Виктор обернулся и поклонился.
— Спасибо. Прошу простить мою утреннюю бестактность.
— Я тоже была неправа, — с сожалением сказала Бельская, — говорила так, будто тебе все еще три года… Ничего, что я на «ты», как привыкла?
Сейчас, когда голова не была занята предстоящей речью и возможной дракой, Виктор начал что-то вспоминать. Какие-то смутные образы, больше настроение, чем события. Похоже, тетушка действительно была. Она подарила раскрашенные кубики, из них можно было собрать и замок, и дворец, и большую крепость… Потом он сидел у нее на коленях и, сбиваясь, рассказывал о лошадке. Или собачке?
— Вы ведь моя единственная старшая родственница? Раз вы качали меня на руках, можете называть как угодно. Хоть «сладким пирожочком».
— Мне подходит, — рассмеялась она. — Правда, на моей памяти домашних прозвищ у тебя не было, а сейчас ты на пирожочек не похож. Зато — одно лицо с кузеном Вальтером, моим любимым двоюродным братом. Потрясающее сходство! Прошу, уважь тетку, пообедай со мной по-семейному.
Наверное, стоило задуматься, чего на самом деле хочет госпожа Бельская. Здесь мог быть подвох, могла быть очередная политическая игра, могло быть что угодно.
Но Виктор отбросил все сложности. Родня есть родня. Можно находиться по разные стороны, можно служить разным государям, но кубики, лошадки и собачки — бесценны.
— Буду рад, — ответил он.
Виктория Бельская взяла его под руку, и они неспешно направились по набережной в сторону города.
— Ведь вы приезжали в Берген? Я что-то припоминаю. Кажется, вы дарили мне игрушки?
— Да, тайком навещала. Твоим родителям приходилось это тщательно скрывать ото всех, но нужно было присмотреть за твоим здоровьем. Или семейные тайны оставим на потом?
— Нет уж, давайте, — попросил Виктор. — Буду рад делам Бельских в противовес магическим.
— Изволь, хотя без магии не обошлось. Князья Бельские довольно долго не могли обзавестись детьми. Вальтер был готов назначить кузена наследником титула, но Ольга… Твоя матушка была очень упорной дамой. Она узнала, что в семье есть дипломированный маг-медик, и шансов отвертеться у меня не осталось. Задача оказалась непростая, твоим родителям пришлось почти на три месяца уехать в дальнее имение, чтобы у меня была возможность заняться их здоровьем и не вызвать лишний интерес охранителей. Но все получилось.
— Я родился в результате колдовства? — чуть не споткнулся Виктор. — Как в сказке про волшебную рыбу?
— Глупости, — отмахнулась Бельская. — Не буду даже пытаться объяснить суть неспециалисту, но это было лечение, а не мистическая дурь. Если хочешь, спроси у своей напарницы, теорию она знает. Откуда у тебя Благословение — вопрос открытый, но я точно могу утверждать, что ты — сын Вальтера и Ольги фон Берген. Лучший из всех возможных.
Виктор остановился от ослепительной догадки. Вот она, странность, которая царапала столько лет! Он повернулся к тетушке и спросил:
— Я первый Виктор в фамилии фон Бергенов. Меня должны были назвать Александром, как прадеда, но это стало всего лишь третьим именем. Меня крестили в вашу честь?
Бельская несколько раз беззвучно хлопнула в ладоши.
— Какой умный мальчик. Не хотела хвастаться, но раз ты сам догадался… Да. Я не могла стать твоей крестной, и Ольга настояла, чтобы тебя назвали Виктором.
Пока он переваривал новость, Бельская прошла чуть вперед и приложила ладонь к ограде из таких же деревьев, как в резиденции ректора. Ветви раздвинулись, освободив проход к особняку с тремя башенками. На самой высокой изящно поблескивала стеклянная коробка, как на банке, на который Виктор вчера заглядывался.
— Мы пришли. Здесь я живу, когда выбираюсь в Дракенберг. Скромный домик одинокой старушки.
— Так уж и старушки! — совершенно искренне возразил Виктор.
— Ты прав, это я прибедняюсь. Да и домик хороший.
— А на подъемнике можно покататься?
Они проговорили до вечера. О детстве Виктора, о родителях, о самых разных мелочах. Тему Войны принцев оба, не сговариваясь, осторожно обходили. Виктор воевал за Константина, Виктория была в лазарете при армии Александра. Фактически, они оказались противниками. Но сейчас это неважно. Семью не выбирают.
Тетушка интересовалась внучатым племянником Винсом. Вместе с Виктором посмеялась над тем, как осторожный и предусмотрительный следователь внезапно стал папашей-одиночкой для бывшего бродяжки.
— Как его бабушка, я сейчас очень хочу надавать тебе массу советов по воспитанию, — посерьезнев, сказала Виктория, подливая племяннику чай. — Как кавалергард, я хочу убедить тебя немедленно отправить его учиться в какой-нибудь хороший имперский пансион, потому что мальчик должен получить лучшее образование в мире. Но я скажу иначе. Решай сам. Посоветуйся с сыном, узнай, о чем он мечтает, и сделай так, как будет лучше для вас. Если будет нужна поддержка — только скажи.
— Спасибо, — Виктор надеялся, что удалось скрыть удивление. — Я очень это ценю. И отдельное спасибо за то, что не уговариваете бросить стражу и принять наследство фон Бергенов.
— О, тут не мне высказываться, — махнула рукой Бельская. — Я так и не восстановила титул, а в моем родовом замке обитает, кажется, администрация округа. Не гнать же ребят канцлера на мороз.
