В класс вошли трое, похоже из параллельной группы. Их появление мгновенно изменило атмосферу — даже воздух стал тяжелее. На мундирах поблёскивали серебряные знаки отличия — элита академии.
— Козлова! — окликнул один из них. — Как жизнь?
Все трое были под стать друг другу — высокие, широкоплечие, с уверенностью, что есть только у тех, кто с детства привык к власти. Один из них бросил в мою сторону изучающий взгляд, я спокойно посмотрел ему в глаза и повернулся к окну. Давно научился различать, когда стоит обращать внимание на чужую агрессию, а когда это просто детские игры в доминирование.
— Всё нормально, — ответила Козлова, расплываясь в улыбке.
Черноволосый парень — явно лидер троицы, усмехнулся и перевёл взгляд на старосту:
— Дарья! Как насчёт…
Вяземская демонстративно отвернулась, даже не дослушав.
— Недотрога чёртова, — процедил он вполголоса, но достаточно громко, чтобы все услышали. — Ничего, придет время… Эй, Софья! — он резко сменил цель. — Может, составишь компанию достойному человеку?
Вишневская медленно подняла взгляд от книги:
— Не заинтересована.
— Придётся обсудить это с твоим отцом, — его улыбка стала хищной. — Уверен, он оценит перспективы нашего… союза.
Классика — отпрыски влиятельных семей, пока не самого высшего ранга, но уже достаточно сильных, чтобы диктовать свои условия. Судя по реакции Софьи, предложение было не пустой угрозой — её отец вполне мог согласиться на такой брак ради укрепления положения семьи.
— Даже не мечтай, — она вернулась к чтению, но пальцы крепче сжали книгу.
Прозвенел звонок.
— Увидимся, б-шники, — бросил один из троицы.
Выходя, они намеренно толкнули спешащего с булочками Витьку. Тот молча положил выпечку на стол Петрова и поспешил к своему месту, стараясь стать как можно незаметнее.
В класс вошла очередная пожилая преподавательница. Ещё и куратор группы. Статная дама с гладко зачёсанными седыми волосами и строгим, но добрым лицом. За ней следовали две девушки в новеньких форменных синих мундирах и чёрных юбках.
Твою ж…
Я узнал их. Вчерашние «дамы в беде» из тёмного переулка. Они-то что тут забыли? Да и, вообще, я думал они постарше!
— Группа, внимание! — куратор постучала указкой по столу. — К нам присоединяются две новые ученицы, переведённые из Смольного института боевых искусств.
Екатерина выступила первой — высокая, с идеальной осанкой. Серые глаза, обрамлённые длинными ресницами, внимательно изучали класс. Чёрные волосы распущены, но уложены. На щеке едва заметный синяк, искусно замаскированный пудрой — след вчерашнего нападения.
— Екатерина Чернышевская. Рада знакомству.
Следом представилась Елизавета — чуть ниже подруги, но не менее грациозная. Золотисто-рыжие волосы заплетены в косу, большие зелёные глаза. На шее, поверх синего кителя — изящный медальон с фамильным гербом Румянцевых. В отличие от сдержанной Катерины, она выглядела более живой и любопытной.
— Елизавета Румянцева, — и присела в реверансе. — Надеюсь, мы подружимся.
Несколько парней сглотнули.
— Присаживайтесь на свободные места, — куратор указала на парты в середине класса.
И начался урок, который оказался довольно познавательным. Преподавательница рассказывала о базовых принципах циркуляции эфира в теле практикующего — как энергия движется по каналам, как её можно накапливать и преобразовывать в простейшие базовые техники. Многое напоминало восточные практики из моей прошлой жизни, только с более механическим подходом. Особенно заинтересовала часть о точках концентрации эфира — что-то похожее на чакры в йоге или даньтянь в китайских практиках. Здесь их называли «узлами силы» и использовали как основу для построения эфирных техник.
Когда прозвенел звонок, я достал расписание. На сегодня занятия закончились — повезло с коротким днём. Зато завтра предстояло четыре пары: история эфирных искусств, практика контроля, физкультура и какая-то «социальная этика». Насыщенный день прям.
— А новенькие-то ничего, — протянул кто-то из парней, собирая учебники.
— Особенно рыженькая, — поддержал его сосед. — Как думаете, у Румянцевых правда есть собственный остров в Финском заливе?
— Да какая разница? Она сама, как настоящий остров сокровищ, с её-то губками, — раздался смешок, и группка парней загоготала.
— А мне больше тёмненькая понравилась…
— Согласен, особенно её сиськи.
И снова гогот.
— Эй, Витёк! — Петров перехватил проходящего мимо очкарика. — Может, пригласишь рыжую красотку на свидание? А то она явно скучает.
Очкарик вспыхнул, опустил голову и поспешил к выходу под новую волну смешков.
Я тоже направлялся к двери, когда заметил, как из сумочки Вишневской выпал кружевной платок. Рефлексы сработали отменно — лёгкое движение, и белоснежная ткань уже в моей руке.
— Держи, — протягиваю платок Софье.
Она удивлённо подняла бровь, затем презрительно фыркнула:
— После того как ты его коснулся? Оставь себе.
— Вот как? — я не смог сдержать ухмылку. Какая же она всё-таки забавная в своей надменности.
Медленно поднеся платок к лицу, демонстративно вдыхаю аромат, глядя прямо в её расширившиеся от возмущения глаза.
