После ужина я хотела еще разок поговорить с барменом Стасом. Пожалуй, это подсознание подсказывало мне, что у него следует получить какую-то информацию. Но о чем? О ком? Кто он вообще?! Он точно раньше ассистировал при проведении операций. Он – медик по профессии? Чем он успел позаниматься раньше? Ведь ему по виду уже за сорок. С другой стороны, начальник службы безопасности Галтовского не допустил бы на борт яхты непроверенного человека. Или он специально поставлен слушать пьяные излияния приглашенных? И поощрять их? Или даже что-то подсыпать им в питье… с разными целями? Все может быть…
На заключительном ужине присутствовали почти все те же люди, что и на самом первом, только рядом с Галтовским вместо Ангелины сидела Лана. Признаться, я не ожидала ее здесь увидеть. Предполагала, что она где-то посажена под замок. Но кто поймет этих олигархов?
«А что, если Лана действовала по указанию Галтовского? Изначально?» – вдруг осенило меня. Она вышла на связь с братом татуированного или с кем-то из его людей, убедила организовать захват, но все контролировал Роман Борисович (или его начальник службы безопасности, что более вероятно), чтобы потом, например, подмять бизнес с красителями под себя. Или часть бизнеса. Или Лана потом вышла из-под контроля, решив сыграть в свою игру?
Я сидела рядом с Володей, Ксения устроилась рядом с отцом Иоанном, но тот явно пребывал не в лучшем настроении, правозащитница, кстати, тоже. Макс Байкалов был вообще мрачнее тучи, зато его звездный партнер сиял как начищенный самовар. Боксер Вася с супругой, как и всегда, были счастливы находиться рядом, и им было везде хорошо, если они вместе. Политик явно отдохнул за время этого плавания, по крайней мере, выспался, и выглядел не таким усталым, как вначале. Его молодая супруга тоже была довольна. Они сидели рядышком, он нежно держал ее руку в своей. Дедушка-писатель отпускал сальные шуточки, как и всегда, и держался бодрячком. Его внучка – и как я сразу же не догадалась, что это внучка? – тоже не выглядела хмурой. Рядом с ней был ее любимый дед, который никогда не оставит в беде. Она сегодня даже оделась прилично и не наносила боевую раскраску, без которой у нее оказалось очень миленькое личико. Вот если бы еще голову ей привести в порядок, по крайней мере, снаружи… Но на такую жертву Алиса, наверное, не могла пойти сразу же.
Когда нам разлили по бокалам вино, Галтовский встал, чтобы произнести речь. Он поблагодарил всех присутствующих за то, что приняли его приглашение, и выразил надежду, что все в большей или меньшей степени остались довольны этим коротким плаванием.
– Да, классно отдохнули! – веско молвил Вася. Его супруга кивнула.
– Мы очень довольны, большое спасибо, – высказался политик. Его супруга тоже кивнула.
– У меня уже несколько сюжетов в голове крутится, – сообщил Семен Маркович, он же – писатель Степан Разин. – Просто руки чешутся сесть за клавиатуру.
Алиса промолчала, но улыбнулась.
– Можете на меня рассчитывать в международном суде, – бросила Ксения. – Или в трибунале, или куда там всех этих пиратов повезут.
– Там не все пираты, – заметил Галтовский.
– Не важно, – махнула рукой правозащитница. – Я везде выступлю. Только обеспечьте присутствие российских СМИ. Желательно, чтобы наших в зал суда пустили. Если нет – выступлю на улице. Мало не покажется.
В этом никто не сомневался.
– Я подготовлю нужные репортажи, – сказал Владимир Сумрачный, обращаясь к хозяину, но не глядя на Ксению.
– Без тебя я как-нибудь обойдусь, – рявкнула Ксения и бросила гневный взгляд на меня.
– Ты к моим репортажам никакого отношения никогда не имела, не имеешь и иметь не будешь, – заметил Володя. – О тебе я их точно делать не стану. Твою правозащитную деятельность пусть уж покрывает кто-нибудь другой.
– Ребята, давайте жить дружно! – воскликнул «молодой отец». Или «молодая мать»? В общем – родитель номер один. – Зачем нам семейные сцены?
– А где вы тут видите семейные сцены? – повернулся к нему Володя. – Семья – вот, – он показал на Васю с Аней. – И вот, – кивок на политика с четвертой женой. – Это тоже семья, но другая, – он улыбнулся Семену Марковичу. – Потом тут еще присутствуют родственники, – легкий поклон Галтовскому и Лане. – И все.
– Я вообще-то тоже считаю себя состоящим в браке, хотя у нас в стране такой брак зарегистрировать невозможно, – заметил Бардашевич.
– Надолго ли, Олег? – спросил дедушка-писатель. – И оно тебе надо, раз у тебя теперь двое деточек? Это ведь ты ребеночка хотел, а не твой… партнер? Ты созрел для отцовства. Правильно. Для ребеночка главное – чтобы он желанным был, чтобы его любили. А партнер…
– Вы это своей Алисе скажите! Что после рождения детей партнера можно выкинуть вон! – рявкнул Макс Байкалов.
