Дамы в секретариате, как ни странно, не проявили никакого желания поведать ему, где можно отыскать Сюзанну Кросби.
– А кто вы такой? – еще раз спросила одна.
– Я Бастер Фэнг.
Секретарь непонимающе уставилась на него.
– Я – гость вашего колледжа, – устало объяснил Бастер.
– Извините, – качнула она головой.
– А можете вы просто передать ей сообщение? – спросил он женщину.
– Я не желаю ни в чем таком участвовать, – отрезала та, и Бастер не мог не признать, что это, в общем-то, логично: какой-то странный тип доискивается молодой студентки. Откровенно говоря, его даже удивило, что до сих пор никто не вызвал полицию.
Поблагодарив секретаршу за уделенное ему время, Бастер снова вышел на улицу дожидаться сестру. Через несколько минут совершенно незнакомая девушка из-за спины похлопала его по плечу. У нее были длинные светлые волосы и идеально чистая кожа. Глаза ее – насыщенного голубого цвета – взирали на Бастера без тени эмоций.
– Сюзанна? – вскинул брови Бастер.
Девица даже заметно побледнела.
– Что вы! Боже упаси! Я офисный помощник, работаю тут и учусь. Я слышала, как вы спрашивали мисс Палмер насчет Сюзанны. Я могла бы передать ей послание.
Бастер поблагодарил ее, и девушка протянула ладонь:
– Двадцать пять баксов.
Он объяснил девице, что денег у него при себе нет.
– Можете выписать мне чек, – надоумила она.
Бастер даже хохотнул.
– У меня вообще нет никаких денег.
– Вот блин, – буркнула блондинка и развернулась, чтобы зайти в колледж.
В этот момент к самому тротуару подкатила сестра. Бастер крикнул вслед девице:
– Погодите! – И со всех ног поспешил к Анни. – Ты где была так долго?
– Машина не хотела заводиться, – объяснила она. – Пришлось ловить кого-нибудь, чтоб «прикурить».
Бастер спросил у нее двадцать пять долларов.
– Чего? – опешила сестра.
– Мне нужно двадцать пять долларов, чтобы отдать вот той девушке, – с растущим нетерпением сказал он.
Анни посмотрела на указанную девицу, которая с озадаченным лицом вовсю глазела на нее.
– Бастер, – подступила к нему поближе сестра, – ты что, натворил тут какую-нибудь глупость?
Бастер сказал, что это долгая история, и попытался даже все объяснить, но тут девица снова возникла рядом с ним, указывая на Анни.
– А я вас знаю, – сказала она, счастливо улыбаясь. – Вы страшно знамениты!
Анни кивнула, совершенно не заинтересованная выдавать себя за кого-то другого, и спросила блондинку:
– А почему вы спрашиваете у моего брата двадцать пять долларов?
На что девица ответила:
– Он ничего мне не будет должен, если вы согласитесь со мной сфоткаться.
– А что, Анни, звучит заманчиво! – сказал Бастер.
Чувствуя себя виноватой, что так сильно припозднилась, Анни согласно кивнула, и девушка протянула Бастеру свой мобильник.
Бастер «щелкнул» фото, блондинка забрала телефон и с удовлетворением посмотрела на получившийся снимок. Вполне возможно, что и он теперь уплывет на просторы интернета.
– Так что, теперь-то вы передадите от меня сообщение Сюзанне? – спросил Бастер.
– Я сделаю лучше, – ответила девица. – Вытащу сюда ее саму.
Пока девушка отсутствовала, Бастер более детально обрисовал сестре обстоятельства дела. Анни выслушала его под гудящий двигатель, который не глушила из страха, что он опять не заведется.
– Я тебя умоляю, Бастер, – воскликнула Анни, как можно крепче сжав его ладонь, – ну, не сходи ты тут с ума! Мы же для этого и решили держаться вместе, ты не забыл? Чтобы не дать другому совсем съехать с катушек!
Бастер решил еще раз взвесить ситуацию: вот он стоит перед колледжем, готовый признаться в любви совсем незнакомой студентке. Чем больше он размышлял о ее произведении, которое и вправду было написано очень даже искусно для девятнадцати лет, тем больше пытался себя убедить, что рассказ этот все ж таки не настолько совершенен, чтобы так вот влюбиться в его автора. Может быть, ему вообще не стоит признаваться в своем чувстве всякий раз, как кто-то нарисуется на горизонте и сделает его еще несчастливее, чем прежде? Может, ему следовало бы просто уйти от этого и не усложнять еще больше себе жизнь?
– А вот и она, – обронила Анни, и Бастер, развернувшись, увидел Сюзанну, которая, порядком смущенная, направлялась сейчас к ним.
Сюзанна оказалась малорослой и плотной, с маленькими угрюмыми глазками, которые скрывались за очками в тонкой проволочной оправе. У нее были длинные, соломенного цвета волосы, убранные в «конский хвост», и бледная кожа лица, испещренная сумасшедшим узором веснушек. Толстые пальцы унизывал добрый десяток дешевых колец. Из прохудившейся кроссовки высовывался большой палец.
Бастер с удивлением понял, что совершенно не запомнил ее среди студентов писательского клуба, что даже в том крошечном помещении она умудрилась остаться незамеченной.
– Что вы хотели? – спросила она, чуть ли не возмущенная, что ее побеспокоили.