— Что ж, выбрасывать столь вкусную вещь было бы настоящим расточительством, — и подмигнув ей, прячу платок в карман.
Идя на выход, услышал, как она что-то процедила сквозь зубы — кажется изысканное аристократическое проклятие. Класс. В прошлом кто меня только не проклинал — и тибетские монахи, и китайские императоры и японские якудза, так что удачи ей.
— Волков! — Алина Козлова высунулась из-за двери. — Ну ты идёшь, а?
— Сейчас, — я задержался у доски объявлений, привлечённый списком под заголовком «Рейтинг курсантов первого курса».
Среди всех в группе — последнее место⁈
Жесть.
Помнится, в своё время тоже, как новичок, занимал последнее место в рейтинге спецподразделения. Правда, через месяц тренировок от того рейтинга мало что осталось, как и от половины состава.
— Ты какой-то другой, — Алина озадаченно осмотрела меня с ног до головы, когда я вышел в коридор. — И что сейчас выдал с платком? Реально понюхал его? Ты удивляешь, Волков.
— Да ничего особенного, — пожимаю со скукой плечами, вспоминая действительно «особенные» ситуации из прошлой жизни. Как, например, случай в Бангкоке с тремя якудза, двумя гейшами и ящиком взрывчатки…
— Давай только зайдем в спортзал? Я там сменку оставила, нужно постирать её, завтра же занятия, — попросила Алина. — Тут недалеко.
— Без проблем, — это был хороший шанс изучить территорию вокруг академии.
Главный холл гудел. Курсанты всех курсов толпились у гардероба — барышни в мундирах и юбках, кавалеры в мундирах и брюках, то и дело бросающие на них жадные взгляды.
— Идёшь завтра на день рождения у Фроловых? — донёсся возбуждённый девичий голос.
— А то! Говорят, сам граф будет!
— Слышала, на турнир выбрали молодого Нарышкина…
— Везёт же некоторым!
Мы с Алиной забрали свои пальто и выбрались наружу, на ходу застегивая пуговицы.
— Не люблю когда много народа, — сказала она и указала на одну из заснеженных тропинок внутреннего двора. — Нам туда.
— Не поверишь, но я тоже.
Знала бы она, сколько лет я провёл в одиночестве.
Мы шли между старинными корпусами по припорошенной снегом брусчатке. По обеим сторонам стены из красного кирпича, какие-то вечнозелёные растения, а наверху между крышами виднелась полоска серого питерского неба.
— Большая территория, — отмечаю вслух, ведь мы прошли уже пару сотен метров.
— А, да… — Алина как-то расеянно хмыкнула. — Тут за углом техническая дверь в спортзал. Обычно она открыта, пройдём через неё, так быстрее будет.
Мы свернули за угол. Тупик. Облезлая железная дверь с ржавым замком, заснеженные ящики у стены, какие-то трубы. Козлова подёргала ручку:
— Ой, заперто. Обычно в это время открыто…
— Может стоит позвать охрану? Ну или, просто обойдём с главного входа? — предлагаю ей, разглядывая причудливый узор инея на трубе.
Внезапно сзади раздались шаги. Торопливые, уверенные — будто кто-то спешил на какое-то зрелище. И голоса — насмешливые, с предвкушающими нотками.
В этот момент Алина, до того мявшаяся у двери, вдруг схватилась за воротник собственного кителя и резко дёрнула. Пуговицы разлетелись, обнажая белый кружевной лифчик. Одним движением она надорвала рукав и растрепала рыжие волосы.
— Алинка? — приподнимаю бровь.
А она уже упала на колени, закрывая лицо руками. Размазала помаду по щеке, потом с силой отвесила себе пощёчину, оставив красный след.
— Помогите! — её истошный крик разрезал морозный воздух. — Волков пытается меня изнасиловать! ПОМОГИТЕ!!!
В переулок вальяжно вошли двое курсантов. Первый был настоящим гигантом — под два метра ростом, плечи как шкаф, кулаки размером с дыню. Форменный синий мундир едва не трещал на его фигуре. Второй — поменьше, но с прыгучей походкой, явно шустрый малый. Через его левую бровь тянулся шрам — старый, побелевший, оставленный чем-то острым.
А за ними…
За ними толпа зрителей. Курсанты и курсантки с азартным блеском в глазах.
Похоже, заговор удался — все уже знали, где и когда состоится представление.
— Пожалуйста! — рыдала Козлова, пятясь от меня и прижимаясь к кирпичной стене. Разорванный китель сползал с плеча, обнажая бледную кожу. — Я просто хочу домой…
— Домой⁈ — прорычал гигант, демонстративно разминая шею. — После того, что эта мразь пыталась сделать с тобой⁈
— Я видел всё собственными глазами! — подхватил мелкий со шрамом. — Как он рвал на ней одежду! Как затащил в переулок!
Толпа загудела. Несколько девушек возмущённо ахнули.
— Каков подлец…
— Насильник! А выглядит таким безобидным!
— Ублюдок! — громила шагнул вперёд. — Ты ответишь за насилие над беззащитной!
Я едва сдерживал смех. Ситуация настолько нелепа, настолько картонная, что казалась очаровательной. Конечно, если ничего не сделаю, то даже такое театральное представление может обернуться проблемами, даже отчислением, но, ребятишки не понимают на что подписались. Интересно, кто за этим стоит? Вряд ли эта парочка громил действует по собственной инициативе. Слишком уж гладко организовано всё для обычной дворовой разборки. Вон, даже зрителей заранее предупредили.