Женщина еще какое-то время колыхалась в удобном кресле-качалке с прикрытыми глазами, как будто бы повторно переживая блаженство от недавних ласк, а затем, взяв за ручку доченьку, начала спускаться с террасы вглубь сада. Стоя на последней ступени, она словно задумалась; однако это длилось лишь мгновение и вскоре вдоль тополиной аллеи среди вечернего затишья безмятежно и грациозно двигались мать и дочь. Какое-то неземное, ангельское блаженство сияло на лице женщины, овеянном буйством юной красоты и на личике ребенка, которое было преисполнено прелестью будущего очарования. Они проследовали вдоль аллеи и взошли на прогулочную дорожку. Ступив несколько шагов, мать то и дело останавливалась, позволяя малышке срывать обильно рассаженные на великолепных клумбах цветы. Сама же отщипнула белую лилию и вплела ее в волосы. Так они дошли до мыса; мать хотела идти дальше, не сворачивая, но девочка упрямилась и влекла ее за руку к скалистому утесу. Уступая капризу ребенка, она приблизилась к балясинам…
Я почувствовал, как кровь хлынула в мой мозг, загрохотала легионом бешеных молотов и запульсировала в висках. Они стояли прямо у роковых прутьев. Женщина взяла ребенка на руки; ее стройная фигура отчетливо темнела на фоне переливающегося опалами пруда… вечерний ветерок играл в развевающихся волосах… Малышка какое-то время пристально всматривалась в одну точку на воде и… указала ручкой:
— Мама, смотри… там!..
Мать оперлась о балясины, наклонилась… сильнее, ниже… сухой, ржавый скрежет, секундное замешательство, растерянность, а после — два коротких отрывистых крика и… гулкий всплеск от падающих тел…
Тут же на террасе появился доктор. Взглянул на пруд: над пучиной взвились длинные, соломенные волосы… а рядом всего на миг мелькнула светлая головка Лютки… затем все исчезло. Лишь глубокий водоворот начал стремительно затягиваться… наконец, пучина заволоклась, поверхность изгладилась и стала зеркальной, как и прежде.
Я выскользнул из-за кустов сирени, стал посреди аллеи в отсвете кровавой закатной зари и посмотрел на террасу. Он заметил меня… мы встретились взглядами. Долго и безотрывно смотрели мы друг другу в глаза… затем он угрюмо свесил голову на грудь. И тогда вечерний сумрак поглотил меня…
Перевод с польского — Юрий Боев.
Переводчик благодарит Александра Миниса за помощь и поддержку.