Интерлюдия
Дверь склада за спиной Волкова закрылась. Несколько секунд внутри стояла тишина. Затем из-за штабеля ящиков медленно вышла стройная фигура в дорогом пальто с меховым воротником.
Игнат сжимал и разжимал кулаки, будто пытался удушить невидимого противника. Обычно бледное лицо сейчас горело неровными пятнами, в глазах пылала чистая ненависть.
— Чёртов собачий сосунок, — процедил он сквозь зубы, глядя на дверь, за которой скрылся Волков. — Думает, победил… Ничего, я устрою ему победу, такую, что останется в больнице навечно.
Тёма молчал, чувствуя себя неуютно. Из тёмного угла склада вышли остальные члены компании — двое крепких парней со второго курса.
— Денег он с меня решил поиметь… — Игнат сплюнул на пол, не заботясь о приличиях. — Вот же паскуда! Он вообще понимает, кто я? Кто он⁈
— Зарвался выскочка, базара нет, — поддакнул один из крепышей, Пётр, поправив шарф с фамильным гербом. — Такие сперва на деньги разводят, потом вообще борзеют.
— А я говорил — давай его просто отмудохаем, — подал голос второй, Степан, расправляя плечи под дорогим сюртуком. — Выбьем всё бабло, да ещё и накостыляем для профилактики.
Тёма, до сих пор молчавший, осторожно подал голос:
— Так, может, всё-таки пожаловаться? Ректору там, или завучу? У тебя ж связи…
Игнат медленно повернулся к нему, и одним взглядом заставил здоровяка побледнеть.
— Жаловаться? Вы что, совсем идиоты? — он с презрением посмотрел на всю компанию. — Чтобы весь район узнал, как какой-то нищеброд из трущоб развёл наследника рода Ковалевых на деньги? Да дед меня живьём закопает!
— Так чё делать-то будем? — Пётр переглянулся со Степаном. — Не спускать же ему?
Игнат вдруг странно успокоился. Лицо разгладилось, а губы растянулись в улыбке. Для посторонних могло показаться, что буря миновала, но те, кто хорошо знал его, понимали — грядёт настоящий шторм.
— Знаю я способ, как проучить Волкова, — произнёс он тихо. — И пока не буду спешить. Это будет нежданно-негаданно.
— Что ты задумал? — Степан, нахмурившись, нервно облизнул губы.
— Скоро Декабрьский бал, — Игнат продолжал улыбаться. — Все соберутся. Все важные персоны… Слышал я, что и Волков собирается почтить нас своим присутствием.
— И? — Тёма не понимал, к чему тот клонит.
— Скажу позже, — Игнат направился к выходу. — И да, Артем, меня очень интересует, где живёт наш дорогой Александр Волков. Хочу отправить ему пригласительную открытку.
Уже у самой двери он обернулся:
— И помните, без самодеятельностей. Кто тронет Волкова без моего приказа — будет иметь дело со мной лично. Он мой.
Дверь склада закрылась, и трое парней остались в напряжённом молчании.
— Что это с ним? — наконец пробормотал Степан. — Никогда таким не видел.
— Это называется «затаить смертельную обиду». — хмыкнул Пётр, — Мой отец говорит, что Ковалевы этим славятся. Они никогда не забывают и никогда не прощают.
— Волкову звиздец, — философски заключил Тёма. — А он об даже не подозревает…
Глава 15
Интерлюдия
Трактир «Ржавый гвоздь» не зря получил своё название — его внутреннее убранство состояло из потемневшего от времени дерева, ржавых гвоздей и скоб, да пропитанной табаком мебели.
Очередной вечер шёл как и прежде — подвыпившие постояльцы громко обсуждали дневные невзгоды, потрёпанные девицы с чрезмерным макияжем выискивали потенциальных клиентов, мордовороты-охранники лениво подпирали стены.
Кривой занял стол в дальнем углу, откуда хорошо просматривался весь зал. Не самый роскошный кабак Петербурга, но зато свой. Вернее, Хромого Фёдора, но сам-то Кривой — его зам! А это много стоит! Тут его слово — закон, а люди готовы оприходовать любого зарвавшегося выскочку.
Он прихлёбывал тёмное пиво из мутной кружки, время от времени подзывая знаком то очередную девицу, то кого-то из своих боевиков для короткого доклада. Дела шли неплохо — недельная выручка с подконтрольных лавок превысила ожидаемую сумму, конкуренты затихли после показательной расправы с бандой Саввы, городская стража закрывала глаза на мелкие нарушения в обмен на свою долю.
Где-то на середине третьей кружки Кривой ощутил странное дуновение холодного воздуха. Неестественное, как будто сквозняк пробежал не из открытой двери, а отовсюду сразу. Свечи на столах вдруг затрепетали и погасли одновременно, оставив горящими только несколько эфирных ламп на дальних стенах. По залу пробежал встревоженный возглас.
— Какого… — пробурчал было Кривой, но осёкся.
В дверном проёме возникла фигура, закутанная в странное пальто, коих он не видывал. Плотный шарф скрывал нижнюю часть лица, а из-под надвинутой шапки на Кривого смотрели… нет, не глаза. Чёрные провалы, как бездонные колодцы, из которых веяло могильным холодом.
Кривой поперхнулся пивом, закашлялся. Его верные псы тут же насторожились, руки потянулись к спрятанным ножам. Но фигура не замечала угрозы. Плавно двигалась к его столу, огибая всех и вся. Завсегдатаи трактира инстинктивно отодвигались, вжимались в стены. Даже самые пьяные чувствовали — с этим чужаком лучше не связываться.
