Несколько нажатий на клавиатуре – и женщины по очереди стали зачитывать пункты назначения, Анни оставалось лишь выбрать подходящее. Ей не хотелось оказаться ни в Нью-Йорке, ни в Чикаго, ни в Далласе.
– А еще что-нибудь есть?
– Вы бы поспешили, – посоветовала женщина справа. – Ваш бойфренд и так уже подзасиделся в сортире.
– Наверное, любуется своим отражением в зеркале, – хмыкнула Анни.
– Ну да, знаю я такой тип мужчин, – кивнула одна из сотрудниц. – Понятно, что вам не хочется с таким кавалером ехать в Вайоминг.
Итак, она совершала побег. Это было ее великое исчезновение!
Анни достала свой сотовый, опасаясь, что он в любой момент начнет звонить, и бросила в ближайшую урну. Теперь уже никто не укажет ей, что делать, – в эту минуту она сама решит свою судьбу. Она вырвалась из клетки! И, перерезав таким образом всяческие линии связи, Анни испытала редкостное, ни на что не похожее возбуждение. Ей захотелось уже вечером оказаться где-нибудь очень-очень далеко – и у нее это получится, да! Вот только она пока не знала толком, что будет делать, кроме как пытаться обернуться невидимкой посредством кое-каких субстанций.
И пока женщины за стойкой пытались волшебным образом перекинуть ее с рейса на рейс, и до мгновения, когда ей предстояло все бросить позади, оставались считаные минуты – Анни вдруг подумала о Бастере. Она представила, как брат сидит, подпершись подушками, в своей, еще отроческой, кровати, с изуродованным лицом, оказавшись в этом доме, как в ловушке, а тем временем их родители, призвав на помощь «всю королевскую конницу и всю королевскую рать», пытаются собрать в нем то, что давным-давно успело развалиться.
Анни понимала, что сама сейчас разваливается на части, а Бастер как раз этот процесс пережил – и теперь она спрашивала себя: а возможно ли такое, чтобы Фэнги, восстанавливаясь под единой крышей, составили бы друг другу приятное общество? Это казалось маловероятным – и все-таки, стоя сейчас в терминале аэропорта, где люди спешили кто куда, каждый устремляясь в своем направлении, Анни вдруг захотела рискнуть. Итак, она не едет в Вайоминг с Дэниелом – где бы она теперь ни оказалась, это все равно будет несравненно лучше.
– А у вас есть какой-нибудь рейс в Нэшвилл? – спросила она.
– Можете сесть на борт до Детройта, вылетающий через десять минут, а там уже пересесть на рейс до Нэшвилла.
– Вам надо решиться немедленно, – сказала женщина слева. – Кажется, я уже вижу вашего бойфренда.
– Бывшего бойфренда, – поправила ее Анни. – Да, лечу в Детройт.
Зажав в руке новый посадочный талон, Анни поблагодарила женщин, которые взялись донести до Дэниела ее послание – что, дескать, она не может с ним поехать, – неким совершенно неподражаемым способом.
– Это будет реально здорово! – пообещали они. – Он будет просто раздавлен!
Анни размотала на руке изоленту, бросила в мусорницу и, посгибав пальцы, не ощутила никакой боли.
Тогда она бегом, энергично взмахивая руками, заторопилась к самолету – настоящая кинозвезда в несуществущем кинофильме. Она представила, как оператор с камерой движется рядом с ней, стараясь держать ее в кадре.
Она сбегала – как бы ни было это спонтанно, непродуманно и, может статься, чревато разочарованием, – и мотивация ее героини была проста и понятна: скорее исчезнуть!
Анни пронеслась через недешево обставленную съемочную площадку, мимо статистов, которые могли бы ее задержать. Вслед ей неслись крики режиссера, но они уже настолько затихли позади, что Анни их даже не различала.
Художники: Калеб и Камилла Фэнг
Когда Анни сошла с эскалатора в пункте выдачи багажа, она увидела своего брата Бастера, державшего в руках табличку с надписью ФЭНГ. Как он и уверял сестру по телефону, лицо его было порядком изуродовано, и ей оставалось лишь положиться на свой природный актерский дар, чтобы изобразить минимум удивления. От усиленных попыток удерживать на лице невозмутимость у Анни даже скрутило в животе. Когда она наконец подошла к Бастеру и взяла в руки табличку, ни он, ни она сперва даже не знали, что делать дальше. Долгое мгновение они просто глядели друг на друга – встретившиеся «А» и «Б», в этой буквенной последовательности как нельзя более дополнявшие друг друга. Потом Бастер протянул руки и крепко прижал сестру к себе.
– Поверить не могу, что ты вернулась, – сказал он.
– Знаю, – кивнула она. – Что у меня все так не слава богу?
– У нас у обоих полный швах, – усмехнулся Бастер, и Анни, разумеется, с ним согласилась.
– А где мама с папой? – спросила она.
Бастер посмотрел куда-то в сторону, сделал глубокий вдох и наконец ответил:
– Они в машине. Расписывают план действий. У них созрел новый замысел.
– О нет! – воскликнула Анни, почувствовав, как по телу заструился такой знакомый жар. – Пожалуйста, только не это!
– Добро пожаловать домой! – хмыкнул Бастер и направился к ленте за багажом.
Калеб с Камиллой стояли на парковке возле своего минивэна и неистово размахивали руками, точно пытались сбросить пламя. Анни с Бастером осторожно приблизились.
