— Хорошая идея.
Он берет меня за руку, но быстро опускает, вспомнив, что мы на людях и нас могут заметить.
Подхожу к большому п-образному столу из красного дерева в другом конце магазина.
— Вот этот красивый, — говорю, проводя рукой по блестящему дереву.
Он потирает подбородок, осматривая его.
— Вообще-то, он неплох. У тебя хороший вкус.
Он подзывает продавца-консультанта, который пытается уговорить купить более дорогую модель, но Лео непреклонен. Людям действительно не стоит спорить с юристами.
— Я тут подумал, — начинает Лео, когда продавец заходит в подсобку. — Мне следует нанять ассистента.
Вздергиваю бровь: — Тебе также нужна помощь в выборе?
Он смеется: — Нет… ну, вроде того. Я надеялся, что ты согласишься на эту работу.
Уже собираюсь напомнить ему, что все еще учусь днем, но он быстро добавляет: — Конечно, ты можешь работать после школы. Черт, ты даже можешь делать домашние задания и заниматься, пока я на встречах.
Как бы ни было заманчиво принять его предложение… слишком много вещей, которые могут пойти не так. Начнем с того, что я уже сплю со своим потенциальным боссом, а заниматься сексом с человеком, который подписывает твои чеки на зарплату, — огромный минус. К тому же, если мы когда-нибудь расстанемся, это может сделать все очень неловким, и я останусь без работы. Все это ведет к катастрофе. Не говоря уже о том, что готова поспорить, что все равно буду зарабатывать гораздо больше в дерьмовом Bashful Beaver, чем работая на него.
У меня также есть смутные подозрения относительно его истинных мотивов. Он хочет дать мне денег, но знает, что я их не возьму. Однако если он сможет легально нанять меня… у меня не будет другого выбора, кроме как согласиться.
— Спасибо, но нет.
Он явно оскорблен: — Тебе не потребовалось много времени, чтобы отказаться.
— Я ценю это, Лео. Правда, ценю. Просто… все может пойти наперекосяк, — пожимаю плечами. — К тому же я уезжаю в колледж всего через несколько месяцев, так что это временно, и в итоге тебе придется обучать кого-то другого, кто займет мое место.
— Никто не сможет занять твое место, Аспен. Поверь мне.
Его слова приятны, и я не могу не улыбнуться.
— Я ценю все, что ты для меня делаешь.
Он усмехается: — Я почти ничего не делаю для тебя, милая.
— Это неправда.
Он здесь. Чего я не могу сказать об отце. Или о матери.
Заплатив за стол и договорившись о доставке, мы выходим из магазина и направляемся к парковке.
— У тебя есть планы на вечер? Я надеялся, что мы сможем снять отель на ночь.
Хмурюсь, потому что ненавижу разочаровывать его.
— Не могу. Завтра у нас с Вайолет важный тест по химии и к нему нужно подготовиться.
Вижу, что он расстроен, и могу только представить, насколько сильнее он расстроится, если узнает правду.
— Понятно, — он открывает для меня дверцу машины, — ты хотя бы позволишь пригласить тебя на ужин до этого?
Постукиваю пальцем по нижней губе, притворяясь, что думаю: — Наверное, — приподнимаю брови, — но только фаст-фуд и без дорогих блюд.
Качая головой, он смеется: — Кто-нибудь говорил тебе, что ты упрямая?
Когда он забирается на водительское сиденье, хихикаю: — Да… ты.
Лео проводит ладонью по моей щеке, выражение его лица становится серьезным.
— Я люблю тебя, Аспен.
Вот дерьмо.
Полагаю, теперь так и будет.
— Ладно, ты выкручиваешь мне руки. Можешь купить мне два блюда из меню, — наклоняя голову, целую его большой палец. — Спасибо.
Он хмурится: — За что?
За то, что ты здесь, когда больше никого нет.
Держась за шест, трясу задницей, когда песня подходит к концу, мои движения медленные и преувеличенные.
Двое мужчин из зала бросают на сцену несколько купюр, и я, слегка покачиваясь, молча благодарю их, а затем собираю деньги в сумку и ухожу, чтобы на сцену могла выйти следующая девушка. Сняв свою черно-зеленую маску, иду по пустому коридору в гримерку.
— Ну, это отстой, — говорю Вайолет и Хизер. — Сегодня здесь тухло.
— Ты мне будешь рассказывать, — замечает Хизер, подкрашивая губы перед зеркалом. — Я начинаю думать, что Кэнди Кейн забрала с собой всех клиентов, когда сбежала.
— Не могу поверить, что она до сих пор не появилась.
Конечно, стриптиз — не то место, где нужно подавать заявление на увольнение, но прошло уже больше двух недель с ее ухода.
— Может, у нее что-то случилось, — пожимает плечами Вайолет, возясь с телефоном.
Хизер смеется: — А может, она поняла, что слишком стара, чтобы трясти задницей рядом с кучкой восемнадцатилетних.
Да я почти уверена, что дело не в этом. Кэнди была здесь популярна и зарабатывала столько же денег, сколько и мы в любой вечер… а иногда даже больше.
— У нее было несколько постоянных клиентов, — беру бутылку с водой и делаю глоток, — может, кто-то из них знает что-то, чего не знаем мы?
