Смогу. Стерплю. Выдержу. Лишь бы ей как лучше.
Когда Гаррет подхватил мою пару, она, кажется и не сразу поняла, кто это, уставившись бейлифу в лицо помутневшим взглядом. Но потом повернула голову и нашла глазами меня. И удерживала на ходу наш визуальный контакт, вынуждая двигаться обязательно в поле ее зрения, пока не уснула.
Глава 28
К ночи мне стало намного легче, невзирая на многочасовое передвижение резвой рысью. Спасибо прародителям нашего народа — валяться бревном двуликим приходилось только в случае самых тяжелых травм, да и то недолго. Не помер сразу — все остальное заживет в считанные дни, и чем больше на ногах, тем скорее проходит. «Волка ноги кормят», — не на пустом месте родилось. Пусть мы уже и давным-давно не те звери. Так что к моменту привала перед ночным переходом я уже не фыркал от боли при каждом резком вдохе, но и заикаться о том, чтобы дальше самому нести Летэ, пока не приходилось, что портило все настроение от улучшения самочувствия. В отличие от меня, моя пара не поправлялась так быстро, даже сила Зрящей тут не могла особо помочь. Или все дело в том, о чем успела упомянуть гадкая малолетка: в Летэ стало слишком мало тьмы, которая делала ее куда живучей и выносливее обычных людей? Вопросы-вопросы. Надеюсь, вскоре мы получим на них хоть какие-то ответы, ведь на что-то же должен сгодиться этот когда-то припрятанный мною маг. Как там его звали? Крорик? Крарок? Кририк!
Огня мы разводить не стали. Нам с Гарретом и сырое мясо самое то, а для Летэ прихватили жареного с собой. Сев на землю рядом с ней, я старательно работал челюстями, не ощущая вкуса мяса от противной горечи, что его отравляла. А название ей опять же — моя ревность, которую подкармливал запах моего бейлифа, исходивший от Летэ. При всех усилиях игнорировать и пинках разумной части сознания, что та щедро отвешивала тихо кипящему от злости зверю, совсем игнорировать это не удавалось. Поэтому я недолго-то и пытался и, вместо того чтобы все же дать выход раздражению и врезать Гаррету по морде без всякой достойной причины, а потому что хочется и могу, на что и подбивала моя дикая сторона, просто аккуратно затащил свою пару себе на колени. Летэ сначала напряглась, но, внимательно посмотрев в мое лицо, пока я старательно косил в сторону, пережевывая, чуть усмехнулась, потревожив начавшую подживать разбитую губу, и завозилась, устраиваясь еще поближе.
Закончив с едой и напившись из фляги, она уткнулась лицом в мою шею и принялась целовать. Неторопливо, будто смакуя, прищипывая кожу зубами и сразу облизывая, и все время потираясь об меня щеками и подбородком и совершенно не обращая внимания на моего бейлифа. Гаррет же уставился на нас жадно, как-то изумленно голодно, словно видел нечто возбуждающе-шокирующее, и не отводил глаз, пока не встретился с моими. Только тогда стушевался и, пробормотав что-то, метнулся в лес. Сотни раз прежде нам случалось наблюдать друг за другом во время наших секс-похождений, но в том не было ни капли интимности, способной по-настоящему взволновать и возбудить. Пробудить похоть — да. Мужское тело ведь так легко заставить откликнуться — общеизвестный факт. Поцелуи Летэ сейчас были чем-то совсем иного порядка. В них была одновременно и будоражащая интимность, почти не взывающая к вожделению, и открытая демонстрация для нас, обоих самцов, чья она добровольно и осознанно. Четкий посыл и мне, и ему, что пусть мой бейлиф и с нами, но он все же вне нашего с ней только зародившегося общего пространства.
Понятно, что парню было вполне достаточно и понимания, что она моя истинная — он же двуликий и не посмел бы преступать священные границы. Так что, конечно, бывшая Зрящая по большей части успокаивала мою внутреннюю бурю, уловив, насколько это мне нужно. И делала это случайно уж или нарочно, но именно как женщина моего народа — пропитывая нас ароматами друг друга.
Я привалился спиной к дереву, позволяя Летэ так и расположиться на часы краткого отдыха верхом на мне, забив на то, что ее тепло и близость заводили меня. Это состояние покоя и медленно тлеющее влечение давали чувство комфорта.
Дорога до укрытия мага заняла еще двое суток, и к нужному месту мы вышли к вечеру третьего дня. Старые развалины невесть кем когда-то построенной крепости выглядели еще более заброшенными и сплошь заросшими плющом, чем даже я помнил. Ни единой натоптанной тропинки, ни дымка или малейшего запаха жилья.
— Ты все еще уверен, что найдем твоего мага здесь? — спросила Летэ, с утра уже настоявшая на том, чтобы иди своими ногами.
— Я… — только начал, и тут же ей под ноги ударила с совершенно ясного неба молния, отбросив на спину.
Через мгновение еще одна шарахнула в полуметре от Гаррета, но тот оказался ловчее и устоял на ногах.
— Кририк, мать твою! — взревел я, бросаясь к паре. — Сдохнуть хочешь? Ты мне кровную клятву принес!
— Принес, — раздался хриплый, как после очень долгого молчания, голос откуда-то от ближайшей стены, где я, сколько ни пялься, не видел ничего, кроме сплошного лиственного ковра из плюща. — А ты взамен пообещал мне никогда не выдавать! А сам привел Зрящую!
