– На хрена? Ты вообще знаешь, насколько его пугают подобные события? Я терплю подобное дерьмо, когда оно касается лично меня, но ты зашла слишком далеко, даже просто прикоснувшись к нему.
– Боже, просто прикоснувшись к нему? Как будто я что-то с ним делала! Вы все сошли с ума? Он тоже весь мокрый, разве этого не видно? Вы оставили его одного, а он полез в бассейн, и я просто перепрыгнула через забор.
Адам покачал головой, в его взгляде читалось явное осуждение.
– Расскажешь свою версию адвокату, когда он приедет к тебе в участок.
Я простонала и провела рукой по мокрым спутанным волосам.
– Ты меня не слышишь! – гневно процедила я. – Твой сын тонул. Я видела, что он запаниковал и скрылся под водой.
– Ты видела его? Значит, ты наблюдала за нами. Прекрасно. – Он повернулся к охраннику и продолжил: – Дэн, найди ее камеру. Я не хочу, чтобы она слила фотографии Эйдена.
Телохранитель ушел, а я стояла на месте и топала. Просто топала ногой. Потому что других вариантов у меня не было, ведь из-за этого великана высок риск получения телесных повреждений.
– И это все, что ты услышал из сказанного? Ты плохо слышишь?
Лицо Адама стало строже, поэтому я решила замолчать.
– Босс, я нашел ее телефон.
Я инстинктивно ощупала лифчик и только потом вспомнила, что после падения через забор телефон попросту выпал из него.
Адам внимательно посмотрел на меня.
– Проверь последние фотографии.
Я потянулась за своим телефоном. Внезапно между мной и моим телефоном возник Адам, схвативший меня за запястье. Я попыталась вырвать его, но он сильнее сжал пальцы и прижал к себе.
– Я бы на твоем месте так не делал.
Глубокий вдох, Люси. Успокойся.
Сжав кулаки, я глубоко вдохнула, прежде чем снова заговорить:
– Не имеете права.
Адам удивленно приподнял брови, заглянув мне в глаза. Черт! У него нет права обладать такими зелеными глазами. Бесполезная трата красоты на такого придурка и… самую горячую знаменитость в моей жизни.
– Чего еще? И это ты будешь рассказывать мне о правах?
Ладно, это был не самый лучший аргумент, но он же действительно не имеет права этого делать. Правильно же?
Я посмотрела на него самым грязным взглядом, которого когда-либо удостаивалось любое – живое или мертвое – существо в нашем мире, а потом прошептала:
– Пошел к черту.
У него задрожали щеки.
– Поэтому ты здесь? Ты жизнь отдашь за фотки.
Я аж приоткрыла рот от такой наглости этого мудака. Но тут к нам подошел телохранитель, который задумчиво сообщил:
– Так… тут есть несколько фото тебя с Эйденом, причем часть сделана в прошлые дни.
Адам сжал мое запястье, свирепо глядя мне в глаза. Я решила не давать пояснений и просто помолчать.
– Полиция уже тут! – крикнула Энн со стороны дома, прерывая нашу немую сцену. Вот же сучка! Он должен сдать ее, а не меня.
– Я не хочу, чтобы они выводили ее через дом. Открой им боковой вход, – приказал Адам.
– Можешь отпустить ее. Иди и все им расскажи, а я пока прослежу за ней.
– Нет, я держу ее, – ответил он охраннику. Думая, что я могу вырваться, он еще сильнее прижал меня к груди. И я возненавидела его за то, что он заставляет мое тело покрываться мурашками. – Иди с Энн.
Тревога! Соски!
Я взглядом проводила удаляющегося телохранителя.
Все превращается в кошмар.
– Слушай, – со вздохом произнесла я, пытаясь установить зрительный контакт. – Я не преследую тебя. – Он хотел что-то сказать, но я перебила: – Знаю. Знаю, как это выглядит, но я говорю правду. Меня зовут Люси. Люси Мейер. Я живу по соседству. Прямо тут, – дрожащим пальцем я указала на дом Оливии, но выражение лица этого красивого ублюдка не изменилось. – Джейсон Торн. Слышал о нем? Он тоже актер, как и ты, только намного красивее тебя, а еще у него доброе сердце.
Никакой реакции. По-видимому, у него отсутствует чувство юмора.
– Этим летом он женился. На Оливии. Она моя лучшая подруга. Я дружу с ними, а сейчас даже живу у них. Можешь спросить у них сам.
– И где же твои лучшие друзья, Люси Мейер?
– У Джейсона промо, поэтому они на несколько дней уехали в Лондон.
– Как удобно для тебя, верно?
Я попыталась высвободить руку, но он все еще крепко держал меня.
– Отпусти.
– Нет.
– Они прилетают сегодня. Можешь спросить у них.
– Я выдвину обвинения. Тебе это так просто не сойдет с рук.
– Ради всего святого, ты меня вообще слушаешь?
– Я уже все увидел.
Пытаясь сохранить спокойствие, я опустила голову и начала считать до десяти.
Он сжал мое запястье с такой силой, что у меня вырвался болезненный стон.
– Даже не думай пытаться разжалобить меня слезами. Это не сработает.
Мне даже и в голову не приходило начинать плакать, но как только я увидела приближающихся офицеров полиции, у меня моментально заслезились глаза.
