— На мгновение я поверил, что тебе нравится сосать мой член… почти так же, как тебе понравилось, как я заставил тебя кончить за ужином.
Поднимаю с пола платье.
— Не льсти себе.
— Не лги себе, — возражает он.
Меня охватывает гнев, и я указываю на дверь: — Уходи.
Он заправляет член обратно в джинсы.
— Запри дверь на ночь.
Собираюсь спросить зачем, но он встает с кровати и выходит.
Понятное дело, Лео расстроился, когда я позвонила ему позже и сказала, что случайно заперла дверь и заснула в ожидании.
Не уверена, что он на это купился, но, по крайней мере, не стал на меня давить.
Уже начинаю действительно засыпать, когда слышу, как поворачивается дверная ручка.
Какого черта?
Это повторяется, и я вскакиваю с кровати, готовая отчитать Нокса.
Но потом понимаю… это он велел мне запереть дверь перед уходом.
А значит, это может быть только мой отчим.
Сердце бешено колотится в груди, когда слышу, как что-то входит в замок… как будто он пытается его открыть.
Быстро соображая, бросаюсь к шкафу и закрываю дверь в тот самый момент, когда открывается дверь в спальню.
Какого черта он здесь делает?
Лучше спросить… какого хрена ему нужно?
Когда он входит в комнату и понимает, что меня там нет, слышу раздраженный вздох.
Зажмуриваю глаза и забиваюсь в угол шкафа, вспоминая слова, которые сказала ему за ужином.
Конечно, папочка, сегодня я сделаю все, что ты захочешь.
О, Боже. Меня тошнит.
Очевидно, я не это имела в виду… но что, если он здесь, чтобы нажиться на этом?
Желудок сжимается, когда прислоняюсь лбом к стене темного шкафа.
Только она не гладкая, как должна быть. Проведя пальцами, понимаю, что на ней что-то вырезано.
Похоже на секретное послание.
Обведя, легко различаю букву H. Следующая буква сложнее, но думаю, что это A. За ней T… и почти уверена, что следующая — E. Под ней еще две буквы.
М и Е.
Hate me (Ненавидь меня).
В этом нет никакого смысла.
Слышу слабый щелчок закрывающейся двери спальни, но не уверена, что он не вернется, поэтому остаюсь здесь.
Однако перед тем, как провалиться в сон, делаю мысленную пометку на завтра — купить замок с засовом и открыть новый банковский счет.
Через несколько часов просыпаюсь от звона будильника. Открываю дверцу шкафа, впуская солнечный свет внутрь.
Задрав голову, смотрю на резьбу, выгравированную на стене.
Сердце замирает.
Там не написано Hate me (Ненавидь меня), как я изначально решила.
Надпись гласит…
Help me (Помоги мне).
Во время завтрака стараюсь не встречаться взглядом с Трентом, но это трудно, потому что он все время пытается заговорить со мной.
Он даже снова предлагает съездить в автосалон и выбрать машину, от чего, конечно же, отказываюсь.
Я просто хочу накопить денег и убраться ко всем чертям подальше от них.
Наливаю вторую чашку кофе, когда мама объявляет: — Мы с Трентом скоро отправимся в поездку на выходные.
Мы с Ноксом обмениваемся любопытными взглядами. Очевидно, для него эта поездка тоже новость.
— Когда? — спрашивает Нокс в то же время, когда я произношу: — Куда?
Трент вытирает рот салфеткой: — Не в эти выходные, в следующие, — он прищуривается, глядя на сына. — Я ожидаю, что ты будешь вести себя наилучшим образом, пока нас не будет, — затем смотрит на меня. — Вы оба.
— Мы едем в пляжный домик в нескольких часах езды отсюда, — с улыбкой говорит мама. — Учитывая, что наша свадьба была практически в Рождество, у нас не было полноценного медового месяца.
Как угодно. Будет здорово избавиться от них обоих на выходные.
Бросаю взгляд на часы на стене: — Нам пора уходить, пока мы не опоздали в школу.
Нокс отодвигает стул.
— Пойдем.
Выйдя из-за стола, хватаю рюкзак с пола в коридоре и иду за ним к джипу. Мы пристегиваемся, и жду, пока выедем с подъездной дорожки, чтобы заговорить: — Спасибо, что предупредил закрыть дверь.
Мышцы его предплечья напрягаются, когда он сжимает руль.
— Тебе стоит купить задвижку в спальню.
— Я так и планировала.
Его ноздри раздуваются, когда он делает глубокий вдох.
— А еще тебе следует держать свой чертов рот на замке в его присутствии и перестать выводить его из себя.
Мне хочется спросить, почему он защищает мерзавца, но до конца поездки держу рот на замке.
Нокс примет сторону отца. Как и всегда.
Кроме того, в клубе я привыкла отбиваться от похотливых стариков, желающих провести ночь с подростковой задницей, поэтому могу за себя постоять.
Нокс проносится мимо школы.
— Куда ты едешь?
Он подносит сигарету ко рту и закуривает.
— Мне нужно выполнить одно поручение.
Смотрю на часы на приборной панели.
— Что ж, тебе лучше поторопиться. Занятия начинаются через пять минут.
Ожидаю, что он заедет на заправку или в магазин, но он проезжает дальше.
— Что за поручение?
