— Вы правы, Анна Георгиевна. Я помог им добраться до Гнездовска телепортом и дал ваш адрес, за что был вознагражден возможностью участвовать в операции. То, что вы делаете, — чудо.
Фон Раух посмотрел на приближающегося к ним официанта, и Анна обрадовалась возможности ненадолго замолчать. Им принесли тот самый салат — чуть обжаренные над огнем овощи, зелень, тертый сыр и говядина, сбрызнутые бальзамическим уксусом.
— Еще одна причина, почему я всегда рад побывать у Гнездовске, — местная кухня, — сказал фон Раух, попробовав угощение, — здесь очень вкусно готовят.
Анна очень хотела в лоб спросить его: «Я-то вам зачем?» — но язык почему-то не поворачивался. Было страшно услышать ответ.
Вместо этого она поддержала тему кулинарии:
— Имперцы почему-то без ума от местной еды. Один ваш соотечественник обожает мачанку, иногда шутит, что ради нее и переехал в Гнездовск.
— Мачанку? — переспросил фон Раух, — а, точно, жаркое с блинами. Пожалуй, в этом я с ним согласен.
Пронзительный женский визг на пару мгновений перекрыл все звуки. Кричали где-то совсем рядом.
Анна подскочила.
Визг прервался рыданием.
Анна бежала на вопль. Что-то случилось в одном из закрытых отдельных кабинетов. Черт, в котором? Двери одинаковые, посетители пока не сообразили, что происходит (кто бы Анне рассказал!) и недоуменно крутили головами. Охранник тоже спешил сюда, но потерял несколько секунд, пытаясь не сбить с ног дородную даму, замершую в проходе.
Анна не поняла, каким чудом фон Раух ее опередил. Он резко распахнул одну из дверей, заглянул туда и посторонился, пропуская ее.
В небольшой комнатке за столом сидел человек, откинувшись на спинку дивана и уставившись мертвыми глазами в потолок. По рубашке от плеча расползлось пятно крови.
Официантка вжалась в стену, хватала ртом воздух и сжимала побелевшими пальцами кожаную папку с меню.
— Стража Гнездовска, — Анна предъявила свой служебный жетон охраннику, все-таки сумевшему добежать до них, и скомандовала: — Никого не выпускайте из ресторана, ни работников, ни посетителей. Вызывайте стражу. Сюда никому не заходить.
Официантка слабо пискнула, на подгибающихся ногах вышла из кабинета, подальше от мертвеца. Фон Раух осторожно взял ее под руку и усадил на стул в зале.
Анна никогда в жизни не командовала на месте преступления и сейчас растерялась. Нужно было дождаться следственную группу, умудриться не допустить паники, не дать разбежаться свидетелям — про убийцу надежды нет, наверняка уже где-нибудь далеко…
Это вам не тихонько в морге трупы препарировать. Господи, что ж делать-то?
— Велите владельцу успокоить гостей, — тихонько посоветовал ей фон Раух, — вон он, спешит сюда. Сделайте суровое лицо, вы тут представитель власти. Скажите пару слов, а дальше это станет его проблемой. Надо продержаться минут двадцать, мальчишка-поваренок уже сломя голову бежит в управу.
Он незаметно ободряюще пожал ей руку и через пару секунд уже стоял у входа, не давая выйти подвыпившему чиновнику в компании усталой бледной дамы. О чем они вполголоса говорили, Анна не слышала. Все силы и самообладание ушли на то, чтобы рявкнуть на почтенную публику: «Совершено преступление, всем оставаться на местах до прибытия следственной группы!» и отдельно — на господина Карасева, хозяина ресторации. Он удрученно кивнул и отправился уговаривать посетителей «сохранять спокойствие и дожидаться стражи». С работниками-то проблем не было, приказано — не выходить, они и не выходили, только напряженно шептались у входа на кухню.
Зато гости ресторана ожидаемо устроили скандал.
Это была, пожалуй, самая жуткая четверть часа в жизни Анны. Она терпеть не могла оказываться в центре внимания, но сейчас деваться было некуда. Публика здесь собралась самая представительная (жаль только, что ни из следственного, ни от безопасников никого не случилось), и теперь все эти солидные люди хором требовали немедленных действий, обеспечения безопасности, объяснений, извинений и черта лысого. Усталая бледная дама собралась падать в обморок. Тощий господин, похожий на сушеную рыбину, оказался помощником городского головы и попытался начать командовать, но нес такой бред, что оставалось только понимающе кивать и мечтать о следственной бригаде, как об избавлении.
Фон Раух все это время мирно стоял у входа. Сталкиваясь с его безмятежным взглядом, больше никто не пытался покинуть зал ресторана.
Когда в двери шагнул Виктор, Анна была готова одновременно наорать на него за медлительность и кинуться на шею от радости.
— Господин следователь, — невозмутимо поклонился Виктору фон Раух.
Анне почему-то показалось, что в душе имперский кавалергард хохочет, наблюдая за бесстрастным кивком Виктора.
«Тоже мне, чемпионат постных физиономий», — нервно хихикнула про себя колдунья.
Виктор мгновенно взял ситуацию под контроль. Громко объявил, что дело тут чрезвычайное, убийство в таком солидном заведении в присутствии уважаемого общества. Упомянул о важности первых часов следствия, о неоценимой помощи очевидцев — в общем, по мнению Анны, развесил по ушам присутствующих несколько чашек витой восточной лапши.