– Как раз вовремя, – пробормотал Адам, заметив влажные дорожки под моими глазами.
– Ты придурок, – процедила я. – Давай, выдвигай обвинения. Я тоже выдвину. Тебе не стоит быть родителем. Если ты не знал, оставление ребенка в опасности – это тоже уголовное преступление. Я захвачу тебя с собой! Этот мальчик заслуживает отца получше, отца, который подумает об его безопасности, ты… ты самовлюбленный сукин сын!
Он едва не раздробил мне запястье, но отпустил меня, как только заметил, что я снова поморщилась от боли.
Может, со стороны это прозвучало излишне драматично, но заверяю вас, что я никогда не была королевой драмы. Он же фактически оставил ребенка на верную смерть! Это я должна была звонить в 911, а не они.
– Мистер Коннор, – произнес один из офицеров, остановившихся возле нас. Адам объяснил ситуацию и заявил о выдвижении обвинений, поэтому они без лишних слов надели на меня наручники.
Заковали меня в наручники!
Уже через пять минут я сидела на заднем сиденье машины, направляющейся в участок. Я уже готова прикончить этого ублюдка. Если я когда-нибудь выберусь из тюрьмы, куда, наверное, меня все же посадят, то обязательно убью его.
Пять – пять! – часов прошло до момента, когда приехали Джейсон и Оливия и внесли за меня залог. В машине стояла тишина, а во мне все бурлило от злости.
– Люси, – позвала Оливия, поворачиваясь в мою сторону.
– Я ненавижу его, – в десятый раз повторила я. – Хочу прикончить его. Собираюсь выдвинуть обвинения, чтобы спасти ребенка, а потом убить его.
– Оливия, это заразно? Мне стоит волноваться? – спросил Джейсон с водительского места. Наши взгляды встретились в зеркале заднего вида, и я заметила, что он немного улыбается.
– О чем это он? – спросила я, заметив, что Оливия тоже пытается скрыть улыбку. – Почему вы оба улыбаетесь? – вскрикнула я. – Конечно, я провела в участке целых пять часов, но вряд ли чем-то там заразилась.
Оливия широко улыбнулась.
– Мы не об этом. Он говорит о чем-то другом, просто не обращай внимания.
– Что? Оливия, не секретничай. Я сейчас очень нервная.
– Люси, я ничего от тебя не скрываю. Я и тебя обещала убить, когда мы с мужем ехали из офиса руководства студии. Помнишь встречу в тот день? Когда ты бросила меня одну? Теперь Джейсон считает, что у нас пунктик на зверских расправах.
Я взглянула на Джейсона.
– Не рассказывайте семейные шутки прямо сейчас, побудете милыми наедине. Мне нужно ее внимание. Я была в тюрьме. Хочется дружеской поддержки.
– Ого, полагаю, что мы еще долгое время будем слушать о том, как ты несколько часов просидела в камере предварительного заключения полицейского участка.
– Следи лучше за дорогой, пока мы не убились до того, как я смогу добраться до этого гаденыша.
Положив руку на ногу Оливии, он сказал:
– Малышка, она вся в твоем распоряжении.
– Спасибо, – с сарказмом ответила я, а затем снова повторила: – Ненавижу его.
Оливия положила руку на руку Джейсона, и я вновь про себя отметила напряженность этого момента между ними. Они такие милые, но вы и так уже все понимаете.
– Да-да, мы уже слышали это, – заметила она. – И не убивай меня, мне и самой неприятно повторять тебе, что я предупреждала, но…
– Для него никогда не будет достаточно, – неохотно согласилась я. – С моей стороны действительно было неправильным шпионить за ним. Но я же не преследовала его. Я просто залезала на чертову лестницу и несколько минут смотрела на него, если он выходил на задний двор. Вот и все.
– Люси, но конфиденциальность для нас действительно на первом месте. Ты уже должна понять, – прокомментировал Джейсон.
– Я согласна, что это было неправильно, но если бы не я, этот мальчик умер. Разве это ничего не значит? – Джейсон промолчал. Осознав кое-что, я подалась вперед. – Ты же мне веришь, правда? Пожалуйста, скажи, что ты веришь. Единственная причина, почему я прыгнула через забор, это ради спасения ребенка.
– Конечно, – заверила Оливия.
– Джейсон? Ты же мне тоже веришь, да?
Он со вздохом взглянул на меня.
– Я тоже, Люси, но это неважно.
– Как это может не иметь значения? Этот придурок должен был упасть на колени и расцеловать мне ноги за то, что я так удачно оказалась рядом!
Целовать другие части тела тоже допустимо, но не более того. Я бы не позволила ему дойти до моих женских частей тела, не говоря о том, чтобы он целовал меня в губы.
– Да я к тому, что мои мысли не имеют значения. Важно лишь то, что Адам считает тебя сталкером.
Я ненавижу его. Действительно ненавижу. Скрестив руки на груди, я откинулась на спинку сиденья.
– А что теперь будет? – поинтересовалась я, когда тишина стала невыносимой.
– Я поговорю с ним и попрошу снять обвинения, – ответила Оливия.
– И как тебе удастся это провернуть? – спросил Джейсон, покосившись на жену.
– Я попытаюсь объяснить, что Люси просто хотела помочь. Не знаю, стану ее адвокатом, который хорошо ее знает.