– Да я ей примерно так и говорю с тех пор, как узнал о ее беременности, – невозмутимо ответил Семен Маркович. Смысл явно поняли не все, а только те, кто был в курсе ситуации в их семье. – Ребеночка родить надо обязательно. Нельзя убивать человечка, пусть и нерожденного. И первый аборт вреден, вон спросите у Вареньки. Вырастим ребеночка. Когда Господь дает малыша, он дает и на малыша.
– Да вы вроде бы всегда атеистом были, Семен Маркович! – воскликнул Галтовский. – С вашей-то биографией.
– Был атеист, а в старости задумался. Но давайте не будем сейчас углубляться в теологию. То, во что я верю или не верю, к делу не относится. Олег, ты все сделал правильно. Детки – это счастье. Наслаждайся отцовством. Очень здорово, что наука теперь шагнула так далеко, что может дать ребеночка почти любой женщине, несмотря на состояние здоровья, возраст, мужчина может нанять суррогатную мать, в общем, родителем теперь можно стать при любых обстоятельствах, – улыбнулся дедушка. – Я предлагаю тост. За деток. За рождение новых жизней, при котором мы все, можно сказать, присутствовали.
Отец номер два демонстративно пить отказался. Интересно, ему придется платить на них алименты? Или Бардашевич будет платить ему, чтобы держал рот на замке? Или страну в самое ближайшее время ждет долгий и скандальный процесс расставания с полосканием грязного белья и смакованием в прессе?
Сама я не пила, зная, что это ослабляет мои способности, только смачивала губы вином.
Когда ужин подходил к завершению (а прошел он довольно мирно), в зале появились начальник службы безопасности и бармен Стас. Оба были в смокингах и почему-то напомнили мне фокусников в цирке, только цилиндров не хватало.
Наши столы были сдвинуты в форме буквы «П». Все заинтересованно следили за тем, как мужчины выдвигают небольшой столик в то место, где между «ножками» «П» нет перегородки. Потом начальник службы безопасности извлек из кармана небольшой мешочек и – точно как фокусник! – рассыпал по столику какие-то монеты. Интересно, что это за представление?
– Это вы со дна морского достали? – спросил политик.
– В следующий раз надо бы с аквалангом понырять, – молвил Вася. – К какому-нибудь кораблю. Я давно хочу попробовать поискать клад.
– Ты не пролезешь в иллюминатор, – заметила Ксения. – От тебя на поверхности земли гораздо больше пользы, где сила физическая нужна.
– А разве в старых затонувших кораблях сила не нужна? – удивился Семен Маркович. – Чтобы добраться до сокровищ? Как раз необходима! Про затонувшие корабли у меня еще романов не было… Вася, спускайся, мне потом расскажешь.
– Я вам могу рассказать, – заявила Ксения.
– Деточка, ты и к затонувшим кораблям лазала? – искренне поразился Семен Маркович.
– Да она и в преисподнюю спустится, только бы была возможность поскандалить перед телекамерами, – хмыкнул Сумрачный. – И если за это бабки платят.
– А за спуск к затонувшим кораблям платят бабки? – очнулся Макс Байкалов. – Я много раз нырял с аквалангом, но мне никогда даже не предлагали…
– Ты же не к затонувшему парому «Эстония» нырял, – заметил Сумрачный.
– Э-э-э… – вякнул Макс.
– А в чем там заключалась правозащитная деятельность? – подала голос Лана, молчавшая до сих пор. – Люди же погибли! Спаслись единицы!
– Там-то было огромное поле для правозащитной деятельности, – просветил нас политик Ледовских. – Только теперь, насколько я знаю, Ксении придется поменять гражданство, чтобы спускаться к тому парому. Если не ошибаюсь, то страны, граждане которых погибли на пароме, подписали соглашение о прекращении каких-либо работ и исследований в месте гибели. Но там то и дело ловят американцев.
– Кто ловит? – спросил отец Иоанн.
– Финны или шведы. Но ничего не могут с ними поделать – если они ничего не успели вытащить. Увозят с места и отпускают.
– Так вроде бы паром собирались покрыть саркофагом, – сказала я.
– Как всегда, не хватило денег, – повернулся ко мне Ледовских. – Затонувший паром лежит на дне. Как и множество других кораблей, затонувших на протяжении человеческой истории.
За столом началось оживленное обсуждение известных затонувших с сокровищами кораблей, а также поднятых кораблей и интересных находок со дна моря. Больше всего в этом вопросе был подкован политик Ледовских, много знал Галтовский, в разговоре также участвовали Семен Маркович и Володя. А я то и дело бросала взгляды на столик, на котором были рассыпаны монеты, и молча стоявших рядом с ним начальника службы безопасности и бармена. Они очень внимательно следили за всеми, сидевшими за столом. Один раз мы встретились глазами со Стасом, он мне легко улыбнулся, но тут же переключил внимание на других людей.
Мне стало интересно. При чем тут монеты? Какая цель у этого представления? Что задумал Галтовский? Я не сомневалась, что придумал это представление он – или оно проводилось с его полного одобрения. Но зачем? Проследить за реакцией?
Первым о монетах вспомнил Семен Маркович, изъявил желание на них «посмотреть поближе», извлек очки из кармана и нацепил на свой большой нос.
– Скажете, какая монета вам больше понравится, – улыбнулся начальник службы безопасности.