Бастер отыскал в стопке работ ее рассказ и поднял в руке, точно пропуск, официальный документ, обеспечивающий ему определенный уровень доступа.
– Я прочитал ваш рассказ.
Услышав это, Сюзанна тут же стала наливаться румянцем.
– Это профессор Кицца вам дал?
Бастер кивнул.
– Я не просила его это делать.
– Это изумительный рассказ, – сказал Бастер, и Сюзанна наконец оторвала взгляд от тротуара.
– Спасибо, – сказала она. – Очень приятно слышать это от вас.
Тогда Бастер сказал, что с удовольствием почитал бы что-нибудь еще из ею написанного, и девушка обещала над этим подумать.
– Давайте-ка я дам вам свой электронный адрес, – оживился Бастер и, вырвав первую страницу из творения Лукаса Киццы, написал на обороте свой е-мейл.
Сюзанна взяла листок, кивнула и повернулась было ко входу в колледж, чтобы уйти, но на пути у нее столпилось не меньше десятка студентов под предводительством той самой блондинки-помощницы.
– Вот она! – сказала студентам девица. – Это знаменитая актриса!
Студенты медленно и осторожно двинулись вперед, словно к загнанному в угол зверю.
– Полезай в машину, Бастер! – бросила Анни.
Быстро обежав авто, тот плюхнулся на пассажирское сиденье и захлопнул дверцу.
Анни рванула с места, когда студенты уже почти добрались до края тротуара, и теперь они столпились у самой бровки, окружив Сюзанну Кросби.
Оглянувшись назад, Бастер помахал ей рукой, и в тот момент, когда машина уже почти вырулила на улицу, он увидел, что Сюзанна тихонько помахала ему в ответ.
Вернувшись домой и поставив машину в тупичок отсыпанной гравием подъездной дороги, Анни с Бастером обнаружили пустой дом и оставленную на кухонном столе записку:
А и Б!
Мы уехали в Северную Каролину творить искусство. Вернемся через несколько дней.
К нам в комнату не заходите!
Любящие вас
На самом деле Анни с Бастером и так ужасала сама мысль о том, чтобы зайти к родителям в комнату. Всего того, что случайно попадало из их спальни в общие части дома, как-то: фальшивые ножи, полиэтиленовые пакеты с куриными потрохами и с поддельной кровью, наспех набросанные на бумаге идеи будущих арт-проектов, неизменно требовавших того или иного взрывчатого вещества, – было более чем достаточно, чтобы Фэнги-младшие насторожились. Что же такое их предки считают настолько необычайным, чтобы прятать от детей у себя в комнате?
Оставшись без чьего-либо контроля в полностью предоставленном им доме, Анни с Бастером приготовили себе попкорн, сделали по коктейлю. Просмотрев где-то с полчаса старый слабенький нуар с Эдвардом Дж. Робинсоном, Анни внезапно повернулась к Бастеру и, нахмурив брови, сказала:
– Гляжу, ты перестал закрывать свой глаз повязкой.
Бастер коснулся глаза, уже полностью свыкшегося с освещением. Ощущение пространства окончательно вернулось, и Бастер совладал с желанием сбегать к себе в комнату за повязкой.
– Пожалуй, она мне больше не нужна, – сказал он, и сестра поцеловала его в щеку.
– Мы присматриваем друг за другом, – улыбнулась она.
– И нам становится все лучше, – подхватил Бастер.
И брат с сестрой стали весело смотреть, как какой-то бедолага в телевизоре идет, сам того не ведая, навстречу собственной смерти.
Художники: Калеб и Камилла Фэнг
На премьере постановки «Ромео и Джульетты» по Шекспиру в средней школе округа Хаззард Бастер должен был играть Ромео. Его сестра Анни была в роли Джульетты. И никто на их школьных подмостках, кроме самого Бастера, похоже, не понимал, какая это для него проблема.
– Бастер, могу я кое о чем тебя спросить? – наклонился к Бастеру преподаватель театрального искусства мистер Делано. – Тебе доводилось слышать выражение: «Шоу должно продолжаться»?
Бастер кивнул.
– Так вот, – продолжал мистер Делано, – эта фраза как будто специально придумана к нашему случаю.
Первоначальный их Ромео, Коби Рейд, несколькими часами ранее врезался на машине в дерево. Никто точно не мог сказать, нарочно он это сделал или нет, хотя никого эта подробность, собственно, уже не интересовала. Поскольку Коби остался жив, однако очутился на больничной койке со сломанной ключицей, пневмотораксом и заметным уроном, нанесенным его обворожительной улыбке, актеры и весь театральный коллектив дружно решили, что отменять спектакль не следует, достаточно лишь сменить актера в главной роли. Тот факт, что Бастер, будучи администратором сцены, помнил наизусть каждую строчку этой пьесы, совершенно логично сказался на окончательном выборе. А то, что в роли Джульетты выступала сестра Бастера – которая была на два года его старше и для которой, как для выпускницы, это был последний школьный спектакль, – это все считали лишь мелким, хоть и не самым удачным, обстоятельством.
– Я всего лишь актриса, Бастер, – стала увещевать его сестра, когда он заглянул к ней в гримерку. Глядя на себя в зеркало, Анни заботливо расчесывала волосы, специально для этой роли выкрашенные из ее естественного светло-золотистого цвета в темно-каштановый. Вид у сестры, подумалось Бастеру, был такой, будто ее загипнотизировали или же чем-то накачали.