– Ой, тебе так больно? Может, поедем в больницу?
Джихян с заботой посмотрел на перебинтованное запястье Гынён.
– Нет, не так уж и сильно. Я справлюсь…
Девушка неловко улыбнулась и обхватила рукой свое запястье. В какой-то момент ей стало совестно, что на самом деле у нее ничего не болело, ведь менеджер и вправду волновался за нее. Если, к примеру, сказать, что у нее болит живот, то ей не пришлось бы притворяться.
– Менеджер не выбирает, когда ему болеть, а когда – нет. Так что не надо храбриться, – тепло сказал Джихян и слегка прищурился.
Девушка лишь печально посмотрела на него.
«Неужели мы будем делать покупки в таком людном месте?» – Гынён думала, что они поедут в какой-то определенный магазин и сразу купят все необходимое, но вместо этого они решили поехать на Мёндон[19].
Худжуна узнали почти сразу и начали перешептываться. Девушка же наблюдала за происходящим: фанаты Худжуна казались ей врагами, потому что открыто выступали против нее. Антифанаты антифаната. Укол ее самолюбию.
– Так ты ходишь по магазинам? – спросила Гынён Худжуна, с ужасом поглядывая на толпу людей, которая собиралась вокруг них.
– Иногда да.
Парень словно не замечал никого вокруг и просто шел в поисках нужных магазинов.
– В любом случае отдуваться не мне, а менеджеру.
В его взгляде Гынён заметила что-то подозрительное, но певец улыбнулся и пошел вперед.
Девушка с неприятным предчувствием обдумывала его слова.
В тот же миг послышался настойчивый голос:
– Гынён, прости! Нужно остановить людей!
Когда девушка обернулась, в их направлении с криками «Это Худжун!» бежала толпа девушек, а Джихян пытался отгородить Худжуна от толпы поклонников своим телом.
В мгновение ока пять или шесть девушек бросились на Гынён. Она вытянула вперед руки, чтобы попытаться остановить их, но ей это не удалось: они были явно сильнее.
– Трудновато быть менеджером. Хотела меня в дураках оставить? – хрипло пробормотал Худжун.
Людей становилось все больше и больше, в итоге даже съемочной группе пришлось подключиться.
Вид у Гынён был изрядно потрепанный, руки и ноги болели. Она знала, что Худжун это сделал специально. Решил так проучить ее.
Девушка повернула голову в его сторону, одновременно сдерживая натиск фанаток. В воздухе он показал ей знак.
3:2.
Похоже, мама в детстве учила его не оставаться в долгу и возвращать все в полном объеме.
– Ой! – закричала Гынён, когда ее ущипнули за руку.
Кто-то из фанатов даже укусил ее, и на глазах девушки навернулись слезы, однако она стойко держала оборону. Гынён понимала, что, если они прорвутся, снесут ее в первую очередь. Под давлением такой толпы она упадет и превратится в персидский ковер.
– Эй, уйди! Кто ты такая, чтобы так себя вести? – закричала одна из девушек, которых сдерживала Гынён.
– Погодите-ка, что тут снимают? Джуни-оппа сейчас не снимается в дорамах или фильмах, – сказал кто-то рядом.
– Верно! Так вы снимаете то самое шоу? Серьезно? – Одна из фанаток была поражена, увидев название шоу на камере.
– Ты антименеджер Худжуна?
Внезапно все колющие взгляды фанатов обратились к Гынён. В тот момент она понимала, что так просто не отделается. Казалось, она стояла голой в центре улицы посреди врагов без возможности убежать. Она очень испугалась, ведь ситуация могла очень печально для нее закончиться.
Вдруг кто-то оттолкнул ее от фанатов: на помощь пришел сотрудник съемочной группы.
– Сняли? Думаю, дальше они сами справятся, – пробормотал Худжун.
Нервно оглянувшись, продюсер тут же начал готовиться к следующей сцене. Получается, пока Гынён пыталась сдержать фанатов, пока ее кусали и щипали, все это время шла съемка?
Девушка сжала кулаки и задрожала от чувства, что ее предали. Оказалось, продюсер пойдет на все, чтобы шоу стало популярным. Он еще более жестокий человек, чем она думала.
Какое-то время она смотрела на него со слезами на глазах, затем отвернулась и посмотрела на Худжуна. Тот лишь пожал плечами.
– Не надо так смотреть на меня. Это была не моя идея, – тихо произнес он.
У Гынён внутри все кипело. Казалось, еще чуть-чуть, и она раскалится, как железо, от пальцев ног до кончиков волос.
Сжатые кулаки начали дрожать.
– Пойдем в магазин. – Худжун приобнял ее за плечи, словно ничего не произошло и они были хорошими друзьями.
Девушка смущенно посмотрела на него, а пораженные фанаты начали кричать что есть мочи.
– Не-е-ет! А ну-ка убрала от него руки! Немедленно!
Гынён поглядывала на Худжуна, который был занят витринами магазинов. Вдруг он остановился перед стойкой с кулонами. Девушке ничего не оставалось, кроме как встать рядом с ним.
Худжун довольно долго разглядывал кулоны.
– Знаешь, что это за украшение?
Конечно, на камеру он был просто душкой. Похоже, у кого-то раздвоение личности.
