— Принесли, но они ни к чему мне в дороге, — отмахнулась Летэ.
— Возьми! Мало ли, — проблем с враньем сейчас у меня не было. Волк и не думал протестовать из-за введения в заблуждение нашей истинной. Все, что должно быть сделано в ее благо и защиту, одобрялось. А методы… да кого они волнуют. А одежда действительно пригодится, и побольше — кто знает, когда я смогу отлучиться раздобыть ей новую.
Я выбрал нам самые объемные дорожные сумки и сложил туда максимум вместившихся вещей, заодно сунув незаметно на дно и увесистый сверток со всеми своими накоплениями.
— Снова поедем на одном коне? — покосилась пара на меня, ковыряясь уже в недрах кладовой, выбирая вяленое мясо и сухой сыр, аккуратно и сноровисто заворачивая все в бумагу.
Я немного застрял в дверях, наблюдая за ее движениями, точными, несуетливыми, никакой нервозности, будто она и не в смертельно опасное путешествие (каким его сейчас считала) снедь собирала, а на прогулку недалекую.
— Только поначалу, — буркнул, отворачиваясь, и пошел по коридору, касаясь кончиками пальцев раскинутых рук обеих стен. Родных стен. Покинуть которые собираюсь снова. Но на этот раз, возможно, навсегда.
В душе тоскливо заныло, зверь забеспокоился, но отнюдь не прося остаться здесь, ведь это наша земля, здесь я родился, здесь лежат кости родителей, здесь похоронил прах брата, за нее дрался в обеих ипостасях. Но нет, волка это не беспокоило, он торопил меня уйти, не задерживаться, раз имеется хоть малейшая угроза, что задержка опасна для Летэ. Ему дом везде, где пара. Да и для стаи, за которую по-прежнему чувствую ответственность, как и положено приму, будет лучше, если уйду и уведу Зрящую. Нет нас, и какой с них спрос в случае чего. Вот был прим и чужачка, да ушли, кто знает, куда и зачем? Правильно! Никто.
— Ну вроде все, — подвела черту под моей и своей прежней жизнью моя истинная, засовывая еще и обе сложенные карты в боковой карман торбы. — Пошли седлать?
Бросив последний взгляд на покинутый дом, что в темноте вдруг напомнил бессильно сгорбленного обиженного монстра, я взялся за поводья и сначала шагом повел жеребца сквозь деревья, сторонясь ближайших домов и сразу направляясь к краю деревни. По дороге мы вспугнули зажимавшуюся парочку двуликих, что, насколько я знал, совсем не были настоящей парой, и которые постарались побыстрее скрыться с моих глаз без всяких вопросов, зная, что я не одобряю близкие связи внутри стаи для неистинных. Вряд ли они и скажут кому-то так сразу, что нас видели, а когда поймут все, мы с Летэ уже будем далеко. Однако обезопасить себя дополнительно от возможного выслеживания все же стоило, но так, чтобы не слишком привлекать к этому внимание самой бывшей Зрящей. Поэтому я и пошел поначалу пешком, перейдя на легкую монотонную трусцу, ведь она запросто нагоняла сон. Косился на молчаливую Летэ, которая первые часы пути еще старалась всматриваться внимательно в окрестности, но вскоре стала зевать, пряча это от меня, кунять, роняя и резко вскидывая клонящуюся голову, и все же сдалась в середине ночи. Нормальному человеку с непривычки уснуть в седле — это гарантированно проснуться от удара об землю, но, учитывая, сколько времени Зрящей вместе со Стражей приходится проводить в пути, научиться спать в таком положении — необходимый и неизбежный навык.
Я тут же развернул коня в противоположном направлении и около двух часов вел по мелкому ручью, выбирая самые ровные места, чтобы не разбудить свою спутницу случайной встряской, и сбивая со следа даже лучших нюхачей, и только потом выбрал нужное направление. Летэ не увидит сразу никакой разницы — лес и лес кругом, а когда все поймет, то будет поздно.
Выбравшись из мелкой воды, запрыгнул в седло и, уложив на свое плечо голову вскинувшейся тревожно Летэ, пустил животное размашистой рысью. Нужно покрыть потемну как можно большее расстояние. Ведь сильнее, чем погони, которая так скоро очень маловероятна, я опасался полного пробуждения своей женщины, а значит, и того, что заработает ее способность чуять верное направление. Да, я слышал, что у Зрящих это не из разряда точного знания, лишь навязчивое наитие, но им их учили пользоваться, а не игнорировать. И есть шанс, что Летэ почувствует, что везу ее совсем не туда, куда она хотела и куда пообещал.
Моя экс-Зрящая окончательно проснулась на рассвете, до этого только приоткрывала глаза, сонно осматривалась и опять отключалась, позволяя мне выдохнуть спокойно и заодно молча погордиться собой, ибо что это, как не признак доверия? Доверия, что я опять обману.
— Как насчет остановиться поесть и тебе вздремнуть? — сипло спросила она, заерзав.
В мои планы пока не входит оставлять тебе время задуматься и что-то заподозрить. А что мешает женщине думать? Правильно, парочка оргазмов.
Я стал присматривать местечко для привала и выбрал очень привлекательное — практически настоящий природный шалашик, созданный мощными ветвями высоченной ели и в двух шагах от небольшого озерца. Спешившись и ссадив Летэ, я первым делом отцепил два туго свернутых рулоном одеяла и едва отвернулся, как услышал дробное перестукивание копыт за спиной.
