И он был прекрасным мужем. Он обеспечивал семью, много занимался детьми. Он делал все, что полагается делать счастливому семьянину, и знал, что Рада это ценит.
Жена заворочалась, повернулась на другой бок.
Егор понял, что больше не заснет. Тихо отправился на кухню, включил чайник, насыпал в чашку растворимого кофе. Варить нормальный было лень.
До боли хотелось хоть кому-нибудь рассказать о подкинутом пистолете. Он бы разбудил Раду, если бы был уверен, что жена поверит, что он не имеет отношения к убийству.
Ксана бы поверила. Даже не так. Ксана помогала бы ему, даже если бы он был убийцей.
Как поступит жена, он не знал, и это было ужасно.
Рассказывать ей нельзя ни в коем случае. Жаль, что несколько дней назад он не сдержался и показал письмо от Сосновского.
Рада проснулась. Встали, зашумели дети.
Приехали тесть и теща. Егор старательно поддерживал разговор, но страх не отпускал. Он даже усиливался.
Почту Егор посмотрел, когда тесть и теща уехали. Посмотрел не потому, что ждал писем, а просто чтобы отдохнуть от детского гвалта, закрывшись в кабинете.
Ему потребовалось несколько раз просмотреть вложение в единственное новое письмо, чтобы понять, что настоящий ужас только начинается.
Если это попадет в полицию, он никогда не докажет, что не стрелял в Ксану.
На лбу выступила испарина, Егор стер ее тыльной стороной ладони.
– Хочешь чаю? – заглянула в дверь Рада.
– Нет, – буркнул он.
– У тебя неприятности? – Рада внимательно на него посмотрела.
– С чего ты взяла?
– Егор, я вижу, что тебя что-то мучает, – жена подошла, стала рядом. – Ты раздраженный все последние дни. Это из-за Арсения? Из-за того, что…
– О господи! – он вместе с креслом отъехал от стола и от Рады. – Ничего меня не мучает! Все нормально! А Арсению придется принять, что Иван Яковлевич передал работы мне. Не захочет принять, пусть судится. Мне на это наплевать.
– Егор!
– Ну что еще?
Рада покосилась на открытую дверь. Они оба не позволяли себе орать друг на друга при детях. Они вообще редко позволяли себе орать. То есть Егор позволял. Рада никогда не повышала голоса.
– Это из-за убитой девушки? Ты переживаешь из-за убитой девушки?
– Я эту девушку почти не знал, – Егору удалось взять себя в руки. – Я не переживаю из-за нее и ни из-за чего другого не переживаю. Я просто устал.
Рада медленно вышла, закрыв за собой дверь.
Снова смотреть вложение Егор не стал. Он готов был заплатить любые деньги, чтобы этот кошмар прекратился.
Алиби у него было шаткое, а менты готовы уцепиться за любую версию.
Разговор в ресторане занял всего минут сорок, не больше. Егор уже уходил, когда услышал разговор двух официанток. Девки шептались, ахали. Убийство в тихом парке не рядовое событие.
Убийство произошло рядом. Егор оказался там, когда Ксану еще не увезли. Тело было накрыто чем-то белым, виднелись только джинсы с дыркой у левой лодыжки. Эти джинсы Егор терпеть не мог, а сказать об этом Ксане не успел.
Лицо открылось, когда Ксану грузили в машину.
По дороге на работу он думал только о том, что алиби у него шаткое. А еще о том, что женщина, которую он видел по дороге в ресторан, была очень похожа на Раду.
28 мая, понедельник
Даша вернулась домой только в воскресенье вечером. Тихо хлопнула соседская дверь, и Лера немедленно отправилась к подруге.
– Ну наконец-то! – проворчала она, когда Даша ей открыла.
Арсений прав, у нее, у Леры, с головой не все в порядке. Потому что волновалась за Дашу она всерьез.
Дарья растерянно улыбнулась, и тут Лера заметила журналиста Мазурова. Мазуров появился из ванной, с интересом посмотрел на Леру, поклонился. При этом ехидно улыбнулся.
Лера тоже кивнула – поздоровалась.
– Ну я пойду, – лениво заявил Мазуров.
Даша смотрела на него счастливыми глазами. Она слегка подалась к любимому, наверное, хотела, чтобы он поцеловал ее на прощание. Целовать Мазуров ее не стал, посмотрел весело и ушел. Дарье он, кажется, еще и подмигнул, но в этом Лера уверена не была.
Плохо они смотрелись вместе, Мазуров и Даша. Оба были в джинсах, только у Мазурова джинсы были очень дорогие, а у Даши очень дешевые, и это было заметно даже неискушенному взгляду.
А еще даже неискушенному взгляду было заметно, что Даша в него влюблена без памяти, а его девичья влюбленность не то развлекает, не то уже успела утомить.
Правда, когда Мазуров смотрел на Дашу, взгляд у него смягчался. Дашу это могло обмануть, а Леру нет. Лера понимала, что он просто хороший актер.
– Вот… – Лера разжала ладонь, продемонстрировала Дарье кольцо с сапфиром. – Вчера принес Ксанин однокурсник…
Пока Лера рассказывала, как у нее очутилось кольцо, Даша вертела его в руках. Потом надела на кончик пальца, как будто боялась надеть полностью, и сжала в кулаке.
– Ксана была очень добрая.
– Да, – согласилась Лера.
– Надо полиции сказать, что кольцо нашлось.