Вайолет на минуту задумывается: — Возможно.
Хизер закатывает глаза: — Честно говоря, я не уверена, что мне вообще есть до нее дело.
Хизер права. Никто из нас не был с ней близок, и, видит Бог, она не была ни к кому добра.
Но все же… она была одной из нас. А теперь ее нет.
— Кто-нибудь хочет заказать еду? — спрашивает Хизер. — Здесь пусто, и я умираю с голоду.
Уже собираюсь ответить, что не отказалась бы от пиццы, но тут дверь распахивается, и в комнату заглядывает Фредди.
— Джинджер, у тебя отдельная комната.
Мы с девочками обмениваемся недоуменными взглядами. Единственный способ забронировать номер — это когда танцор предлагает его, разговаривая с вами в зале. Ну, преимущественно. Нет ничего необычного в том, что клиент бронирует его сразу, просто это дороже, а здешние завсегдатаи чертовски скупы, пока не вытрясешь из них деньги.
Однако сегодня здесь пусто, поэтому я практически ни с кем не разговаривала. Почти уверена, что произошла ошибка, и этот заказ для Вайолет, потому что в последнее время у нее много привата.
Приподнимаю бровь: — Ты уверен, что это для меня?
Потому что у меня нет постоянных клиентов. Конечно, есть мужчины, которые подходят и говорят, какая я сексуальная, и обещают вернуться, чтобы увидеть меня снова, и иногда они возвращаются, но не для того, чтобы просить отдельную комнату еще до того, как заговорят со мной на танцполе.
Фредди, похоже, раздражен моими расспросами.
— Да. Он специально попросил рыжую.
Ну, тогда ладно.
Хизер взмахивает руками: — Девочка, чего же ты ждешь? Сегодняшний вечер был дерьмовым. Иди и заработай денег.
Она права. Когда на столе лежат деньги, их там не оставляют.
Надеваю маску и подкрашиваю губы блеском, прежде чем выйти в коридор.
— Пятая комната, — говорит Фредди, и уходит.
Каблуки стучат по полу, пока пробираюсь к самой последней комнате в конце коридора. Обычно я уже не нервничаю во время приватных танцев, но сейчас мой желудок трепещет, словно я проглотила банку с пчелами. Дойдя до черной двери, делаю глубокий вдох и с опаской поворачиваю ручку. Когда вхожу, свет приглушен, поэтому все, что вижу, — силуэт темной фигуры, сидящей на диване. Дым от зажженной сигареты, торчащей во рту, клубится в воздухе.
Но затем он поворачивает голову… и этот пронзительный, угрожающий взгляд устремляется на меня.
Желудок скручивает, внутри все сжимается от страха.
Откуда он знает?
Почему он здесь?
На второй вопрос ответить легко. Он здесь, чтобы терроризировать меня… потому что это все, на что способен Нокс.
Уже собираюсь отчитать его, но тут вспоминаю, что на мне маска.
Есть шанс, хотя и очень маленький, что Нокс просто пришел сюда в поисках приватного танца от случайной рыжеволосой девушки.
Боже, это звучит глупо даже в моей голове.
Он здесь из-за меня.
Пячусь назад, намереваясь убежать в гримерку.
Меня застали врасплох, и нужно время, чтобы придумать план, как поступить с заклятым врагом, знающим мой секрет.
— Подойди ближе, Аспен, — его голос — грохот из дыма и пепла, — или лучше сказать… Джинджер.
Я не шевелюсь.
— Что ты здесь делаешь? — шепчу, чувствуя, как меня охватывает отчаяние.
Он подносит сигарету ко рту: — Я же говорил тебе, что будут последствия.
Предполагала, что эти последствия будут заключаться в том, что он будет мучить меня еще больше, чем обычно… а не раскопает мой маленький грязный секрет.
Он загибает палец: — Иди сюда.
Не хочу, но у меня нет выбора. Теперь я его безвольная пешка.
Из динамиков раздается Monster Мэг Майерс, когда подхожу к нему.
Собираюсь присесть на другой конец дивана, но он качает головой.
— У шеста.
Если он думает, что я буду танцевать и раздеваться для него, то он совсем спятил.
— Нет.
В его взгляде читается вызов, но я отказываюсь.
Когда становится ясно, что не собираюсь уступать, он качает головой и ухмыляется. Как будто он ожидал, что отвергну его просьбу.
— Тогда, наверное, мне придется рассказать твоей маме и моему папе о твоей внеклассной деятельности, — в угрожающем тоне скрыт намек на веселье. Как будто это его забавляет. — Видишь, как это раздражает, когда тебе угрожают?
Сердце подскакивает к горлу, когда я стою перед шестом.
— Как давно ты знаешь?
Его лицо ожесточается, когда он затягивается сигаретой.
— С твоей первой ночи здесь.
Хочу спросить, как он узнал, но меня слишком отвлекает тот факт, что он знал об этом так долго. И все же не рассказал об этом ни мне, ни, предположительно, кому-либо еще. А это значит, что он либо приберегал эту маленькую бомбу в заднем кармане, чтобы поиметь меня в нужное время… либо он хочет что-то получить в обмен на молчание.
Самодовольная улыбка искривляет его губы: — Разве ты не должна танцевать?
Смотрю ему прямо в глаза: — Я не танцую для придурков.