— Говорят ты поступил…
— Угм…
— Говорят, ты поразил всех своей мощью.
— Угм…
— Мир, пожалуйста, — взмолилась Хлоя и ее прорвало, — прости меня, я совершила ошибку. Ну что мне сделать, чтобы все исправить, что? Я не могу без тебя, без твоих рук, голоса, запаха. Ты снишься мне каждую ночь. Я схожу с ума без тебя, Мир.
— Сорри…
— Что? — Хлоя пялилась на меня так, как будто я заклинание призыва чертей прочитал и сейчас медленно и верно у меня на лбу вырастали рога. А да, они же там уже давно, просто их не видно.
— Я говорю, не хотел так на тебя действовать. Что со всем этим делать не знаю. Как тебе помочь тоже думать не хочется.
— Дамир, ну хватит, — Хлоя вцепилась в рукав моей толстовки, — ну, пожалуйста, поговори со мной нормально. Ну посмотри на меня. Я все та же. С кем не бывает? Это был просто морок. Принц специально соблазнил меня, чтобы отомстить тебе за оскорбление его сестры.
— У него не получилось, — хмыкнул, представив выражение лица Льва, когда он узнает, что его драгоценная, возлюбленная сестра, теперь моя жена, данная мне Богами, между прочим. Этот союз нерушим!
— Что не получилось? — затупила Хлоя.
— Я говорю, что месть его не затронула меня. Мне в принципе все равно, с кем ты и чем занимаешься, ферштейн?
— Что это? — Хлоя провела тонким пальчиком по завитку брачной татуировки, которая обнажилась из-за неловкого движения. — Мир? Это что? — и она рывком задрала рукав, обнажая полностью мою руку.
— Я думаю ты все поняла сама, — посмотрел в такие родные и знакомые глаза, в которых сейчас блестел ужас, — я не свободен и брачные клятвы нарушать не намерен даже с подругой детства. — встал, рывком опустил рукав, скрывая то, что не хотел показывать. — Мне жаль, Хлоя, что так получилось, хотя я рад. Рад, что все пошло не по плану. Будь счастлива! — развернулся и направился к фонарю, под которым стояла весёлая компания.
— Разобрался? — нахмурился брат, переживая за меня.
— Все в прошлом, — бросил я.
Глава 13
С таким рвением на учёбу не рвался никогда. Лето пролетело как один миг. Про страшилу/жену стал забывать, только изредка всплывала мысль, что придётся соревноваться с девчонкой, да татуировку постоянно прятал под длинным рукавом, чем несказанно удивлял брата. Раньше мы и на речку вместе, и на море планировали поехать, а тут я от воды, как чумной отнекивался, да дверь в свою комнату стал на ключ закрывать, чем несказанно удивил всю родню.
— Может ты больной чем? — пытал Тим. — Что ты руки постоянно прячешь, да полуголым торсом не щеголяешь?
— Стесняюсь, — пищал, закатывая глаза на манер девчачьего.
— Я серьезно, — хмурился Тим.
— И я, — хохотал так, что брат не выдерживал, швырял в меня чем-нибудь и уходил грозно хлопнув дверью. А я в очередной раз вытирал испарину со лба. Знал, что надо признаться, объясниться как-то и не мог. Тим к своей Вере каждый день бегал, привязываясь к той все больше и больше.
Однажды, когда мы случайно столкнулись в ночи на улице по дороге к дому, Тимур как на духу признался:
— Видел бы ты, как на нее парни смотрят, когда мы гуляем, — вздохнул он.
— Ну вмазал бы по морде, полегчало, — после тренировочного боя во мне еще кипела жажда крови, да я бы и так не задумываясь вмазал, если об мою девушку глаза ломали.
— Ты же знаешь, я — пацифист, потом кулаками делу не поможешь. Паранджу на нее не напялишь, а жаль. Слушай, помнишь, ты как-то говорил, что…, - братан замялся, а я затормозил, боясь услышать продолжение.
— Давай уже, что сиськи мнешь, — чем нервничать, лучше пусть уж сразу, итак догадывался, что хотел казать. Вот только все во мне противилось тому.
— Почему ты в толстовке летом, ведь жарко же, — попытался уйти от темы Тим.
Я уже выдохнул, сам не хотел развивать тему, с другой стороны вопрос о том, почему я так одеваюсь, тоже не из легких.
— Эй, ты давай с темы не соскакивай. Если вмазать кому, так ты только скажи. Представлюсь тобой, вмажу пару раз, так, чтобы не до смерти, и не будет он смотреть на твою страшилу.
— Я не об этом. — Тимур снова замялся. Бедный братик, это же надо было так крышу снести от какой-то девки. — Она же сейчас в академию пойдет! На твой элитный факультет брутальных мужиков. Ты говорил, что там все альфа-самцы. Ведь стойку сделают на мою невесту. — Тим со злостью пнул камень, лежащий на его пути, а я попытался соскочить с просьбы, которую мечтал озвучить брат.
— А ты с ней поговорить об этом не попробовал, — и зачем сболтнул я как-то, что ни одному самцу к ней подойти не дам, а теперь расплачиваюсь. Язык мой — враг мой. — Мне почему-то кажется, что она в состоянии за себя постоять.
— Это да, — неохотно согласился Тим, — дерется она профессионально, недаром зачислена на твой факультет. Но сам знаешь, защитить себя — это одно, а вот глазки строить и влюбляться — это другое.