Публика почтительно внимала.
Следователь выдал финальный пассаж про «заранее благодарю всех вас за сотрудничество» и посадил стажера составлять список свидетелей.
— Неизменно ваша — гнездовская стража! — поприветствовал Анну мастер Николас, отдуваясь после быстрой ходьбы. Что у нас за пожар и потоп одновременно? Уфф, где тут сесть-то можно, дух перевести? А то влетает в управу какой-то пацан и орет, как потерпевший, что в моей любимой «Настурции» чуть ли не реки крови и геенна огненная. Витьке хорошо, молодой, ноги длинные, а я старенький уже, мне нервничать нельзя. О, спасибо, дочка, — мастер Николас взял у заплаканной официантки стакан с клюквенным морсом, — самое то, что нужно старику, за каким-то лешим пробежавшему полкилометра…
Краем глаза Анна заметила, как фон Раух уступает место у двери городовому и дает монетку гонцу — поваренку.
Мальчишка браво отчитался: «Исполнил, как велено, барин!», отошел в сторону кухни, но не скрылся за занавеской, а остался в зале, разглядывая происходящее с большим любопытством.
Анна перевела дыхание. Наконец-то можно заняться привычной работой — осмотром трупа. Она подошла к двери в кабинет, но путь ей преградил городовой:
— Дамочка, не можно туды! Стража работает! — через секунду осекся, разглядев предъявленный служебный жетон: — А, звиняйте, госпожа эксперт, не признал вас принаряженной… Вы так сильно красивше.
Анна промолчала. Городовой только плечами пожал — подумаешь, большое дело. С теми, кто в девках засиделся, всегда так — как жениха почует, так прям не узнать.
Эти нехитрые мысли были большими буквами написаны на простецкой физиономии парня. Анна начала медленно и опасно поворачиваться к нему, но тут вмешался Виктор:
— Городовой, не отвлекаться.
Анна перевела дыхание, осторожно разжала стиснутые пальцы и шагнула к трупу. Виктор зашел следом, прикрыл дверь и негромко прошептал ей почти на ухо:
— Не трогай нижние чины, госпожа эксперт. Они в душевной тонкости не замечены, но народ полезный.
Колдунья презрительно фыркнула, подобрала подол платья (правда красивое, даже стражник, остолоп, оценил!) и подошла к телу.
Мертвец откинулся на спинку диванчика. На рубашке следы окровавленных пальцев — похоже, он пытался достать из раны клинок, но не смог. Около губ небольшие царапины и кровоподтеки — нужно пристальнее присмотреться, но, скорее всего, жертве зажали рот.
На столе лежал раскрытый блокнот, залитый клюквенным морсом. Что перед смертью писал убитый — не разобрать, чернила расплылись фиолетовыми пятнами, к странице прилипли смятые темно-красные ягоды.
Рукоять орудия убийства отломана, клинок остался в теле… Стоп. Не было рукояти. Его убили большущим кованым гвоздем, вот она, шляпка, измазана кровью. Наверняка гвоздь заточен, как стилет, большой силы для убийства не потребовалось.
Проткнута подключичная артерия, достали бы лезвие — хлестало б до потолка, но рана закупорена, так что есть только пара небольших пятен. Жаль — это значит, что убийца не испачкался, сложнее будет… Ох, ты ж!
Анна пристально посмотрела в лицо мертвеца, сделала шаг назад, налетела на Виктора, вздрогнула, обернулась и подняла глаза на следователя.
— Я его знаю, — мертвым голосом сказала Анна. — Это Кшиштоф, маг, геодезист, мы вместе работали на перевале. Недавно я при свидетелях обещала его покалечить.
Виктор удрученно вздохнул и немного отошел. Всем своим видом изобразил: «За какие грехи мне это?!», еще раз вздохнул и спросил:
— Ну и как? Ты его зарезала?
— Ты что?! — удивилась Анна. — Маги не убивают магов, никогда. Я вызвала его на дуэль мастерства, секунданты как раз утрясали детали. Нехорошо так о покойнике, но редкой бестактности был человек. Про диссертацию мою высказался… Вот я и не выдержала.
— Стоп, — прервал ее Виктор, — все подробности о его гнусном поведении расскажешь в управе. Ты знаешь, кто его убил? Версии есть?
— Не знаю, прости. И версий нет. Кроме того, что убийца прекрасно знал — это маг, и убивал соответственно. Элегантное решение — освященный гвоздь. Не достать, артефактами не спастись, колдовать невозможно, а чтоб не кричал — зажали рот, пока дергался. Убийца точно знал, что делает.
— Любишь ты слово «элегантно» применительно к способам убийства и сокрытию улик… — пробормотал Виктор себе под нос.
Мастер Николас, появившийся на пороге кабинета, громко прокашлялся.
— Тэкс, граждане стражники и прочие колдуны, шли бы вы отсюда, — то ли попросил, то ли приказал пожилой эксперт. — Вы вроде как версии строить изволите, так стройте их в другом месте, тут из-за вас не продохнуть. Давайте-давайте, правой ногой, потом левой ногой… это называется «ходить». Вот и идите. Чего интересного найду — позову.
Виктор с Анной привычно переглянулись, как всегда после ворчливых тирад эксперта, и протиснулись мимо него в зал ресторана.