Ее родители занимаются сельским хозяйством, поэтому Гынён была спокойна, полагая, что интернетом они редко пользуются, а спортивные газеты не читают. Но все оказалось иначе.
– Взяла я газету, расстелила ее на полу, чтобы овощи почистить. Смотрю, в уголке фотография, думаю: «Ну копия тебя, как две капли воды, даже имя такое же». Потом присмотрелась и поняла, что не показалось. Ты чем там занимаешься? Если тебя уволили с работы, надо было возвращаться домой, тут поля непаханые, дел непочатый край. С кем ты там скандалить удумала?
Хотя причины гнева у них разные, злятся они с матерью одинаково.
– Я-то думала, ты стала успешной, интервью в газеты даешь, а ты вон что творишь. Хватит позорить семью, возвращайся домой немедленно! Я оставила тебе кусок поля, сразу примешься за работу.
Ее сердце сильно забилось, и она закричала:
– Нет! Я ни за что не вернусь! Хочу лично положить всему этому конец! Чтобы страдания не прошли напрасно. Немедленно порви эту газету и не читай! Поняла?
Гынён повесила трубку и нервно швырнула телефон на пол. Дело, казалось, набирало обороты. Отчего она становилась еще злее.
Она была всего лишь репортером из журнала. Молодая, переполненная страстью и энтузиазмом. Закрывала глаза, когда знала, что начальница ворует ее идеи, не осмеливалась ей противостоять. Гынён терпела много лет, утешая себя тем, что день, когда она будет вознаграждена, обязательно придет.
Однако за ее незначительный проступок, за то, что рассказала всем правду, которую видела собственными глазами, ее жестоко осудили. Газета с ее интервью продается по всей стране, а по Сети гуляет глупый монтаж с ее лицом. Гынён даже за порог выйти не может, чтобы сходить в ближайший магазин и купить пачку рамена. Теперь еще и мама звонит, причитает, требует вернуться в деревню.
На девушку нахлынула печаль.
– И как это все произошло?
– У тебя осталось четыре дня.
Слова Миджон словно ударили Гынён обухом по голове. Она поняла, что больше не может отступать, потому что отступать было некуда.
Гынён угрюмо села перед компьютером.
– Говоришь, готов поддержать любого антифаната? Что ж, посмотрим.
Она была отличным журналистом, настолько хорошим, что сама начальница завидовала и присваивала ее работы, и Гынён это очень злило. Пришла пора снова задействовать свой талант.
– Я обязательно отомщу тебе, отниму у тебя все, что тебе дорого. Я терпеливо переносила всю боль после увольнения с работы. Пришло мое время. Я была слишком наивна, из-за чего меня выставили лгуньей перед всей страной. Хватит. Не согласна мириться с судьбой, по которой я в конце концов должна буду вернуться в деревню и пахать поля руками, предназначенными для пера.
Гынён уверенно уставилась в монитор, и пальцы инстинктивно понеслись в пляс по клавиатуре.
Я не держала на тебя обиды и не злилась, но ты все равно выставил меня вульгарным и беспардонным, стремящимся к показушничеству человеком. Неужели ты настолько боишься правды?
Я все знаю. Ты убегаешь, переводишь тему, чтобы отвлечь всех от сути. Когда правда, которую ты пытаешься скрыть, выйдет наружу, она сметет улыбку с твоего лица. И можешь сколько угодно порицать меня своими сладкими губами. Да, теперь я твоя антифанатка.
Если ты собираешься использовать своих многочисленных поклонников как оружие, чтобы победить меня, я пойму. От тебя другого и ожидать не приходится. Но я обязательно отвечу тебе. Как антифанатка. За мной не заржавеет. А теперь решишься ли ты поддержать меня после всего? Как ты собираешься это сделать?
Написав короткую статью, Гынён разместила ее в посте на доске объявлений дорамы, в которой снимается Худжун, и в галерее его фан-клуба. Ее пост шустро разлетелся по просторам интернета. За короткое время его скопировали и выложили то тут, то там множество раз. Даже процитировали в одной интернет-газете, подписав «Вызов антифанатов». Также где-то промелькнул заголовок «Она стоит между правдой и ложью». Действительно, антифанаты в лице Гынён бросили Худжуну настоящий вызов. Всем было любопытно, что же она сделает дальше, какой шаг предпримет.
В эпоху информационных технологий общество кардинально изменилось, новости по интернету расходились значительно быстрее. Сразу посыпались звонки, телефон разрывался. Какой-то человек позвонил и сказал, что хочет взять у нее интервью как у представителя сообщества антифанатов. Кто-то спрашивал, есть ли какая-то организация, управляющая их деятельностью. Вопрос оказался слегка неловким для нее.
«Организация? Ага, как же. Соседка по комнате, из которой нужно съехать через четыре дня, и спальное место в однушке на полу – вот она, моя управляющая организация», – иронично пошутила Гынён про себя.
Ее будто сделали представителем антифанатской общины на государственном уровне, а теперь пришла пора выбирать заместителей в регионах.
Гынён почувствовала эйфорию от такой бурной реакции. Сложно было поверить своим глазам: везде публиковали ее сообщение, люди обсуждали и цитировали его. Пока она просматривала множество ссылок, вновь зазвонил телефон.
