- Это то, что я думаю? Ты не можешь быть серьезным.
Элейн обернулась, дьявольски улыбнувшись, и прижала свое обнаженное тело к мужу, придавив его эрекцию своим животом. Она протянула руку между ними и взяла его твердый орган, нежно поглаживая его.
- Мы были так заняты, что еще не брали наши новые тела на тест-драйв. Давай займемся любовью. После мы сможем поспать.
Они поцеловались. Это был отчаянный страстный поцелуй. Их языки враждовали между их соединенными губами. Он втянул воздух из ее легких, прижимая ее тело к себе. Вместе они упали на кровать, губы, языки и извивающиеся конечности переплелись, как два неуклюжих подростка, впервые мчащихся к экстазу. Он вошел в нее сзади, уткнув ee лицо в подушку.
Тело Элейн теперь выглядело еще стройнее, чем всего несколько минут назад, как будто она теряла вес каждую минуту. Он мог видеть ее грудную клетку сквозь спину. Ее позвонки выпирали из кожи, как у рептилии, как костные пластины на спине динозавра. Он остановился и перевернул ее на спину. С первого взгляда ее потеря веса была еще более драматичной. Ее груди сморщились, как чернослив. Соски были похожи на два засохших изюма. Он мог видеть каждую косточку в ее груди. Хуже того, он снова почувствовал голод.
Они снова поменялись местами. На этот раз Элейн была сверху. Ее скелетное лицо смотрело на него сверху вниз, глаза блестели от голода и безумия. Он не помнил, чтобы она раньше выглядела такой истощенной. Как будто их занятия любовью как-то ускоряли ее метаболизм. Возможно, это было просто потому, что она была такой маленькой, всего пять футов четыре дюйма[15], и весила всего 116 фунтов[16], когда взвешивалась сегодня утром. У ее тела оставалось так мало питательных веществ. Теперь это, очевидно, разъедалo ее мышечную ткань.
Элейн улыбнулась ему. Ее зубы были длинные, острые и красные. Когда она его укусила, Джейми почти не заметил. Он уже откусил одну из ее грудей, жевал и глотал, когда она разорвала ему горло.
7.
- Мама! Я голодная! Мне нужно что-нибудь поесть!
Везде были замки: на дверце кладовой, на холодильнике и даже на шкафу, где хранились кофе, чай и специи. Стар Траурнинг изо всех сил тянула дверцу холодильника, мышцы напрягались, по ее лицу текли слезы и пот.
- Я умираю с голоду!
- Не будь глупой. Ты только что поела. Ты просто жадничаешь. Как ты рассчитываешь похудеть, если будешь продолжать есть все подряд?
- Но я худею! Посмотри на меня!
Стар была ростом около пяти футов пяти дюймов[17] и весила более двухсот пятидесяти фунтов[18], прежде чем родители отвезли ее в клинику эстетической реконструкции «Афродита». По дороге в аэропорт ее мама описала некоторые из услуг, которые им окажут в клинике: пластическая хирургия, липосакция, закрытие челюсти, кормление через капельницу, программы экстремальных упражнений и диеты, пластические операции. Для Стар это прозвучало как дом ужасов.
Она была в ужасе и плакала всю дорогу до аэропорта. В самолете в Канкун[19] Стар тихо плакала и отказывалась есть.
Через пятьдесят минут на пароме они сидели с доктором Сарой Махендру, высокой, стройной персидской женщиной с длинными, черными волосами, идеальным носом, большой упругой грудью, с которой она явно не родилась, и кошачьими многогранными миндалевидными глазами.
- У нас есть новая процедура, которую только что разработал один из наших врачей, которая может вас заинтересовать. Это дорого, но навсегда и требует всего лишь одного лечения.
- Какое лечение? - спросила Стар.
- Если получится, мы возьмем, - прервала ее мать.
Стар неодобрительно посмотрела на мать, которая сокрушила его собственным злобным взглядом.
- Лечение включает модификацию генов. По сути, мы изменяем ваши гены, чтобы они приказывали вашему телу перестать производить жировые клетки.
- И как это происходит?
- Рекомбинантная ДНК. Мы вводим новую ДНК прямо в ваш кровоток через генетический ретро-вирус.
- Вирус? Я не хочу чтобы в меня вводили какой-то вирус! Ни за что!
- Это совершенно безопасно. Вирус просто используется для распространения новой ДНК по вашей системе. Это транспортная система. Это совершенно безвредно, - широко улыбаясь, сказала доктор.
Зубы у нее были идеально ровными и ослепительно белыми. Стар подозревала, что все это были зубные имплантанты. Женщина, вероятно, отбелила свою задницу и, вероятно, перенесла косметическую операцию на влагалище, поэтому половые губы были аккуратными, подстриженными и идеально заправленными внутри ее покрытого бразильским воском моллюска. Стар хихикнула и покачала головой над абсурдностью одержимой красотой женщины.
Краем глаза она увидела, как загорелый цвет лица матери покраснел, челюсти сжались, а ноздри раздулись.