— Не доверяешь? — расхохотался я. — И правильно делаешь! Ладно, пригляжу. Как только начнет глазки кому строить, так я эти глазки повыковыриваю, устроит такой подход?
— Мир, я серьезно. Просто скажи мне сразу и все!
— Ок. — смело согласился я, мы уже подходили к нашему дому, когда меня осенило. — Тим, ты ее отпустишь вот так просто, ну, если она влюбится не в тебя?
Тимур замер, глядя мимо меня, зря его спросил, лучше бы про излом разговаривали.
— Отпущу, — сказал глухо, — пусть будет счастлива.
— Ну и дурак, — я скрылся в комнате, была бы моя, я показал, где раки зимуют.
***
Сегодняшнее утро было одним из самых счастливых. Наскоро попрощавшись с братом, который мчался к своей Вере, чтобы успеть сказать ей до свидания, д того, как она отправится на учебу, я рванул в академию.
Мотоцикл пришлось бросить у контрольно-пропускного пункта. Ничего Тим потом заберет. Прощай свобода, здравствуй мечта!
Когда ты заходишь на территорию академии, такое чувство, что ты попадаешь в другой мир. Мир мужиков, братства, единения! Территория академии огромна. Здесь обучается младший состав, высший состав и те, кто станет у руля разных организаций, о которых не говорят в слух, а многие и не знают, что такие организации существуют.
Центром территории является плац, где проходит смотр всех факультетов, дается присяга, вручаются награды за подвиги, которые совершают молодые люди еще будучи курсантами.
Вокруг плаца расположены факультеты, за ними идут казармы или просто говоря общаги. А вон то невзрачное, двухэтажное здание является штабом. Там главенствует полковник — командир и по совместительству ректор. Кстати, дом командира тоже расположен на территории академии.
На плацу уже стояли первокурсники разных факультетов. Космолетчиков заметил сразу, в глаза бросались своим вызывающим поведением, статью и наглостью, хоть и одеты были все разнопланово.
— Привет, — подошёл, здороваясь за протянутые руки, — Дамир Орлов, — здесь титулы не приветствовались.
— Ого! — вперед вышел тот самый парень, у которого слабо, но замерцал артефакт, — так ты тот самый, — протянул руку и представился, — Роман Заболоцкий.
— Рад знакомству, помню тебя, — кивнул ему, вглядываясь в серые глаза с металлическим блеском.
— Виолетта, — высокая симпатичная девчонка вся затянутая в блестящую кожу, протянула руку для крепкого рукопожатия.
— Ничего фигурка, — усмехнулся я, ну не могу серьёзно представлять девчонку, принимающую важные стратегические решения. Ей бы о борщах думать, да о пеленках, а она в войнушку решила поиграть.
— У тебя тоже, — оглядела меня брюнетка с ног до головы.
— Занято, — отрезал, не хватало еще интрижки на собственном факультет заводить.
— Доброе утро. — раздался знакомый голос, и я попытался найти мелкое тельце страшилы.
Дочь командора явно отличалась от всех остальных. Да какое отличалась, она выбивалась из нашего племени, портя всю картину. Мало того, что мелкая ростом, тощая, так еще натянула на себя капюшон, причем так низко, что не рассмотреть, кто там в темноте — чудище или красавица.
— Тю, а это что за пташка, — чей-то голос озвучил то, что подумали все, и мужское братство чуть качнулось вперед, стремясь разглядеть девчонку.
— Меня зовут Вера, — твердый голос напомнил, что у страшилы есть характер. И маленькая ручка, затянутая в перчатке, чуть отодвинула лицо Романа, оказавшего ближе всех, в сторону. — Не люблю, когда близко, извини, — пояснила она свои действия.
— Да это же дочь командора. Та самая, — и снова тот же голос из толпы. Узнаю, точно чуть придушу, чтобы сипеть только тихо мог, потому что все, кто был на плацу повернули головы к нам.
— Построится, — команда разнеслась далеко вокруг, все пришло в движение. Через несколько минут ровные ряды стояли по периметру. Серьёзные лица, глядящие прямо перед собой, ровный строй, будущие солдаты.
Я встал ровно в самом начале, возглавляя свой курс, но не прошло и минуту, как в ногах что-то завозилось и рядом со мной пристроилась страшила.
— Иди назад, — прошипел ей, — здесь строятся по росту.
— Вот и иди, — огрызнулась она, — здесь строй начинается с невысоких. — И она постаралась толкнуть меня бедром. Вот букашка назойливая. Сжал зубы, чтобы не обращать внимание. Я выше всего этого, пусть стоит мучается, поганка, а не гриб!
— Все мы любим победителей. — Начал приветственную речь полковник. — И все мы не уважаем неудачников и презираем трусов. Наши кадеты играют для того, чтобы выиграть. Мне нечего сказать тому, кто, проиграв, смеется.
Именно поэтому наши выпускники никогда не проигрывали и никогда не проиграют, ведь мы ненавидим саму мысль о поражении… Служение — это образ жизни. В первую очередь мы будем учиться управлять собой, своими эмоциями и желаниями, намерениями и поступками.
Вы теперь всегда несете ответственность за свои решения и действия. Hетерпение, поиск легких путей, достижение цели любой ценой не свойственны воину. Первая и самая трудная победа, которую должен одержать будущий солдат — победа над самим собой.