Это был Хигон. Услышав его голос, она перекосилась, глаза ее тут же округлились.
– Вы все так же чересчур эмоциональны. Стоило бы себя немного сдерживать.
– Вам какое дело? – Гынён поморщилась и стиснула зубы, словно он сидел прямо перед ней.
– Просто позвонил поздороваться. Мало ли, вдруг наши пути однажды вновь пересекутся. Тогда еще увидимся.
Настроения разговаривать с ним у нее не было от слова «совсем», поэтому Гынён бросила трубку, не вдаваясь в подробности. Нажимая на кнопку отмены вызова, она собрала весь свой гнев и направила его в кончик указательного пальца. Сразу после этого позвонил Сухван.
– Разве ты не знала? Он преданный репортер Худжуна, давно с ним работает, – сообщил он Гынён.
– Что?! – Новость была из ряда вон выходящая, девушка аж дар речи потеряла.
– Тебе сейчас нужно перестать нагнетать. Когда все уляжется, найдешь себе новую работу. А я обещаю помочь тебе в этом, – сказал Сухван.
– Скорее солнце взойдет на западе, чем я прислушаюсь к твоим тупым советам, – разозлилась она и бросила трубку.
Даже если бы он ее поддержал и сказал не сидеть на месте, сейчас она ничего не могла сделать. Однако простушка Гынён, которая сносила все унижения, точно в прошлом. Да и вся эта ситуация напоминала кастрюлю с соевой пастой, которая при закипании переливается через край, но, если выключить огонь, остывает и опускается. Поэтому сейчас оставалось только ждать, когда вскипит. Так часто случалось в истории человечества.
Гынён попыталась успокоиться и, сложив ладони вместе, помолилась, чтобы случилось что-то хорошее. Жаль, этого было недостаточно, чтобы отвести от себя несчастье.
На волне муссирования в СМИ истории Гынён телерадиостанция «Кей» направила в агентство Худжуна приглашение принять участие в съемках. Сидя в кабинете директора и просматривая сценарий, певец даже слов подобрать не мог, чтобы описать свои эмоции, он лишь вопросительно уставился на Джихяна.
– Они придумали этот сценарий после твоего заявления, – улыбнулся менеджер, хотя эта идея тоже была за гранью его воображения.
– Поддерживать антифанатов? Что за бред? Кто это придумал? – спросил Худжун, и невольный смешок сам вырвался из его рта, когда он щелкнул пальцем по папке со сценарием.
– Идея заключается в том, чтобы на некоторое время заставить вас жить вместе, сделав из антифаната твоего менеджера. Таким образом между вами должен снизиться уровень антипатии, так как антифанат будет видеть знаменитость в реальной жизни как личность, а не как картинку на экране.
– То есть ты говоришь, что я все это время должен выслуживаться и кокетничать с антифанатом, чтобы переманить его на свою сторону? Допустим, что-то из этого получится и один антифанат станет моим поклонником, но что дальше? Мне придется повторять все снова со вторым, третьим и так далее? В итоге, пообщавшись и пожив вместе с десятью тысячами человек, годикам так к ста все мои корейские антифанаты превратятся в поклонников, я ничего не путаю? Великолепный план, надежный, как швейцарские часы. – Худжун нахмурился, на лбу проступили морщинки.
Он был в ужасе от своего собственного воображения.
– Ну тут ты явно преувеличиваешь. Хотя предложение довольно интересное. В конце концов, это означает, что вы встретитесь как человек с человеком. Да и вообще таких программ сейчас на телевидении пруд пруди. Есть программы, где люди живут вместе виртуально, а есть – где создаются семьи.
– Но в итоге это просто шоу, а не человеческая жизнь, – придирчиво сказал Худжун и тяжело вздохнул.
Внезапно открылась дверь и появился Ёнсок.
– Вот поэтому они и используют знаменитостей, – сказал он, как бы добавляя ко всему сказанному. – Если хочешь посмотреть передачу про жизнь, включи «Человеческий театр»[11]. Ты там ни одной знаменитости не заметишь, только обычные люди, рассказывающие свои истории на камеру. Здесь продюсерам нужно большее, им нужно создать развлекательный контент, поэтому и приглашают известных личностей для привлечения внимания. Не мне тебе объяснять, кто такие знаменитости.
– Да, можешь не объяснять. Это те, за чей счет ты наживаешься? – Худжун посмотрел на Ёнсока.
– Джун! – Джихян посмотрел на него, слово взглядом предупреждая следить за словами.
Однако Худжун даже не заметил, он не сводил глаз с Ёнсока. Тот тоже сверлил его недовольным взглядом.
– Я хоть и нянчусь с тобой, многое спуская с рук, но и моему терпению есть предел. Думаешь, я один имею с этого выгоду? В конце концов, разве ты сам не хотел этого? Ты же до одури желал прославиться, поэтому я помог тебе, с самых низов поднял, на ноги поставил, а теперь ты ополчился против меня? Так, по-твоему, выглядит благодарность? – со свирепым выражением лица ответил Ёнсок.