начал заваливаться сам в себя, превращаясь в высокий костер.
— Горюшко-о! — завопила бабка-поляница.
— Мать твою! — охнул Эрик.
— Ыыыыы, — нечленораздельно взвыл хозяин хутора.
Семен на мгновение крепко зажмурился, потом снова посмотрел на горящий флигель и отвел глаза.
Виктор с трудом устоял на месте. За секунду до броска он понял, что только помешает боевому магу устранять последствия взрыва.
Ксения была ближе всех к флигелю. Она пошатнулась, смахнула со щеки кровь от пореза осколком стекла и снова ударила ледяной волной. Сруб окончательно развалился, но уже только тлел. Ксения перевела дыхание, счастливо улыбнулась и махнула рукой стражникам — пойдемте, здесь больше делать нечего.
Виктор вернулся во двор, посмотрел, как хозяин поднимается с земли, и грустно сообщил:
— Укрывательство беглых преступников ведет к большим потерям. По закону надо бы и тебя в камеру посадить и под суд отдать, но нет у меня такой задачи. Тебе тут дел хватит, пожег гость хозяйство.
Хозяин промолчал, зато за бабкой не заржавело:
— В тебя целил, орясина, как промахнулся-то, а? — потрясла она кулаком. — Одни беды от вас, шебутных!
— Не промахнулся, — медленно проговорил Виктор. — Он попал.
Внутри все похолодело. Виктор наконец-то понял, что пропитавшая мундир вонючая гадость должна была гореть. Так же жарко, как полыхали стена и флигель.
Вот почему Семен так изумленно на тебя смотрел. Ты не должен был выжить!
Ты бы стал живым факелом, Виктор Берген. Мучительно умирающим живым факелом… Ты видел, что бывает потом — обугленные трупы на пожарище. Тебя ждала та же участь.
— Горим! — крикнул кто-то от повозки.
Новый вопль о пожаре выдернул Виктора из оцепенения. Эрик среагировал мгновенно — отобрал у бабки ведро с водой и вылил на тлеющих арестованных. Быстро осмотрел их и махнул рукой:
— Нормально. Чуток подкоптились, пару дней почешутся.
— Вы измазали их колдовским горючим, когда скручивали, — сказала Виктору Ксения. — Пара капель, ничего страшного. Зато вы, Виктор, если уберете Благословение, полыхнете как ведьма у Охранителей, уж простите мне черный юмор. У вас вся одежда в этой гадости. И волосы тоже.
— Гори-гори ясно… — мрачно хохотнул Эрик. — Командир, ты долго эту… антимагию поддерживать сможешь?
— Не знаю, — бесцветно ответил Виктор. — Не было случая выяснить.
Его накрыло парализующим ужасом. «Бояться как огня» — вот, значит, как это бывает. Ни вздохнуть, ни шевельнуться, только из последних сил сдерживать волны паники.
Что-то умирало в Викторе. Какая-то часть его сознания уже горела и орала от невыносимой боли, бестолково металась, пытаясь сбежать от самого себя, от тела, покрытого смертоносным кошмаром, от запаха гари и близкой смерти…
«Стоять!» — отдалось в памяти полузабытое. «Стоять!» Это твои слова, твоя победа под Гарцем, твоя…
Он стоял. Как в прошлой жизни, сдерживая себя и отряд кавалерии, выжидая момент для атаки.
Почему — прошлой? Жизни, дурак! Просто — жизни! Сколько ее у тебя осталось? Полчаса? Час? Долго ты продержишься? Завещание составить успеешь?
Жуть была настолько невыносима, что в какой-то момент Виктор перестал ее чувствовать. Осталась гулкая пустота, прозрачная, как весеннее небо над головой. Виктор поднял взгляд на высокие кроны деревьев, покрытые зеленой дымкой. Сквозь ветки пробивались рассветные лучи.
«Все я успею», — усмехнулся он.
В его памяти грохотала кавалерия, хрустели доспехи под копытами, блестящая победа оборачивалась тягостным поражением, но на поле под Орловом, где погиб барон фон Берген, давно выросла трава и стоит памятник погибшим. Один на всех.
Виктор никогда его не видел, но был уверен, что фигура рыцаря фон Бергена на том монументе совершенно не похожа на оригинал.
Смешно ставить надгробия для живых.
Рядом с мокрой телегой, в окружении испуганных поселян и провонявших дымом стражников, в изгвазданном магической дрянью мундире хохотал Кентавр Гарца.
Через полтора месяца ему исполнится двадцать шесть.
Вся жизнь впереди.
Судя по взглядам окружающих, в ступоре он простоял секунд десять, не больше.
Виктор разделся по пояс. Постарался как можно лучше оттереть волосы и лицо, скатал одежду в тугой комок и отбросил подальше на дорогу.
— Эрик, — велел он, — найди мне какие-нибудь штаны.
— Есть! — вытянулся бывший сержант.
— Позволю себе высказать предложение, — подошла к Виктору Ксения Красницкая. — Если вас полностью переодеть и облить святой водой, магия из этого… горючего вещества исчезнет, и вы будете в безопасности. Неподалеку я видела церквушку, купель там наверняка есть.
— Благодарю за идею, сударыня, — галантно поклонился ей Виктор. — Я правильно понимаю, что вы довольны наблюдениями?
— Несомненно и в полной мере, — она светло и открыто улыбнулась. — Спасибо вам.
— Рад помочь.
— Командир, — прервал Эрик светскую беседу, — полянские портки на тебя не налезут. В одеяло завернись, что ли, я тут раздобыл. Но обувки нету.
— Ничего, до околотка не развалюсь.