— Докладывай, — прозвучал хриплый, искажённый голос, когда незнакомец присел напротив Кривого. — Что удалось узнать?
Заместитель банды сглотнул, нервно покосился на своих громил. Те застыли, ожидая команды.
— Мои ребята проследили за Ковалевым, — начал он, жестом отпуская напрягшихся боевиков. — Всё как вы и просили.
— Продолжай.
— Пацан оказался предсказуемым, как и большинство богатеньких дворянчиков, — Кривой выпрямил спину, да и пиво отодвинул. — Помимо родового поместья, держит квартиру на Гороховой, в доходном доме купчихи Рябининой. Третий этаж, окна выходят во двор.
— Интересно, — незнакомец наклонил голову набок. — Что ещё?
— Живёт там не постоянно, как удалось узнать, наезжает два-три раза в неделю. Иногда ночует, иногда к утру уезжает. Обычно заказывает девок из «Серебряной лилии» — не самый дешёвый бордель, но и не элитный. Мадам Клара держит, цепная сука ещё та.
— Есть ли постоянная… куртизанка, которую он предпочитает? — незнакомец произнёс это слово так, как если бы произносил очень не часто.
— Точно, сученка одна есть — Марго её кличут. Рыжая, фигуристая, говорят, языками владеет. И не только в смысле болтовни, — Кривой усмехнулся, обнажив редкие зубы.
— Маршруты передвижения? Охрана? Особые привычки? — вопросы сыпались один за другим.
Кривой откашлялся. Этот странный тип определённо не шутил. Такой скрупулёзный сбор информации — обычно прелюдия к чему-то очень серьёзному. Убийство? Похищение? В любом случае, связываться с аристократическими родами — самоубийство для такого, как он. Но отказать этому пугающему незнакомцу… почему-то казалось ещё хуже.
— Охрана — двое. Вооружены, не дураки. Но по наблюдениям моих ребят, в квартиру не заходят — ждут в экипаже во дворе. Видимо, пацан не хочет, чтобы они видели его… развлечения, — Кривой отхлебнул пива. — Что до маршрутов — утром в академию, вечером либо домой, либо в эту самую квартиру. Иногда на какой-нибудь бал для богатеньких сынков.
— Что до слабостей? Пороки? — чёрные провалы неотрывно смотрели на Кривого, вызывая неприятное ощущение.
— Девки, выпивка, эфирный порошок — ничего необычного для молодого аристократа. Частенько с друзьями устраивает кутежи, иногда игра заходит слишком далеко — пару раз мадам Клара жаловалась, что её девочек возвращали со следами. Но за всё щедро платят, так что она закрывает глаза.
— Ясно, — незнакомец поднялся и направился на выход.
— Постой! — Кривой неожиданно для себя окликнул его. — Что делать дальше? Какой у тебя план? Мои ребята готовы, но…
Незнакомец остановился, не оборачиваясь. На мгновение в трактире повисла тишина — все ждали ответа.
— Узнаешь, когда придёт время, — его голос прозвучал отовсюду сразу. — Готовь людей. Скоро все мы разбогатеем.
И вышел, оставив после себя странное ощущение тревоги.
Эфирные лампы загорелись чуть ярче. Все постепенно вернулись к разговорам. Но Кривой ещё долго сидел и смотрел в свою кружку, размышляя, какого демона он ввязался в эту историю.
Скрип половиц заставил его перевести взгляд. Из тени выступила крупная фигура, опирающаяся на резную трость с серебряным набалдашником. Изуродованная нога тяжело волочилась по полу, а лицо в шрамах искривилось в подобии улыбки.
Хромой Фёдор — настоящий хозяин «Ржавого гвоздя». Ещё двадцать лет назад — подающий надежды адепт и курсант Академии, теперь же главарь банды. И всё из-за неудачного прорыва в культивации, что превратил его в калеку и изгоя.
— Интересный визитёр, — Фёдор тяжело опустился на сиденье. Трость с тихим стуком оперлась на стол. — Это тот самый?
Кривой нервно облизнул губы:
— Да, хозяин. Пугающий тип, да?
Фёдор ничего не ответил, лишь задумчиво провёл пальцем по серебряному набалдашнику трости. Изуродованное лицо оставалось безэмоциональным, но внутри бурлила ярость.
«Плевать, кто бы он ни был, — думал он. — Хозяйничать на моей территории? Приказывать моим людям? Такое я спустить на самотёк не могу. Кто ж меня уважать и бояться будет после? Нет… В Петербурге так дела не делаются.»
Двадцать лет он выстраивал свою империю грязи и порока. Двадцать лет после того, как академия выбросила его как использованный материал, он учился выживать в трущобах, убивать быстро и незаметно, подкупать нужных людей и запугивать остальных. И теперь какой-то выскочка с жуткими глазами думает, что может просто прийти и установить свои правила?
— Что будем делать, хозяин? — осмелился нарушить молчание Кривой.
Фёдор медленно поднял взгляд от трости.
— Понаблюдаем, — он говорил так тихо, что Кривой вынужден был наклониться вперёд. — Пока пусть думает, что всё идёт по его плану. Продолжай выполнять его поручения.
— Но…
— Всему своё время, — перебил его Фёдор. — Возможно, это мы используем его, а не он нас. Докладывай о каждом его слове, о каждом взгляде. Мне нужно знать, что он замышляет.