— Как только я их займу всерьез — вали со всех ног, — отдал я последнее указание Летэ.
— Они не за тобой пришли, Лор, можешь просто… — слушать я не стал, рванув вперед и по ходу обращаясь.
Эх, зря одевался, зря — тряпкам конец. На максимальной скорости достиг того врага, что был справа от Зрящей, и, вложив всю силу в укус, переломил его бедренную кость, одновременно выдирая огромный кусок плоти и вскрывая артерию, и постарался молниеносно отпрыгнуть, ускользая от сокрушительного удара его кулака, способного разом раскроить мою черепушку. Но избежать ущерба полностью не удалось, и мне таки прилетело по шее, за малым не сломав ту. В голове помутилось, перед глазами заполыхали хаотично мечущиеся костры, но шарахнуться и развернуться, чтобы не выпускать противников из виду, я все же смог, и атаку можно было считать удачной, учитывая, что моя жертва повалилась на землю, издавая это мерзкое шипение и клокотание, отличающееся от нормальных криков боли, а кровь из раны хлестала фонтаном. Даже при повышенной регенерации этих ублюдков, он однозначный покойник в ближайшие пять минут. Минус один — уже хорошо, но на большее рассчитывать — слишком оптимистично с моей стороны. Ведь он-то меня тоже достал будь здоров: лапы тряслись, норовя подогнуться, и в глазах расплывалось.
Как ни странно, чужая Зрящая и второй одержимый не бросились на меня, а так и остались на месте, пялясь на одну только Летэ, заразу такую, которая, какого-то беса, так и торчала, где я ее оставил. Ну неужели так трудно хоть разок послушать своего мужчину?
— Мы пришли не сражаться! — Голосок у пришелицы был тонкий и звонкий, и, присмотревшись получше, я понял: она совсем еще девчонка, ну максимум лет четырнадцать-пятнадцать. С каких таких пор начали инициировать Зрящих так рано?
Да о чем это я?! С каких таких хреновых пор свежеинициированные Зрящие оказываются в компании одержимых. Что за гадостное дерьмо происходит? В любом случае мое дело не углубляться сейчас в выяснение этого, а сараться завалить их и увести свою истинную, если есть шанс, а что там и почему — гори огнем.
Дав больше воли зверю, я зачерпнул от него силы, сохраняя при этом свой контроль над сознанием. Мне необходима его мощь и скорость, а вот прущее от волка желание идти в лобовую — неуместно. Схлестнусь с одержимым напрямую, и он мигом превратит меня в мешок со всеми переломанными костями. Поэтому стал стремительно обходить двоих чужаков по кругу, выжидая их действий в надежде улучить лучший момент для броска.
— А для чего же вы явились? — удивительно спокойным, едва ли не скучающим голосом спросила Летэ. — Всем известно, что двуликие на своих землях одержимых не терпят. Переступив их границу, вы уже инициировали в них желание драться.
— Очень скоро у них не будет никакой их земли. — Тонкий голосок звучал до омерзения пронзительно и при этом монотонно, будто всверливаясь в мой гудящий после удара мозг. — Ни у них, ни у людишек. Они достаточно владели всем тут, мучали и притесняли фоморов и нас, их благословенных потомков.
Кого? Что это еще за звери «фоморы»? Так себя именуют бесы? Столько лет убивал их гадкие вместилища и был не в курсе.
— Благословенных… хм… надо же, — усмехнулась моя пара, все так же и не думая убегать. — Я-то всю жизнь думала, что мы всеми презираемые потомки тех несчастных женщин, которых они похищают из семей, насилуют и истязают.
Я сменил направление, прыгнув слева в сторону второго одержимого, но тут же пришлось упасть брюхом на землю и откатиться, ускользая от его ответных выпадов. Замедлил меня первый засранец. Плохо. Да и этот теперь понял, чего ждать. Подождем-походим еще.
— Не стоит тебе это так воспринимать, Летэ, — пропищала девчонка и шагнула вперед, не обратив внимания на мое угрожающее рычание. — Все эти человеческие самки — лишь временные вместилища, инструменты, с помощью которых нам приходится входить в этот мир. Разве твоя тебя любила или хоть когда-то защищала?
— Нет, — неожиданно легко призналась Летэ.
— Ну и у тебя нет ни одной причины любить или сочувствовать таким, как она. Людишкам. Им бы гордиться тем, что удостоились чести стать сосудами для вынашивания новой, во всем их превосходящей расы. А вместо этого они сотни лет корчат из себя пострадавших, убивают всех наших мальчиков и делают рабынями нас, принуждая выслеживать и помогать истреблять пристанища для наших истинных отцов — фоморов. Мы, те, кому отроду предназначено быть над всеми: людьми, жалкими магами, этими полуживотными — живем хуже некуда, имея для себя всего две жизненные перспективы: быть убитыми или стать безропотными прислужницами-инструментами против себя же самих и себе подобных. Пришло время это поменять. Настала пора нам подняться над всеми.
— С этим полностью согласна. — Летэ, невзирая на мой предупредительный рык, сама приблизилась на шаг к Зрящей. — Вот только как?
Соглашаться и забалтывать — правильная тактика, а вот сокращать дистанцию — нет.
— Тебе хотелось бы сохранить для себя этого зверя? — наглая ссыкуха в черном впервые мазнула по мне кратким взглядом. — Тогда вели ему не крутиться под ногами и не кусаться. Первую потерю мы ему простим, он ведь тебя хранит, но не более того.