Боевой маг Ксения отошла в сторонку и вежливо отвернулась, пока Виктор снимал с себя остатки одежды, пропитанной магической гадостью. Она стояла в поле действия Благословения и точно не могла колдовать, но Виктор все равно как будто кожей чувствовал взгляд дамы.
К магии её интерес не имел никакого отношения.
Виктор пошел к церкви. За его спиной занялся прозрачным синим пламенем скомканный мундир стражника, брошенный на дорогу.
Когда мокрый с ног до головы Виктор, замотанный в одеяло, вернулся к поджидавшим его спутникам, Семен приподнял голову, смерил следователя взглядом и спросил:
— Что это было? На тебе святыня намоленная?
— Я — Виктор Вальтер Александр из рода Мстислава, барон фон Берген, князь Бельский, ответил Виктор. И добавил: — Следователь Гнездовской стражи.
Слова прозвучали слишком гулко, как в кафедральном соборе, а не на лесном проселке у облезлого заборчика захолустной церквушки. Это был ответ — на все сразу.
— Жизнь продолжается, командир, — хохотнул Эрик. — Вот, держи, сойдет за полотенце. Егерь протянул Виктору полотняное покрывало, расшитое полянскими узорами.
Семен озадаченно хмыкнул и замолчал.
Ксения посмотрела на Виктора так, что ему стало слегка неловко. Вроде и ничего особенного, но такое ощущение, что по коже прошлись мягкие ладони.
— Прекрасное зрелище, не буду скрывать, — сообщила колдунья. — Я бы с радостью еще полюбовалась, но в полуголом виде вы рискуете простыть. Предлагаю воспользоваться телепортацией до Гнездовска, если вы готовы убрать благословение.
Глава 13Урок смирения
Виктору пришлось для начала заглянуть домой и одеться. Явление следователя в управление стражи завернутым в одеяло вызвало бы нездоровый ажиотаж, а Виктору пока не хотелось привлекать лишнее внимание к поимке Сени. Поэтому задержанных в управу привезли Эрик и Ксения.
Семена посадили в допросную — пусть посидит и подумает о жизни. Прибежавший вскоре Виктор настрого велел сержантам к нему не соваться и позвал Анну, забрать многострадальных племянников-подельников Семена.
Колдунья обругала следователя, злобно рявкнула на Эрика, велела обоим не показываться ей на глаза и забрала пациентов в Спасский госпиталь. На попытку предложить тюремный лазарет посмотрела так, что оба стража порядка чуть побледнели и согласились на любое ее решение.
Черт с ними, из Спасского не удерут, поставим пост охраны.
— Чего это она? — тихонько спросил Эрик, когда Анна с парой городовых, сопровождавших возок с пациентами, скрылась за поворотом.
— Мистрис Анна вытащила эту парочку с того света, — пояснил Виктор. — А мы с тобой их чуть обратно не отправили, перепортили всю ее ювелирную работу, вот и гневается.
— Ох, грехи мои тяжкие, — вздохнул егерь. — А давай мы больше не будем злить некроманта? Ну, то есть ты, командир, как хочешь, а я, уж прости, поостерегусь к ней на пушечный выстрел подходить. Не стесняюсь признаться — боюсь я твоей мистрис Анны до дрожи в коленках.
— Не могу тебя осуждать, — задумчиво протянул Виктор.
Эрик ушел отдыхать — за ночную работу городовым по уставу полагались сутки отсыпного. Виктор смотрел ему в след и почему-то вспоминал взвизгнувшую над ухом пулю. Интересно, это очередная поганая загадка или случайность?
Виктор точно знал, что если бы бывший егерь решил его убить — убил бы, не пулей, так ножом в бок, дело нехитрое. Но чтобы один из лучших стрелков случайно спустил курок и влепил «в молоко»? Виктор припомнил какую-то возню у себя за спиной в момент ареста Сени. Раненый племянник Семена дрался с Эриком. Может быть, это он стрелял?
Надо будет расспросить болезного, когда Анна его подлатает.
На крыльцо вышла Ксения Красницкая, свежая и прекрасная, как всегда. Она тепло улыбнулась Виктору.
— Сударыня, позвольте выразить свое восхищение, — поклонился он, отступив на полшага. — Ваши услуги неоценимы. Я, признаться, не понимаю, почему боевых магов так мало. Люди вашей профессии — огромное подспорье в деятельности любого силового ведомства.
— Господин следователь, — с легкой подначкой сказала Ксения, — вы ведь не пойдете в акробаты или скоморохи?
— Пожалуй…
— Здесь та же история. Масштабная боевая магия запрещена Конвенцией. Методики массовых заклинаний давно утеряны. Я не смогу ни море разлить, ни лес мгновенно вырастить. К тому же современная артиллерия гораздо эффективнее любой известной боевой магии, — развела она руками. — То, что вы видели, — детские игрушки, на такое способен почти любой колдун, попрактиковавшись совсем немного. Просто другие способы применения силы. Эффектно, но для серьезного мага — как для вас фехтовать и кувыркаться в доспехах. Вы можете это сделать, но согласитесь ли вы таким образом развлекать публику? Вот видите… Подобные мелочи ниже достоинства настоящих специалистов. Видели бы вы, какой скандал разразился в Академии, когда я, профессор, член Ученого совета, согласилась расчищать перевал! Пока я занималась историческими изысканиями, это было приемлемо, но применять восстановленные по описаниям в архивах боевые заклинания на практике, да еще и в строительных работах! Ужас! — Ксения горько усмехнулась. — Мне предлагали отказаться от магии и подать заявку в гильдию каменщиков. Делать артефакты на продажу — тоже малопочтенное занятие, но с ним приходится мириться, надо же на что-то жить и поддерживать элитарность Академии. Но стройка! Позор!