупки. Но я тебе сейчас за две минуты объясню, почему нам это надо…
Дальше Войтех почти не слушал. Иван частенько находил какие-то «позарез нужные штуки», без которых дальнейшее существовании ИИН было просто невозможно, и Войтех благодарил всех известных ему богов за то, что Сидоров не помнит расследования в чешском замке, на которое они однажды ездили с чешской группой исследователей. У чехов был под завязку набитый разной аппаратурой фургон, и Иван тогда утверждал, что им для расследований просто необходим такой же. Войтеху было даже страшно представить, сколько он может стоить.