Встреча с родителями после нескольких лет разлуки оказалась для Анни даже бо́льшим шоком, нежели увидеть уродливо распухшее лицо брата. Отец с матерью являли теперь миниатюрную, сгорбленную версию их же самих. Волосы их успели полностью поседеть. Да, они оставались все такими же худенькими и кипучими и по-прежнему обладали этим завораживающим окружающих зарядом энтузиазма. Но все ж таки – хоть ей и не следовало бы уже этому удивляться – они были такими старыми!
Отец держал в руках «плечики», на которых висела ярко-голубая футболка с надписью «Клохчущая компашка». Ниже красовался логотип фастфуда «Королевская курочка»: пухлая, царственного вида дамочка с куриной ножкой в руке.
– Анни! – вскричала Камилла.
– Что это у вас? – указала на футболку Анни, когда матушка поцеловала ее в щеку.
– Подарок, – сказал Калеб, сунув в руки дочери футболку.
– Нет уж, благодарю.
– Ты выслушай сперва! – в унисон воскликнули родители.
– Ну, пожалуйста, – взмолилась Анни. – Я же только что вернулась.
Она обернулась за поддержкой на Бастера, который – как только теперь поняла Анни – явно был слегка под кайфом. Брат изобразил глуповатую улыбку.
Отец отодвинул заднюю дверцу минивэна и жестом пригласил Анни в салон.
– Мне бы сперва выпить, – сказала она.
– Вот это уже разговор, – улыбнулся Калеб, обхватив руками сразу обоих своих детей. – Это помогает лучше всякого лекарства!
Анни поглубже вдохнула, понимая, что бежать ей больше некуда, и забралась в минивэн. Следом залез Бастер, и родители, улыбнувшись, задвинули дверцу.
Как объяснили родители, план их был довольно прост. Они сейчас едут к моллу у аэропорта, все необходимое Калеб с Камиллой подготовили заранее. Анни с матерью облачатся в футболки «Королевской курочки» и возьмут с собой по увесистой стопке фальшивых купонов. Один из листков Камилла передала посмотреть Анни с Бастером. Это была весьма профессиональная подделка. Купон гарантировал бесплатный сэндвич с курицей, причем без каких-либо условий и оговорок. Предложение было достаточно заманчивым, чтобы клиент принял его без колебаний, и в то же время сам купон сделан был довольно небрежно, чтобы кассир вмиг заметил подделку.
– И сколько вы их понаделали? – поинтересовалась у родителей Анни.
– Сотню, – ответили те и продолжили объяснять задуманный ими ивент.
Анни с Камиллой будут раздавать купоны, а Бастер тем временем усядется за столиком в фуд-корте, поближе к «Королевской курочке», и запечатлеет первоначальное замешательство среди кассиров, когда клиент за клиентом начнут им приносить поддельные купоны. Затем, когда уже достаточному числу посетителей будет отказано, когда малооплачиваемому и вечно перерабатывающему персоналу станет очевиден весь ужас сложившейся ситуации, Калеб подойдет к стойке, дабы довести все до критической точки, организовать возмущенных клиентов и обрушиться всей толпой на «Королевскую курочку».
– Прелестная выйдет картинка, – пообещал Калеб своим отпрыскам.
– Я не хочу этого делать, – заявила Анни.
– Хочешь-хочешь, – возразил мистер Фэнг.
– Я нехорошо себя чувствую, – замотала головой Анни. – Да и Бастер совершенно не в форме.
– От этого тебе как раз станет лучше, – уверила Камилла. – Мы снова одна семья. И это то, чем мы всегда и занимаемся. Чем занимаются Фэнги, – поправила себя она. – Мы делаем невиданные и хорошо запоминающиеся вещи.
– Я не смогу это сделать, – упрямо сказала Анни, снова взглянув за помощью на брата.
Тот потрогал повязку на поврежденном глазу и не сразу произнес:
– Мне тоже совсем не хочется.
– Ты мне это брось! – сказал Калеб сыну.
– Нет, мы не станем это делать, – возмутилась Анни.
– Дети… – начала было Камилла, но в этот момент мистер Фэнг с досадой хлопнул по клаксону, выплеснув в этом жесте весь свой гнев, после чего смог обрести прежнее самообладание.
– Ну и ладно! – бросил он. – Вы все равно этим давно не занимались. Еще испортите все к черту! Мы с вашей матерью сами все сделаем. Обойдемся и без вас. Сколько лет уже обходились! Мы просто пытались и вас к этому привлечь. Чтобы вы снова ощутили себя частью творения.
Анни почувствовала, как вся ее решимость потихоньку улетучивается.
– Пап, ты не так…
– Нет-нет, – отозвался Калеб. – Не надо было вообще вас просить. Сами сделаем. Это по-любому состоится. Хоть камерой-то вы поработать сможете? Хоть это-то вы можете для нас сделать?
– Конечно, – сказал Бастер, взглянув за поддержкой на Анни. – Сделаем.
– Вы же совершенно разучились это делать, – ворчал Калеб, глядя строго перед собой. – Вам же заново нужно постигать, что все это значит. И кто вообще вы есть.
Итак, обленившиеся отпрыски обосновались за столиком, а Калеб и Камилла, разделившись, разошлись в разные концы торгового центра и принялись создавать основу предстоящего ивента.