Винс закивал, фартучек повязал (Любава на него кружавчиков нашила, спороть надыть будет!) и кинулся приказ выполнять.
Так и пошло.
Поначалу повариха не шибко Винсу доверяла, косилась да присматривала. Потом бодрее дело двинулось. А уж как однажды Винс молоко разбавленное учуял — совсем своим человеком стал.
Про нюх Винса отдельный разговор должен быть. Он-то был уверен, что у всех так — каждая штука по-своему пахнет, как клумба с разными цветочками, ан нет, кто-то свежий борщ от позавчерашнего не отличает. Чудеса!
Может, без острого нюха и проще. Когда Винс по закоулкам скитался, он вонищи частенько башка раскалывалась. Кабы не чуял — вдруг не болело бы? Но тогда как пить дать траванулся б. Как иначе разобрать, гнилой кусок ты из выгребной ямы добыл или есть можно? То-то же. Везде есть этот… дуализм, во. Как один вояка-математик в книжке писал. Господин книжку с интересом читал и Винсу разрешил. Пацан ни слова не понял, но про «дуализм» запомнил, словечко диковинное. Ну да не о том речь.
Нюх Винса и в новой работе не подвел. Как жаркое готовым запахло — надыть вынимать. Ежели гарью потянуло — караул, спасаем печево. Коли закваска пахнет необычно — зови повариху Агнешку, пусть решит, что не так и как быть.
Винса даже хвалить стали за внимательность. Он сначала оторопел — нечасто пацану доброе слово перепадало. После попривык, но все равно радовался каждый раз.
Очень хотелось Винсу, чтоб господин про его успехи узнал и понял, что не зря бродяжку приютил. Самому рассказывать неловко было, Агнешка господину Виктору точно не стала б поваренка хвалить, но Винс надежды не терял.
И не зря.
Как-то раз господин со службы вернулся не к ночи, как обычно, а перед закатом. Зашел в кухню, поздоровался со всеми и попросил Агнешку уделить ему пару минут. Кухарка, хоть и поругивалась за глаза на постояльца за равнодушие к бывшей помощнице, от такой солидной просьбы чуть оторопела.
— Помогите мне, пожалуйста, — попросил господин Виктор. — Мне нужно определить, на какой сыроварне произведен этот сыр.
Полотенце развернул — а там четверть головы выдержанного. По всей кухне запах пошел — закачаешься! Такой натереть, да к овощам или там макаронам подать — пальчики оближешь! Знатный сыр!
Винс слюну сглотнул, хотел было сказать, да под строгим взглядом кухарки застеснялся. Башку опустил и стал тесто месить со всем рвением. Но уши, понятное дело, навострил.
— Добрый сыр, — авторитетно сказала Агнешка, попробовав кусочек. — Полянский, пару лет зрел. Такой важным панам в ресторациях подают, у нас кухня попроще. Но ежели вам понравился — закупим, чего ж не расстараться для дорогого гостя? Домбальские этот сорт варят, еще на Ивовом хуторе сыроварня… Найдем.
— Спасибо, Агнешка, — сказал господин, — но мне не сам сыр интересен, а кто его делает. Можете сказать, где сварили именно эту голову?
— Ну, пан, вы задачку задали… — Агнешка аж губы поджала. — Сорт скажу, глушанский это, так его по всему Межевью готовят, разной выдержки. А на какой сыроварне делан — тут по клейму смотреть надо. Было клеймо?
— Нет, к сожалению, не сохранилось.
У Винса кончики ушей, кажись, чуть не светились, так горели. И неловко было голос подать, и свербело — не выдержать! Он и решился.
— Г-господин Виктор, — Винс от смущения запнулся, — вы мне его обнюхать дайте! Я по сырным рядам пробегусь, ежели там есть такой — учую.
Господин бровь удивленно приподнял, а Агнешка (добрая женщина, здоровья ей и мужа хорошего!) возьми и поддержи:
— Добре пацан придумал. У него нос — княжьи ищейки позавидуют. Найдет. Давеча репу подгнившую в мешке завязанном вынюхал, уж с сыром-то справится.
Винс закивал.
На рынок они с господином на следующий день пошли. Перед выходом господин Винсу строго-настрого наказал про карманы чужие забыть. Хоть раззява какой кошель открытый обронит — даже не смотреть в ту сторону.
Винс поначалу надулся, но быстро остыл. Было дело, чего скрывать. Шарил по карманам. Ну так то раньше! Жрать захочешь — и в карман полезешь, и вообще… А сейчас Винс сытый, рабочий человек, не побродяжка какая! Нужны ему какие-то карманы сто раз!
Виктор не то чтобы не доверял обонятельным талантам своего слуги-воспитанника, но планировал провести двойную экспертизу. К тому же, если ходить и обнюхивать сыр в лавках Гнездовска, всем сыроварам о странном поведении следователя стало бы известно в тот же день. А там бы и до Семена информация дошла, и — ищи-свищи подозреваемого в Межевье.
Нет уж. Тут надо потоньше.
Виктор нагрузил Винса большой корзиной, сам взял холщовую сумку, и они принялись бродить по главному городскому рынку, закупая разные вкусности, будто для званого обеда. Взяли вырезки, зелени из полянских теплиц (кто же еще в начале весны укроп и лук вырастит?), нагрузили корзину Винса теплыми булочками и между делом в каждой лавке, где встречали выдержанный сыр, брали по небольшому кусочку. Винс принюхивался, но чем дальше, тем больше грустнел — нужного не было.