Бесова баба уносилась от меня на полном галопе, рискуя сломать себе шею, наткнувшись на торчащую ветку. Вот же, зараза! Все-таки поняла! Ну ты напросилась, Летэ!
Глава 21
Скалясь от болезненно ощущающегося моментального буйства зверя, что рвался тут же кинуться вслед удаляющейся паре, я неторопливо и аккуратно снял одежду и положил ее к одеялам. Нам сейчас не до разбазаривания вещей, беречь их стоит. Обратившись, отпустил-таки волка, позволяя понестись по горячим конским следам. Догнать беглянку было несложно, ведь, при всем желании, ей приходилось лавировать между деревьями, безнадежно теряя скорость.
— Только попробуй остановить меня! — рявкнула Летэ, оглянувшись через плечо, словно почувствовав, что я уже рядом, хоть и звука не издал.
Жеребец тоже заволновался и начал тревожно всхрапывать на каждом прыжке. Лошади, живущие постоянно в нашем краю, привыкали не бояться двуликих в человеческой ипостаси, но вот звериная их все равно пугала. С инстинктом не поспоришь.
— Слышишь, Лор! — чуть прерывисто от скачки крикнула Зрящая. — Только встань на пути — и я направлю коня в дерево на полном скаку! Я не чертова сука вашей породы, целых костей не останется, даже если не убьюсь на месте! Лечить меня в этой глухомани некому!
Вот ведь дрянь! Знает зараза, чем брать. Угрожает убить или покалечить себя, потому что в курсе, что мне, особенно в этом облике, лучше уж лечь и самому сдохнуть, чем стать причиной ущерба ей. И мой зверь был готов уже тупо отстать, но хорошо, что у него есть я, с мозгами, где властвуют не одни только первичные потребности.
Чуть поотстав, я взялся действовать по-другому. Стал появляться в поле зрения то слева, то справа, не слишком приближаясь, но целенаправленно меняя направление движения лошади на нужное мне. И как бы Летэ ни старалась его скорректировать, наверняка руководствуясь своим чутьем Зрящей, все равно потихоньку приближалась куда мне нужно.
— Отвали от меня, сволочь! — бесилась Летэ, «запиливая» бедного коня в безуспешном усилии заставить бороться против страха и взять правее. — Я же тебе почти поверила, гад! А ты опять! Забыл, что я больше не та наивная идиотка?! Что задумал? Отомстить? Магам сдать? Куда ты вел меня, скотина?!
Объясню, милая, но чуточку позже. Так-то горло волка не для болтовни приспособлено.
— А-а-а! Ну какой же ты урод! — завопила она в бессильной злобе, когда конь, повинуясь моему настойчивому давлению, вылетел на берег небольшой реки. — Отвали!
Оттеснив гнедого к самой воде, я, уже не мешкая, бросился вперед. Конь развернулся и истерично вскинулся на дыбы, отправляя Летэ в полет на мелководье. Задница болеть будет как напоминание о ее глупой попытке ускользнуть, но сломать ничего не сломает. Но в качестве дополнительной демонстрации, что не потерплю ничего подобного впредь, я без всякой жалости вырвал глотку коню. Пешком теперь ходить будешь, дорогая.
— Ну зачем?! — на мгновение забыв о своей злости, с жалостью спросила Зрящая, отвернувшись, чтобы не видеть агонию животного. Ну да, коня ей жалко, а людей так не жалела. — Я же все равно сбегу, Лор. Ты меня не остановишь.
Вместо того чтобы выйти из воды, она стала пятиться на глубину, наблюдая за моим обращением и принимая оборонительную позу. Глаза горели бешеной решимостью, став тоненькими щелями-бойницами, кулаки сжаты, челюсть выдвинута вперед в вызове. Охренительно прекрасная злобная стерва, способная остановить твое сердце любым доступным образом.
— Драться со мной собралась? — ухмыльнулся, начав наступать на нее.
— Если придется, — упрямо наклонила Летэ голову. — Я к тебе пришла не для того, чтобы ты меня снова предал или обдурил, как идиотку последнюю, и использовал в своих целях!
Ну да, использовать хотела ты, но это частности.
— А для чего ты пришла? Вот только реально честно ответь. Особенно себе. — Я остановился, раскидывая руки, как для радушного объятия, давая ей видимость передышки.
— Я сказала! Сразу же. Но если ты не понял этого, то уже и нет смысла объяснять. Просто отвали, оставь меня в покое, я не позволю тебе еще раз отнять у меня все!
— Отнять все, Летэ? И когда же это и что я у тебя отнимал? А? Что если у тебя ничего и не было? — Ты смотри, пострадавшая главная! А как насчет моей потери, реальной, когда-то живой, которой она причина? — Когда предавал? Я тебя дурил? Точно? А не ты сама себя? Я был хреновым незнакомцем, каким-то случайно мимо проходящим придурком, сказавшим тебе пару добрых слов и позвавшим за собой, а ты взяла и сразу поверила, побежала следом! На моем месте мог быть кто угодно! Любой проходимец, что изнасиловал, убил бы, продал в дом удовольствий, просто бросил бы посреди нигде, не заботясь о будущем.
— О, да, ты-то о моем будущем ой как позаботился! Отдал магам!
Так, хорош болтать, нет в этом смысла все по новой перебирать, не жара небось, и у меня- то ноги в реке замерзли, а у этой дуры вообще вон губы посинели, того и гляди сляжет потом.