Кририк явно был возмущен, а вот я невольно расплылся в довольной ухмылке.
— Я.
— Стоило бы догадаться. Ну ничего, когда вернешься, тебе тоже предстоит кое с чем разобраться, и почти уверен, что тебе это тоже без кровопролития не обойдется, — мстительно прищурился он.
— Ты о чем?
— А о том, что мне пришлось выкручиваться самому, учитывая отсутствие желания вмешиваться у твоего безмозглого бейлифа и невозможность противопоставить твоей паре магию из опасения навредить. Так что я был вынужден использовать нечестный прием, а разбираться с этим потом тебе. Я мудро самоустранюсь.
— Нечестный прием? Это как? — Я мгновенно напрягся. — Что ты ей сделал?
— Всего лишь сказал, что она беременна, расслабься, и поэтому ты принял разумное решение о невозможности для нее продолжения по…
— Заткнись, маг! — рявкнул я, глядя на него ошарашенно. — Моя Летэ беременна?
Ноги вдруг стали мягкими и ненадежными, легкие окаменели, не в силах сделать новый вдох, в горле странно заскреблось, вырывая неловкий кашель, а глаза заслезились. Моя пара понесла моего же ребенка? Нашего первенца?
— Нет.
— Что нет? — не сразу понял я.
— Она не беременна, но мне пришлось ее в этом убедить, иначе она была намерена сражаться со мной насмерть, но все равно вернуться к тебе.
— Ах ты…
Моментально взъярившись, я кинулся на мага, но был отправлен в полет воздушной атакой. Только приземлившись, вскочил и рванулся снова.
— Да я тебя…
И завалился носом вперед от того, что вокруг лодыжки намертво обвился невесть откуда вылезший толстый корень.
— Да как ты мог! — заорал, ломая бесову корягу. — Кто так делает?
Да, какие-то секунды у меня было все, ради чего стоит жить любому двуликому. Моя любящая пара и продолжение в ней. Лишиться этого призрака — все равно что кости переломать, все до единой, рухнув с огромной высоты. Ведь если бы… То умирать нисколько и не страшно было бы, все ради этого… ничего тогда не жаль…
— А как мне, по-твоему, было ее остановить? — огрызнулся Кририк, окончательно спуская меня на землю и пристально наблюдая, видимо, на случай новой вспышки. — Она же вот точно так же взбесилась, а то и хуже, как только я ее подлечил и в себя привел. Лучше бы так и оставил. Только знаешь что, Лор? Твою ненормальную пару это бы на месте не удержало. И дурень Гаррет не удержал бы! Она бы пошла за тобой, ясно? Кишка тонка у парня остановить такой напор, как у нее, и мозгов не хватило бы убедить или хоть обмануть, как я. Вот и понадобилось привести этот довод тверже камня. Себя не пожалеет, а ради твоего ребенка смирится, будет сидеть тише мыши под веником и к Первым Истинным отвести себя даст.
— А что будет, когда она поймет, что ты соврал?
— Э-э-эм-м… ну так то не моя забота. К тому же ты сможешь быстро исправить это упущение, когда вернешься весь в ореоле славы спасителя и победителя.
— Если вернусь. — На душе стало так муторно и горько. Всего секунду я верил, что у нас с Летэ есть ребенок… А сейчас вся пережевывающая нутро боль вернулась с новой силой. — Полезай на проклятое дерево, маг, и давай перемещай нас, пока не стемнело.
— Нет, ну хоть бы слово благодарности от этих двуликих и их полоумных женщин… — заворчал Кририк, взбираясь по стволу. — Дождешься, как же.
— В какую хоть сторону нам нужно? — крикнул он сверху.
— Сдурел? — зашипел я на него. — Всем вокруг нас сообщить намерен?
— Все равно нас тут сейчас уже не будет. Не ворчи, прим. Давай ко мне, переместимся прямо отсюда.
— Надеюсь, выйдем мы не так же над землей, — пробурчал я, быстро поднимаясь.
— Вперед! — Кририк уже знакомым движением рубанул перед собой, открывая проход прямо в воздухе.
— Если я убьюсь, то стану до конца жизни являться тебе каждый раз, когда ты соберешься кого-нибудь трахнуть, и мешать, — процедил я сквозь зубы и, преодолевая панику зверя, прыгнул.
— Да немного сноровки — и все станет просто замечательно, — проскрипел он, поднимаясь с земли, и охнул, схватившись за ушибленный бок.
Мне-то падение с высоты пары метров — ерунда, тошнота и то больше досаждала, а вот ему шлепнуться жестко случилось. Ничего, боль — самый лучший учитель, быстрее начнет свои же упущения исправлять.
Мы совершили еще два перехода, а дальше решили двинуться пешком, потому как изгиб реки говорил о том, что мы совсем недалеко уже от Нифродеса, а значит, и необходимое место входа в вотчину Иральда, указанное на карте, украденной Летэ у магов, совсем близко. Если скакать блохами, то есть опасность и нарваться на одержимых или просто ненужных свидетелей, ведь окрестности большого торгового города весьма многолюдны, и проскочить мимо. А если Первый маг не идиот и расслышал все неосторожное бахвальство моей торжествовавшей над его якобы умирающим телом пары, то нас впереди должны ждать буквально непроходимые заградительные кордоны.