– Что за украшение? Обычный, самый дешевый кулон, который не имеет особой ценности, – хмыкнула Гынён.
Худжун ухмыльнулся.
– Сейчас он перестанет быть обычной безделушкой.
Он взял и повесил кулон себе на шею. Затем, взглянув на себя в зеркало, снял, поцеловал и вернул на прежнее место. Худжун слегка повернулся к фанатам, которые изо всех сил кричали, что любят его.
После того как они с Гынён отошли, поклонники кинулись к кулону.
– Я куплю его!
– Нет, я! Сколько он стоит?
– Я дам вам в десять раз больше!
В считаные минуты толпа перед магазином устроила настоящий хаос. Гынён ошеломленно посмотрела на певца.
– Вот что значит сила Худжуна, – гордо улыбнулся он.
Он даже не стеснялся этого, что начало очень злить девушку. Она еле сдерживалась, чтобы не подставить ему подножку.
Как и всегда, в квартиру Гынён вернулась совсем без сил и растянулась на диване в гостиной.
Она поймала себя на мысли, что сейчас ей совершенно плевать на отвратительный запах пота и чужих ног и грязный пол. Она так устала, что не могла сдвинуться с места.
Гынён спрашивала себя, как долго еще сможет терпеть. Первый выпуск шоу еще даже не вышел в эфир, финальную версию она тоже еще не видела, зато весь интернет пестрел статьями, в которых все выражали неприязнь к ней. Эти же статьи рождали пессимистичные настроения по отношению к самой программе, поэтому многие уже начали сомневаться, что шоу ждет успех.
Сколько бы Гынён ни пыталась найти хоть каплю позитива в происходящем, даже ее врожденный оптимизм не помогал.
– Фух! – тяжело вздохнула она, глядя в потолок.
Зазвонил телефон, и Гынён судорожно бросилась искать его в кармане. На экране высветилось имя: «Идиот». Так в свое время она записала Худжуна. Неужели хотя бы сейчас он не может оставить ее в покое?
– Алло… – ответила Гынён на выдохе и закрыла глаза, словно готовясь сдаться.
– Приходи сейчас же.
– Где ты сейчас?
– Знаешь, где находится моя студия?
– Да, знаю, – ответила она, поняв, о каком месте идет речь.
– Тогда выходи прямо сейчас.
– Почему ты обращаешься со мной как с собакой? Манерам не учили?
Раздались гудки.
Худжун повесил трубку до того, как Гынён успела что-то ему сказать.
– Боже!
Она убрала телефон от уха и вопросительно посмотрела на экран.
Когда Гынён подошла к студии Худжуна, было уже около десяти вечера. Она с усталым видом достала телефон и уже собиралась набрать его, как вдруг услышала рев мотоцикла.
Гынён обернулась: навстречу ей ехал человек в шлеме на дорогущем мотоцикле. Он проехал мимо нее и остановился на обочине.
Девушка внимательно всматривалась в незнакомца и пыталась понять, кто же скрывается под шлемом, пока незнакомец не снял его.
Эти острые и одновременно сияющие глаза она не перепутает ни с какими другими. Это был Худжун.
– Ху… джун?
Гынён нахмурилась и внимательно посмотрела на мотоцикл, на котором он приехал: высокого класса с широкими боковыми зеркалами. Похоже, это было уже не для съемок.
– Ты на нем ездишь?
– Для маскировки. Садись, – указал он позади себя. Но Гынён была так ошеломлена, что не пошевельнулась и снова посмотрела на мотоцикл. Певец разозлился и дернул ее за руку, подтаскивая к себе.
– У меня нет времени, скорее! Садись же!
Он дернул Гынён так, что она прижалась левой щекой к его груди. Девушка вздрогнула и попыталась отстраниться, но парень тут же протянул ей шлем, словно не замечая ее смущения. Сейчас он выглядел милым и заботливым, а Гынён была больше похожа на ребенка.
– Зачем мне детский шлем? Что вообще происходит?
– Быстро садись без лишних разговоров! Мы сейчас же уезжаем.
Девушка поджала губы и попыталась надеть шлем, однако он был маловат. Похоже, он не только расцветкой походил на детский, но и по-настоящему таковым являлся.
– Не лезет! – воскликнула Гынён, кое-как натянув шлем на макушку. Худжун поправил свой.
– Да, он предназначался для другого человека. А для твоей головы явно маловат.
Другого человека? Неужели он говорит о той девушке? Гынён начала сравнивать себя с ней, а затем недовольно взглянула на водителя. Казалось, что ее голова сейчас расколет шлем пополам.
Худжун завел мотоцикл, хотя Гынён еще не успела как следует сесть.
– Держись крепче!
Девушка чуть не улетела назад, когда мотоцикл резко тронулся с места. От страха она крепко обняла Худжуна за талию.
Местом, куда он привез Гынён, оказался магазин электроники. Было уже очень поздно, но перед зданием выстроилась огромная очередь из людей, одетых в теплые куртки и держащих одеяла.
– Что за черт? – заскулила Гынён, которая только слезла с мотоцикла и пыталась освободиться от шлема.
– Сегодня это твоя первостепенная задача.
– Что? – Гынён, которая все еще безуспешно пыталась снять шлем, удивленно посмотрела на него.