- Довольно! Больше никаких аргументов. Врач говорит, что это работает. Или ты хочешь вечно оставаться толстой?
Стар отвернулась от матери, вытирая слезы с глаз. Она опустила голову и замолчала.
Алексис Траурнинг была устрашающей женщиной даже для тех, кого она не рожала. Она была больше, чем актрисой, она была иконой кино, которая снялась в некоторых из самых знаменитых и награжденных голливудских постановок последних двух десятилетий. К тому же она была потрясающе красивой. В свои сорок пять лет, с гибким подтянутым телосложением балерины-подростка, она вызывала зависть у женщин вдвое моложе. У нее не было ни морщин, ни пигментных пятен, ни прыщей, ни грамма лишней жировой ткани. Даже несколько прядей седины в ее темно-черных волосах делали ее более элегантной, и ее все хвалили за то, что она не красила их. О ее глазах поэты могли писать сонеты, а губы были словно ужалены пчелами. То, что знали немногие за пределами ближайших родственников, было то, что почти ничего из этого не было настоящим. Она морила себя голодом и работала как сумасшедшая.
Ее грудь представляла собой силиконовые мешочки, изготовленные опытными хирургами из клиники «Афродита», чтобы она могла отскакивать и провисать. Этого было достаточно, чтобы заставить самого внимательного наблюдателя поверить в то, что они настоящие, но величайшим произведением искусства было ее лицо.
Нестареющее лицо Алексис Траурнинг без морщин представляло собой гобелен из стратегически расположенных хирургических шрамов. Большинство из них было спрятано вдоль линии волос; другие слабые шрамы со следами были замаскированы слоем индивидуального дизайнерского макияжа, который безупречно соответствовал ее естественному цвету лица. Ее пухлые губы были заполнены жиром, высосанным из ее живота и задницы. Даже ее длинные блестящие волосы были полны наростов и дорогих средств для волос. Она была так же одержима красотой, как и доктор Махендру. Они были зеркальным отображением друг друга.
Стар знала, что ее мать терпеть не может ожирение. Стар видела отвращение на лице своей матери каждый раз, когда она смотрела на нее, и в каждом саркастическом слове, которое она произносила о своей внешности. Ее так называемые «слова ободрения» были просто подлыми уколами, которые причиняли боль и заставляли Стар броситься в кондитерскую, заглушая боль. Она уже много лет не водила дочь на премьеру фильма или публичное мероприятие, с тех пор, как увеличился ее вес.
Не проконсультировавшись с врачом или каким-либо специалистом в области здравоохранения, ее мать диагностировала у Стар синдром Прадера-Вилли[20] в возрасте четырех лет, приняв нормальный здоровый аппетит за состояние, характеризующееся неспособностью эффективно преобразовывать жир в энергию, что привело к сильному голоду и постоянное ненасытное желание поесть. Ее решением было заморить голодом свою маленькую дочь, поставив замки на холодильник и кладовую, ограничив потребление еды в 750 калорий в день. Стар восставала, копила еду в своей комнате и питалась нездоровой пищей в школе. Каждый раз, когда ее ловили с конфетами и пирожными, засунутыми под матрас, в сознании матери это подтверждало ее диагноз. Дочь заболела. Она не могла перестать есть. Ее отвратительная полнота была убедительным доказательством.
Теперь, когда тело Стар поглощало само себя, и она теряла килограммы с каждым часом, терпя голодные боли, выворачивавшие кишки наизнанку, ее крики о еде казались ее анорексичной матери еще одним симптомом ее болезни.
- Мама Пожалуйста! Я умираю! Я очень голодна!
- Ты не умираешь. Ты становишься красивой! Лечение работает! Посмотри на себя! Ты уже почти худая!
Стар повернулась и посмотрела на себя в одно из зеркал в полный рост, которое ее мать повесила на задней части каждой двери в доме в наказание, чтобы напомнить ей о том, какой жирной коровой она позволила себе стать. Только сейчас девушка, оглянувшаяся на нее, совсем не была толстой. Тут и там было еще несколько выпуклостей. Ее бедра были все еще широкими, а бедра толще, чем должны были быть, но они были далеко от слоновьих ног, которыми они были вчера. Свитки жира под подбородком уменьшились с двух до одного. Ее жирная область верхней части киски, как ее назвала ее мать, большой рулон студенистой плоти, который выпирал чуть ниже ее пупка и свешивался над влагалищем, полностью исчез. Она теряла в весе, резкое ужасающее количество веса за такое короткое время.
- Что-то не так, мама. Я слишком сильно худею.
Ее мать отмахнулась от нее, щелкнув запястьем, усмехнувшись и раздраженно закатив глаза.
- Не будь глупой, Стар. Ты никогда не сможешь похудеть слишком сильно. Как сказала Уоллис Симпсон, герцогиня Виндзорская: «Женщина не может быть слишком худой или слишком богатой». Если ты голодна, вот рисовый пирог.
Она вытащила пачку рисовых лепешек, которые спрятала в своей огромной сумочке "Prada", и полезла внутрь, чтобы вытащить из упаковки один из хрустящих дисков с текстурой пенополистирола.