Из дома Бельской Виктор ушел в сумерках. Она приглашала переночевать, но Виктор решил прогуляться по городу и вернуться в гостиницу. Помимо прочего, у него был и весьма прагматичный мотив. Сюда из Гнездовска он прибыл телепортом вместе с Анной. На «Княгиню» следователя никто не звал, и, если напарница его не дождется, обратная дорога в Гнездовск может стать проблемой. Не одалживаться же у тетушки!
Неподалеку от гостиницы, на открытой веранде ресторана, Виктор увидел Анну и Ксению. Они что-то очень оживленно обсуждали. Закуски на столе почти не было, зато стояла почти пустая бутылка. Судя по размашистой жестикуляции Анны — не первая.
— Добрый вечер, — сказал Виктор, подойдя к ним. — Прошу прощения, если помешал.
— Привет, — обрадовалась ему Анна и тут же заявила прямо противоположное: — Помешал. Сегодня мы ненавидим мужчин. Всех.
— Кхм… — Виктор отступил на полшага. — Прежде, чем я убегу в ужасе, позволь спросить. Ты завтра в Гнездовск собираешься?
— Собираюсь. Да садись ты к нам, с тобой ненавидеть интереснее.
— Анна преувеличивает, — мелодично сказала Ксения. — Мы ненавидим только некоторых, зато многословно. Надеюсь, им сейчас икается. Вот вас, молодой человек, я бы с удовольствием напоила и совратила. Аннушка, ты не против?
Виктор от обалдения плюхнулся на стул.
— Как я понимаю, мое мнение вам неинтересно?
— Вы бы стали возражать? — Ксения глотнула еще вина. — О, да вы покраснели! Боже мой, какая прелесть! Простите, — она резко сменила тон на грустно-серьезный. — Сегодня у меня настроение пожалеть себя, вот и отпускаю неуместные шуточки.
— Я бы, кстати, не возражала, — сообщила Анна.
Рядом с Виктором возник официант, и следователю ничего не оставалось, кроме как заказать чего покрепче.
— Все-таки он потрясающий козел, — сказала Ксения, явно продолжая давно начатый разговор. — Любовь-морковь, да я ради тебя это придумал, да только чтобы тебе было интересно… А потом — ой, что-то пошло не так, давай ты, дорогая, возглавишь Академию, будет здорово. Дрянь! В гробу я видала эту административку, зануд-преподов и нытиков-студентов! Ненавижу преподавание, ненавижу учебные планы, сессии и всю эту чешую! Наливай. Выпьем за разбитую мечту.
— Так ты же его послала куда подальше? — хмыкнула Анна, чокаясь с Ксенией бокалом.
Виктор присоединился.
— Послала. И еще пошлю. Пусть сидит на своей плавучей батарее, у меня от освященных пушек нос чешется и напиться тянет. Потопила бы эту пакость, да не выходит. Эх, жалко, что Торлейфа конунг Альградский вызвал морского змея бить, вдвоем бы, наверное, справились… Или нет. Уж больно халабуда прочная. Для того небось и строил.
Анна почему-то при Викторе откровенничать не стала. Немного повздыхала о странностях судьбы, но без подробностей.
Спустя примерно час и еще полбутылки «хрустальной слезы», Виктор пошел провожать домой боевую колдунью. Координация движений у нее была великолепная, шла как по ниточке, опьянение было заметно только по речи. Зато как! Курсантами они такое состояние называли «в дрова».
Возле небольшого дома, сильно поскромнее особняка Бельской, Ксения остановилась, посмотрела ему в глаза и спросила:
— Зайдешь?
— Польщен, но нет. Вы прекрасны, но вам ведь не я нравлюсь, а идея насолить князю Федору.
— Вообще-то, мне нравятся твои трицепсы. И… другие мышцы. — Ксения продемонстрировала, какие именно, вызвав у Виктора бурю эмоций.
— Сударыня, если вы то же самое повторите на трезвую голову, я за вами побегу на край света, — галантно поклонился Виктор. — Спокойной ночи.
Полковник Силин, он же Горностай, сдавал дела заместителю. Процесс был непростой, требовал сосредоточения, кучи бумажек и решения множества проблем, о которых Виктор не знал и знать не хотел.
Попасть к шефу он сумел только через несколько дней после возвращения из Дракенберга, и то, есть подозрение, что здорово помогла протекция Светочки, очень довольной привезенным подарком.
— Поздравляю, шеф! — вместо приветствия сказал Виктор. — Вы будете прекрасным полицмейстером.
— Спасибо, — усмехнулся Горностай. — Но зря думаешь, что я тебя из высокого кресла не достану. Князь велел вас с Анной отметить и повысить, так что быть тебе старшим следователем, а особо важные дела у полицмейстера на личном контроле. Да, еще велено тебе отпуск дать, если попросишься. Хочешь в отпуск, звезда судебных заседаний?
— А дело? — изумился Виктор. — Там еще не все закончено, вопросов осталось…
— Какое дело? — пожал плечами Горностай. — Ты его блестяще раскрыл. Эдгар, сволочь такая, устроил все безобразия, чтобы свалить Веслава и самому стать ректором. «Хрустальный шар», в котором он не только трудился, но и был совладельцем, за его художества конфискован в казну Гнездовска со всеми активами. Академии очень стыдно за небрежное хранение запрещенных артефактов и другие просчеты. Мост они починят своими силами, за свой счет и в рекордные сроки. Маги в дерьме, князь доволен, имперцы под шумок сманили из Академии толпу специалистов, Кошиц кусает локти, остальным не до нас. Ты в центре и в белом. Чего тебе еще надо?