Он не отвечает, вместо этого поворачивая направо на жилую улицу. На улицу, на которой живет Лео. Желудок сжимается.
— Куда мы едем?
Нокс молчит, подъезжая к дому своего дяди…
И я слышу щелчок дверных замков.
Странный трепет в животе превращается в настоящий ужас, когда он цепляется за мой ремень безопасности, не давая его отстегнуть.
— Последний шанс сказать мне правду, Бродяга. Ты трахаешься с моим дядей?
Решительно качаю головой. Ни за что не позволю этому секрету сорваться с губ. Не только потому, что это не его дело, но и потому, что это разрушит репутацию Лео.
И мою.
— Ты с ума сошел? Конечно, нет.
Он издает низкий горловой звук, прежде чем открыть водительскую дверь и выйти из машины. Тоже пытаюсь вылезти, но он обходит сбоку, преграждая путь. Отстегнув ремень безопасности, хватает меня за запястье… так сильно, что я вздрагиваю.
— Ну, если ты не хочешь говорить мне, возможно, ты расскажешь ей.
Ей?
Перестаю дышать, когда понимаю, на что он намекает.
О, Боже. Нет.
Когда он вытаскивает меня из машины, в груди все сжимается, а перед глазами расплывается.
— Нокс, пожалуйста, — умоляю, пока он тащит меня по дорожке, словно тряпичную куклу. — Я сделаю все, что ты захочешь, хорошо?
Буду отсасывать ему каждый день. Буду унижаться по его приказу, чтобы он мог показывать на меня пальцем и смеяться. Буду его чертовой рабыней.
Я сделаю все, что угодно.
Потому что ни за что на свете не смогу посмотреть в глаза этой бедной женщине и сказать ей, что сплю с ее мужем.
— Я хотел, чтобы ты сказала мне правду.
— Хорошо, — признаюсь, и мой голос и решимость трескаются как стекло. — Ты прав. Я сплю с ним.
— А вот и оно, — вижу, как напрягаются мышцы его шеи, прежде чем он замирает. — У тебя хватает наглости стоять здесь и осуждать меня, хотя ты далеко не ангел. Ты трахаешься с женатым мужчиной почти в три раза старше тебя, пока его жена сидит как чертов овощ. Ты такая же ебанутая, как и я.
Прерывисто дышу, ненавидя себя за то, что он прав.
— Я знаю, — у меня перехватывает горло. — Мне жаль. Я покончу с этим…
Подняв палец, он нажимает на дверной звонок. Пытаюсь убежать, но его мертвая хватка на моем запястье усиливается.
— У каждого поступка есть последствия, Бродяга. Это твои.
Боже, раньше думала, что ненавижу его, но это было ничто по сравнению с тем, что чувствую к нему сейчас.
Я никогда не прощу его за это. Никогда.
Дверь открывает женщина в медицинской одежде. Предполагаю, что это личная медсестра его жены.
— Здравствуйте, — на ее лице отражается замешательство, когда она замечает нашу школьную форму. — Чем могу помочь?
Нокс протискивается мимо женщины, увлекая меня за собой.
— Я пришел повидаться с тетей.
— О, — восклицает медсестра, следуя за нами. — Я не знала, что у нее сегодня будут гости. Могу предложить вам что-нибудь выпить?
Сердце подскакивает к горлу, когда мы заворачиваем за угол и входим в гостиную.
Одного взгляда на стойкую, печальную женщину в инвалидном кресле достаточно, чтобы мне захотелось упасть на пол и разрыдаться.
Свободной рукой дергаю Нокса за рукав как ребенок, умоляющий не уходить из магазина игрушек.
— Пожалуйста…
— Заткнись, — цедит сквозь зубы, прежде чем подойти к тете.
Наклоняясь, целует ее в лоб: — Привет, тетя Ленора.
Когда она видит его, глаза расширяются от узнавания и недоумения.
Повернув голову, Нокс обращается к медсестре: — Мне нужно поговорить с тетей. Наедине.
Она явно обескуражена его строгостью, но все равно кивает: — Я как раз собиралась приготовить ей завтрак. Позовите, если вам что-нибудь понадобится.
С этими словами она устремляется на кухню… оставляя нас троих наедине.
Нокс, не теряя времени, приступает к делу: — Тетя Ленора, вы ведь помните Аспен Фальконе, не так ли? Она дочь Майлза, покойного друга Лео.
Его слова равносильны пощечине.
Учитывая, что она не может ни двигаться, ни говорить, особой реакции на это нет. Однако замечаю, как она оценивающе смотрит на меня своими большими карими глазами.
Я видела ее однажды, когда была ребенком… задолго до того, как ей поставили диагноз. Она была красивой и доброй, угостила меня шоколадным печеньем и сделала комплимент моим волосам.
Теперь она прикована к инвалидному креслу.
А я шлюха, спящая с ее мужем.
Чувство вины, переполняющее меня, такое сильное и вязкое, что я задыхаюсь.
Взгляд Нокса мечется между нами.
— Сегодня я привез Аспен, потому что она хочет сказать тебе что-то очень важное.
Ленора моргает, несомненно, ожидая, что я заговорю.
Но я не могу.
В последний раз смотрю на Нокса, умоляя его не заставлять меня делать это.
Но он не сдается. Мое отчаяние только еще больше злит его.