— Лор, малыш, иди-ка ты ко мне! — Она охренела совсем? Я ей собака? Еще бы свистнула или «К ноге!» скомандовала.
Скалясь и не спуская глаз с наших врагов, я все-таки послушался, приблизился, пятясь, к Летэ и сел на землю перед ней. Останемся живы, я тебя, любимая за этого «малыша» и «иди-ка» так отдеру — ноги неделю не сойдутся. Ну ладно, «малыша» прощу. Может быть.
— Как и что нам предстоит, я расскажу, лишь только получу от тебя доказательства, что ты по-прежнему носишь в себе достаточно тьмы для того, чтобы быть полезной в нашем деле. — Еще один шаг нам навстречу, уже увереннее. Одержимый был как приклеен к боку девчонки, пялился на Летэ, словно она кусок мяса, а он дико голоден, но при этом не забывал и бросать быстрые взгляды на меня.
Я тебе, тварь поганая, руки-ноги все отгрызу и глаза высосу за то, что так на мое таращишься.
— И что нужно для выяснения? — Моя пара положила ладонь мне на загривок, вроде бы бездумно поглаживая, но при этом пару раз сильно нажала указательным пальцем на кожу, похоже давая знать о том, что имеет представление, что будет дальше, и намекая быть наизготовке. Будто я тут и в самом деле расслабился.
Еще один тычок, когда я оскалился в ответ на то, что соплячка протянула обе руки, как если бы раскрывала для Летэ свои объятия.
— Позволь мне обнять тебя. — В писклявом звучании появились металлические нотки. Она уже не предлагала, а приказывала, и я чуть из шкуры не выпрыгнул, когда моя истинная покорно двинулась к ней в лапы.
Нет! Нет-нет-нет! Ты сдурела? Я вскочил, стремясь перекрыть ей дорогу, но Летэ стиснула пальцы на моем загривке, буквально схватив за шкирку, как долбаного кошака, и потянула за собой, тыкая все чаще. «Будь готов, будь готов!» — велели ее прикосновения.
Летэ вплыла в тощие загребущие руки чужой Зрящей, позволила той прижаться к себе всем телом и даже склонила голову к плечу девицы, будто собралась едва ли не облобызать ее шею. Та же прикрыла свои наглые зенки на пару мгновений, вслушиваясь во что-то.
— Поздно! — вякнула девка с презрением. — Пригодна только как сосуд!
Дальше все происходило с неимоверной скоростью. Чужая Зрящая дернулась оттолкнуть Летэ как раз в лапы одержимого, но моя пара схватила ее за волосы и впилась зубами в шею. Я же взвился в воздух, с хрустом переламывая челюстями запястье одержимого и рванув его от женщин. Пришелица истошно завопила и замолотила Летэ куда придется, что не пройдет даром, учитывая силищу «свежей» Зрящей. Со страшным, почти звериным рычанием Летэ отшатнулась от нее и смачно сплюнула, а девка прижала руки к горлу, бессмысленно пытаясь остановить хлещущую потоком кровь.
— Сука! Убью! — заорала мелкая дрянь, кидаясь на мою женщину, но наблюдать я больше не мог и краем глаза — одержимый взял меня в жесткий оборот.
Но к тому времени, когда я, с трудом сдерживая подвывание из-за сломанных ребер, сбросил с себя мертвое тело противника, моя свирепая пара уже сидела над содрогавшейся в последних конвульсиях чужачкой. Окровавленная с ног до головы, больше напоминающая ужасающий призрак самой себя и абсолютно великолепная.
— Ты разодрала ее глотку! Зубами! — восхищенно прохрипел я.
— Мой наставник по боевым искусствам Лордар когда-то учил, что драться за свою жизнь нужно всеми доступными средствами, — с кривой ухмылкой, больше походившей на гримасу боли, ответила Летэ.
Глава 25
Прежде чем я успел прийти ей на помощь, Летэ встала на четвереньки и поднялась, зашипев и выдав при этом такой поток отборной брани в адрес самих бесов и всех их приближенных, что я бы опешил в другое время. Но сейчас только захрюкал в пародии на смех, хватаясь за ребра, улавливая в ее матерных конструкциях те, которыми частенько пользовался раньше сам.
— Как же хорошо, что у этой мелкой дряни совершенно точно не было такого тирана-наставника, как ты, иначе у меня против нее не было бы ни шанса, — процедила она сквозь зубы, прижимая одну руку к боку, а другую к ключице.
Ну да, а ведь когда-то всеми силами и ухищрениями от занятий со мной отбрыкивалась.
— Да ладно тебе, — фыркнул, ощущая нечто отдаленно напоминающее смущение и точно гордость, и тут же охнул от резкого движения. — Ты победила и была просто потрясающа. Это же надо было додуматься! Мне сложно представить еще одну человеческую женщину, что хладнокровно бы смогла рвать чужую плоть зубами. В истерике или отчаянии — понимаю, но вот так… Обожаю тебя, моя ты кровожадная пара!
Выпалил и замер, понимая, что и в самом деле чувствую это. Обожание, гордость, радость от того, что жива и относительно цела, ведь думать о том, каково это — стоять над ее остывающим телом, было безумно страшно. Ага, тот самый ужас, что догоняет потом, когда уже все свершилось, и пробирает до костей, до самого глубинного нутра, до волос дыбом.