И еще один голубоватый росчерк прошил воздух слишком близко к моей женщине. Как этот гад узнал-то? На Летэ нет формы, да и выглядит она совсем уже не как действующая Зрящая.
— Она не Зрящая!
— Кому ты врешь, прим Лордар! — Вверху опять затрещало, и я счел за благо просто накрыть собой свою пару. Понятия не имею, спасет ли ее препятствие в виде моего распластавшегося тела, но, по крайней мере, если уцелеет от этого удара, то новый маг нанести не сможет. С моей стороны клятва не нарушена, а значит, убив меня, он прикончит и себя.
— Глаза разуй, тупой пень! — рявкнул, стараясь не сильно придавить Летэ. — Она похожа на Зрящую? Видишь рядом Стражу? Ты, кусок ослиного дерьма, метишь в мою пару! Причинишь ей вред — и я тебя на первом же дереве распну, и твои фокусы не помогут!
— Пара? — переспросил Кририк озадаченно, и в воздухе поубавилось опасной вони. — Та самая? А где же ее ошейник, что ты хотел…
— Та самая! — грубо оборвал его я. — Кончай дурить и выходи! Ну же!
— Ну не знаю, — проворчал все еще невидимый маг-придурок. — Ты описывал ее совсем по-другому. И опять же ошейник… хотя… да, точно… ух ты… а это интересно…
Бубнеж стал совсем уж невнятным, и от сплошной стены зелени отделился участок в форме человеческой фигуры. Листья на ней начали стремительно темнеть и скукоживаться, становясь все меньше и меньше, а после как будто разом втянулись в проступившую под ними нормальную кожу, оставив Кририка в его реальном облике. Очень, сука, реальном, потому что он был голышом. Выглядел он именно так, как я и помнил. Кожа и кости, растрепанные русые борода и шевелюра, слегка полоумный взгляд.
Не обращая внимания на отсутствие одежды, он поскакал в нашу сторону резвым козликом, болтая своими причиндалами, и уже протянул загребущую ручонку к Летэ, с которой я уже слез и кого поднял на ноги. Я предупреждающе зарычал, но, опередив даже мою реакцию, моя пара вцепилась в его запястье, чуть дернула на себя, развернув мага, и тут же заломила конечность ему за спину, заставив согнуться к земле. Все как я учил когда-то. Моя же ты умница!
— Ты посмел напасть на меня, мерзкий отступник! — зашипела она в стиле самой что ни на есть страшной и карающей Зрящей.
— Ты сказал, что она не из Стражи! — пропыхтел недовольно Кририк.
— Она и не оттуда, — ухмыляясь, я поцеловал свою женщину в висок, осторожно освобождая из ее на удивление цепкого захвата руку волшебника. — С некоторых пор. Любимая, отпусти его, нет сил смотреть на его голую тушку еще и в такой непристойной позе.
— Напала на меня! — озадаченно уставился освобожденный маг на Летэ, пятясь бочком подальше, но при этом продолжая сжирать взглядом ее шею.
— А ты на меня, — раздраженно парировала она. — И мы еще ни разу не квиты.
Я хотел вмешаться в разговор, но застыл, озадаченный слишком сильным амбрэ злости от Летэ. Понятно, что нападение выбило ее из колеи, но она же и сама распростертых объятий тут не ожидала. И знала, куда и к кому мы идем. Отчего же вся аж подрагивает от гнева? Девушка может уйти из Стражи, но Стражу не так-то легко вытащить насовсем из девушки?
— О! — раздался озадаченный возглас от Гаррета, что встал за спиной у Летэ. Он указал мне взглядом на ее волосы.
И в самом деле — «О!» Ставшие почти совсем красно-рыжими пряди быстро темнели. Но и этого мало. Проявившиеся, как когда-то в юности, веснушки моей пары прямо-таки гасли, кожа бледнела, обретая присущую всем Зрящим снежную белизну.
— Летэ! Летэ, посмотри на меня! — позвал я, но она отреагировала не сразу, повернулась в мою сторону медленно, как хищница, что борется с потребностью не выпускать из поля зрения добычу. Зрачки сузились до крошечных точек, ноздри затрепетали, вся как пружина.
— Что? — нахмурившись до глубоких складок на переносице, отрывисто спросила она.
Я молча поймал один особенно потемневший локон, показывая ей. Девушка моргнула, отходя от вспышки ярости ненадолго, и ошарашенно воззрилась мне в лицо, словно вопрошая, в чем дело. Я только пожал плечами.
— Все правильно, ага-ага, — подал голос Кририк, шагнув ближе, и Летэ дернула головой, резко к нему поворачиваясь и возвращаясь к образу натянутой как струна хищницы.
— Ах ты… — зашипела змеей моя пара, подаваясь ему навстречу, но тут же мотнула головой, как если бы силилась стряхнуть что-то. — Это что вообще?
— Это твоя мерзкая тьма желает напасть, учуяв мою чистую магию! — самодовольно выпалил чародей.
— Ты что городишь? — возмутился я, но Летэ меня не поддержала. Она задумалась и, наклонив голову на бок, будто вслушивалась во что-то, проделала нечто странное.
Шагнула ближе к Кририку, отступила назад. Постояла. Повторила эту манипуляцию снова.
— У меня никогда прежде не было такой реакции на магов, — наконец немного растерянно констатировала она.
— А ты разве до сей поры хоть раз встречалась лично хоть с одним настоящим магом? — заносчиво уточнил Кририк, что выглядело весьма комично, учитывая его полную обнаженку и тощее сложение.