— Вот так примерно и выглядит работа следователя, — усмехнулся Виктор. — Перебираешь массу ненужного барахла, чтобы найти единственную улику.
Винс тихонько вздохнул.
— Может, его и нету тут? — спросил мальчишка. — Вы ж говорили, полевики приезжие были, только собирались торговать. Вдруг не успели пока?
— Возможно, — кивнул Виктор. — Но, скорее всего, они через посредников давненько уже в свои сыры Гнездовск возят. Рассказать, почему?
Виктор раньше не замечал в себе тяги к педагогике. На оруженосца, помнится, только покрикивал. Но тот все нужное уже умел и на рыцаря фон Бергена смотрел с таким идиотским восторгом, что становилось неловко. Винс же, на удивление, как обжился и перестал сжиматься от каждого резкого звука, стал вполне любознательным молодым человеком. Такого и научить чему-нибудь полезному не грех. Как потеплеет, можно будет тренировочный меч пацану выдать, а пока пусть мозгами шевелит.
— Расскажите, конечно! — оживился Винс на предложение Виктора.
— Вот смотри. Нам надо найти сыроваров, которые собирались открывать лавку в Гнездовске, приехали большой компанией и сняли дом. Почему у них не получилось — неважно, в условия задачки это не входит.
— Ага, я помню, — нетерпеливо ответил Винс.
— Выдержанный сыр — штука дорогая, так? У неизвестного сыровара сразу много не купят, разве что на пробу. И только потом, если сыр хороший и о цене договорятся… — Виктор продуманно сделал паузу, давая возможность мальчишке самому додуматься.
— А они аж дом сняли! Значит, не бедные. И еще на барыши рассчитывали?
— Правильно, — похвалил мальчишку Виктор. — И вот тебе дополнительное условие в задачке. У полевиков есть купцы, которые из далеких хозяйств возят товары на гнездовский рынок. Муку, овощи, сыры — все, что за пару дней в дороге не испортится.
— Ага, — Винс ненадолго задумался. — Получается, что сыровары точно знали, что их товар тут хорошо берут. Приехали, собирались обустроиться, открыть лавку, а потом с хутора своей телегой сыр возить. А может, и не только сыр. Значит, кто-то их товаром тут давно торгует, ему небось и сдали то, что с собой было. Найдем его — найдем и сыроваров.
— Молодец. Ну что, отдохнул? Пошли, еще пара лавок осталась.
— Не будет здесь — будем на северном рынке искать?
— Угадал. Там победнее, но мало ли?
На северный рынок идти не пришлось. В лавке купца Забродько Винс просиял, чуть было не завопил: «Вот же он!». Сдержался, как было велено. Он молча указал Виктору на круг золотистого твердого сыра, ничем, как казалось следователю, не отличавшийся от остальных.
Виктор велел отрезать четверть. Про себя крякнул — цена была королевская. Но вместо вздохов о тощем кошельке следователь с видом умудренного знатока втянул воздух и лениво спросил у купца:
— И кто ж такой делает? В Гарце до войны похожий варили…
— Ваша милость, тоже скажете — Гарц! — охнул купец. — У меня сыр полянский, от наилучших поставщиков. А по ту сторону перевала, при всем уважении, такого и не видывали, не то что изготовить! Вот этот, который вам понравился, на Луковском хуторе варят, он с ореховой ноткой. Извольте еще попробовать, — он молниеносным движением отрезал тонкий кусочек, — с Астафьевского, с травами. А этот…
Виктор честно выдержал дегустацию, многозначительно кивая. Расплатился за сыр, и они вышли обратно на шумную улицу.
— Получилось, господин! — уже без стеснения воскликнул Винс. — Вот они, нашлись! Зуб даю, чес-слово, сыр тот самый!
— Благодарю за помощь следствию, — без тени иронии ответил Виктор. — Идем, у нас есть еще одно дело. Тут недалеко.
Весна разыгралась не на шутку. Полуденное солнце светило жарко, почти по-летнему. В луже шумно дрались воробьи, мальчишка-газетчик на площади у ратуши звонко выкрикивал заголовки, гнездовцы улыбались погожему деньку, торопясь по своим делам.
Виктор и Винс сидели на скамейке в скверике перед гостиницей «Подкова». Винс получил в свое полное распоряжение еще горячий сладкий крендель и откусывал небольшие кусочки, наслаждаясь лакомством.
Даже взрослый рабочий человек может любить сладости. А кому не нравится — идите мимо и не завидуйте.
Часы на ратуше пробили полдень. Ровно через минуту Виктор тронул мальчишку за плечо.
— Глянь на того господина, — негромко велел он. — Не знаком?
Винс башкой завертел — на кого глядеть? Сообразил быстро. На крыльцо барской гостиницы вышел невысокий человек в темном костюме. Элегантный до умопомрачения, как писали в книжках. Еще и с тростью. Как есть важный пан.
— Угу, — кивнул Винс с набитым ртом. Проглотил кусок кренделя и пояснил: — Видал, да. Он в «Кота» заходил разок, чего пил-ел — не помню, а говорил чуднО. Прям как вы, когда напились.
— Кхм… Раньше ты его не видел? Перед домом Шкипера, например?
— Не-е, — помотал головой Винс. — Там другой был, повыше. А еще… Этот — как кот пани Ядвиги, что в конце улицы живет. Сидит такой на