– Скажи.
Глаза у подруги сделались печальными. Лера взялась за ручку двери, Даша не стала ее удерживать.
– Ну что? – усмехнулся Арсений, когда Лера вернулась. – Нашлась твоя подопечная?
– Жалко ее… – Лера посмотрела на часы, отправилась в ванную и уже оттуда крикнула: – Оставишь мне завтра машину?
– Конечно, – подойдя к двери ванной, ответил муж. – А зачем?
Лера не стала объяснять зачем. Она и сама этого до конца не понимала.
Утром, проводив Арсения, села за руль и поехала к дому Сергея. Во двор заехать не получилось, зато удалось поставить машину у соседнего дома.
Во дворе не было никого, даже дворников. Она послонялась вокруг детской площадки, потом села на лавочку. Мимо проходили редкие прохожие, Лера на них не смотрела, а они не смотрели на нее.
Мазуров проводит время с Дашей, чтобы она… Чтобы она что?..
Лера отлично помнила то время, когда сама смотрела на Арсения влюбленными глазами. Только Лера в ответ видела не ехидную улыбку, как у Мазурова, а такой же влюбленный и робкий взгляд. А это совсем другое дело.
От жалости к подруге Лера тяжело вздохнула. И тут увидела Мазурова.
Журналист появился из того же проема между домами, что и Лера. Лавочка, на которой она сидела, была сбоку от него. На лавочку журналист не посмотрел, поднял руку, взглянул на часы. Часы у него на руке она отметила еще в первую встречу. Кроме деда, в Лерином окружении никто часов уже давно не носил.
Лера метнулась за ближайшие кусты акации. Желтые веселенькие цветочки оказались прямо перед глазами.
Мазуров прошелся мимо подъездов, повернул назад. Опять повернул, и тут произошло то, чего Лера ожидала.
Из подъезда вышла Варвара, ведя ребенка за руку. Мазуров шагнул к ней, и парочка минут пять беседовала. Малыш топтался рядом, тянул мать за руку. Ему было скучно стоять на месте, Лере было его жалко.
Потом Мазуров, резко развернувшись, зашагал прочь, а Варвара подошла к бежевой «Киа», открыла дверь, принялась усаживать ребенка в детское кресло. Лере повезло, машина стояла почти рядом с кустами, и номер удалось разглядеть.
Проследить за «Киа» не получилось. Пока Лера дошла до своей машины, возвращаться к выезду из двора было уже поздно. Она доехала до парка и сделала круг вдоль ограды, внимательно разглядывая припаркованные машины.
У нее были все основания себя похвалить. Варварина «Киа» стояла недалеко от одного из входов. Лера тоже припарковалась, отправилась на знакомую детскую площадку, но жены Сергея там не увидела.
Она не появляется тут в последнее время…
Лере казалось, что разгадка где-то близко, совсем рядом. Но поймать нечеткие мысли не удавалось.
Лера доехала до дома, поднялась в квартиру. Рассказать Даше то, что увидела, она не рискнула и села работать. Зарплату нужно отрабатывать, несмотря ни на что.
Утром Рада отвела дочь к врачу и получила справку, что ребенок может посещать детский сад. До обеда попасть в сад они еще успевали, и Рада сдала Катю воспитательницам. Девочка не сопротивлялась, она соскучилась по подружкам.
Рада устала за время болезни дочери. Хотелось остаться одной, но, помахав дочери рукой, она почувствовала, что одиночество ее не спасет. Сделалось даже хуже. Показалось, что в ее жизни надвигается что-то страшное, неумолимое, и помешать этому она не сможет.
Егор был очень напуган, хоть и всячески пытался это скрыть.
Рада достала телефон и позвонила тете.
– Как Дмитрий?
– Лучше. Тьфу, тьфу, тьфу.
– Ты сейчас дома?
– Дома. Вечером в больницу поеду.
– Не возражаешь, если я к тебе зайду? Я отвела Катюшку в сад, свободна.
– Ты же знаешь, что буду рада.
Рядом остановилось такси, водитель помог выбраться старику с палочкой.
– Отвезете?.. – Рада назвала адрес.
Молодой азиат-водитель широко улыбнулся, кивнул, и меньше чем через десять минут Рада позвонила в тетину дверь.
Милена встретила ее с влажными волосами и ненакрашенным лицом. Вид у нее был так себе, Рада постаралась не смотреть на тетку с жалостью.
– Плохо выгляжу? – совсем скрыть жалость не удалось.
– Подкрасься, – посоветовала Рада.
– Знаешь, я недавно поняла, что внешность не имеет значения. – Милена, повернувшись, отправилась в комнату, села в компьютерное кресло, с удовольствием откинулась на спинку. – Дима любит меня любой. Как бы я ни выглядела.
– Не сомневаюсь. – Улыбнувшись, Рада села напротив, в обычное кресло. Кресла у тети были удобные. – Но ты все равно подкрасься.
– Обязательно. – Милена невесело улыбнулась в ответ. – Господи, сколько нервов я себе истрепала, когда…
– Когда что?
Тетя помолчала и грустно посмотрела на племянницу.
– Когда в нашей жизни появилась Ксана. Это та… Та девушка, про которую я рассказывала.
– Ксана? – Рада нахмурилась. Момент был подходящий. – Лерину убитую соседку звали Ксана. Аксинья.
Милена молчала.
– Миленочка…
– Да. Это она.