Нам бы, безусловно, очень пригодился местный проводник, знающий в подробностях окрестности и способный догадаться, на что похож тот или иной ориентир на карте, даже учитывая, сколько времени прошло с момента ее создания и насколько все вокруг поменялось. Но такой роскоши у нас не было, так что после недолгого поочередного сна в укромной расселине, мы решили обойти Нифродес по широкой дуге в надежде найти хоть намек на те самые высокие холмы, между которыми и пролегал вроде как единственно безопасный путь на территорию не слишком гостеприимного Бессмертного.
— Ну вот и препятствия, — пробормотал Кририк, когда мы достигли ползком окраины леса.
Да уж, препятствие — это еще мягко сказано. Впереди начиналась открытая равнина, и везде, насколько хватало взгляда, были натыканы шатры с символикой магов и Стражи, то и дело рыскали пешие и верховые патрули, будто и сам воздух просеивающие на подступах к тем самым, наконец обнаруженным холмам. Выглядели они намного более пологими, нежели были изображены на карте, но это может на совести рисовальщика. Да и русло реки теперь пролегало совсем по-иному, создав новую петлю за прошедшие годы.
— Так-то подумать, и карта нам не слишком пригодилась, — шепотом проворчал я, провожая глазами компанию из трех, похоже, одержимых и одной Зрящей, вообще еще ссыкухи малолетней, на которой и форма-то болталась мешком из-за отсутствия и намека на нормальные бабские округлости.
— Не скажи. — Кририк осторожно сдал назад и снова разложил перед собой уже изрядно истрепанный нами кусок пергамента.
Он какое-то время изучал его, то поднимая голову и всматриваясь в местность перед нами, то снова утыкаясь в рисунок.
— Эх, нам бы все сверху глянуть, да нельзя, — сокрушенно покачал головой он и ткнул пальцем в карту: — Мне может и казаться… но, Лор, сюда посмотри.
Я так и сделал.
— А теперь вон туда, — он указал на самое начало крутого речного изгиба, что неплохо просматривалось из нашего укрытия.
— Ну? Я вижу, что русло теперь не там, — нахмурился, пока не понимая. — Если доверять этой карте, то по всему выходит, что вход в вотчину вообще сейчас затоплен или же, по крайней мере, теперь в нескольких шагах от воды.
— Ага, — едва ли не радостно кивнул Кририк и тут же вздрогнул от истошного женского крика, донесшегося со стороны шатров.
Сквозь заросли мы увидели, как по полю что было сил бежала девушка в изорванной одежде, преследуемая сразу несколькими почти голыми одержимыми. Злость закипела во мне, зверь попер наружу, и потребовалась вся сила воли, чтобы обуздать его порыв. За что мне, человеку, в кои-то веки стало безумно стыдно. Ведь вмешаться сейчас — только пустить на ветер все шансы на успех. Зверю не объяснить, как много поставлено на кон, но у него хватало мозгов понимать, что перед нами то, что ждет и Летэ, попади она в лапы к этим тварям. Ее и всех, если фоморов никто не остановит. При мысли, что на месте бедняжки, которую сейчас уже волокли обратно, могла быть моя пара, ярость едва не насмерть душила. Как и от бессилия чем-то помочь этой конкретной несчастной. Реальность гребаных героев, спасающих, типа, весь мир, но вынужденных закрыть глаза на чью-то сиюминутную трагедию.
Рядом что-то бормотал Кририк, и, сосредоточившись, я понял, что он считает вслух сквозь зубы, зажмурившись и сжав траву, на которой мы лежали, в кулаках.
Нам обоим понадобилось несколько минут молчания, чтобы дать успокоиться злости и вернуться к обсуждению.
— Они, конечно, перекрыли все подступы по суше, но на воде им нам преграду не поставить, — процедил он сдавленно. — И если нам будет сопутствовать хоть капля везения, то река нас вынесет почти ко входу в вотчину, а там останется маленький бросок посуху. Прорвемся, прим.
Мне бы его оптимизм. Ближайшие подступы всегда охраняются лучше всего. Но не этот вопрос сейчас озадачил меня.
— Вот мне интересно, почему они встали лагерем снаружи, но сами к Бессмертному не суются? — спросил я. — Ведь в том, что точно знают, где правильный вход в вотчину, сомневаться уже не приходится.
— Возможно, дело в магии, — предположил Кририк. — Им самим, во всяком случае, на данный момент туда ходу нет, а охраняют так тщательно, чтобы никто не просочился и не предупредил Иральда, не дал шанса предотвратить то, что они замыслили. Наводит на подозрение, что твоя женщина была права и этим жителям Верхнего мира ничего не стоит разнести все планы фоморов в пыль.
— Хотелось бы мне верить, что вся и забота нам — добраться до Иральда, или кто там, нажаловаться и сесть спокойно в ожидании результатов, вот только не верю я в такое везение. Что-то ничего мне в этой жизни так просто не доставалось, остается надеяться, что лишь по моей собственной дурости, а не потому, что на роду так написано.
— Был бы ты и правда неудачником, прим Лордар, твоя пара не пришла бы к тебе десять лет спустя, — возразил шепотом волшебник.
— Ну, дождемся темноты и узнаем, кто я: счастливчик или самый великий в этом мире неудачник, — хмыкнул и отполз к кустам погуще, намереваясь подремать вполглаза перед решающим броском.