Чуть дальше парит воздушная кобылица, сотканная из тумана. Вместо копыт — вихри воздуха, поддерживающие её над настилом. Грива, подобная рассеивающимся облакам, ежесекундно меняет очертания.
Здесь есть и огненный жеребец, напоминающий коней мародёров.
Водных лошадей нет, что неудивительно в этом сухом мире.
Я задерживаюсь у стойла вороного жеребца, будто сотканного из самой тьмы и грозы. Вместо копыт — сгустки чистой энергии, потрескивающие молниями и извергающие крошечные искры.
Грива — грозовое облако, переливающееся холодными, фиолетово-серыми оттенками.
Я чувствую магию, пульсирующую в каждом его движении. Пока я медленно рассматриваю это чудо, слышу за спиной шаги.
Эдриан, не колеблясь, подходит к земляной кобыле.
— Надёжность и постоянство — вот что необходимо драконорожденному, — объясняет он с лёгкой усмешкой, поглаживая мощную шею существа.
Я же не могу отвести глаз от вороного жеребца. В нём есть что-то бунтарское, неукротимое, что очень близко мне. Чувствуется скрытая мощь, именно это ипривлекает.
— Его зовут Грок. Это отличный выбор, Элис, — говорит лиорд Эдриан.
— Совсем не для служанки, — качаю головой, очень хочется коснуться опасной гривы.
— Считай, что сейчас ты не служанка, — отвечает он. — Просто моя спутница. Приятельница, с которой хочется разделить прогулку. Выбирай ту, которая тебе по душе
Подойдя к Гроку, я протягиваю руку и осторожно касаюсь его шеи, словно боясь, что меня ударит током. Шерсть неожиданно мягкая и тёплая, а в тёмных глазах жеребца мелькает что-то похожее на… интерес?
— Кажется, поладим, Грок, — шепчу улыбаясь.
Уже через несколько минут мы скачем во весь опор.
Я волнуюсь — мой опыт верховой езды ограничивается парой прогулок шагом и рысью. Но, к удивлению, я держусь в седле довольно уверенно, ловко управляя грозовым жеребцом. Даже Эдриан, поначалу наблюдавший за мной с явной тревогой, в какой-то момент одобряюще кивает.
— Неплохо справляетесь для служанки! — бросает он через плечо, и я чувствую, как волна гордости меня захлёстывает.
Мы направляемся к городу, раскинувшемуся неподалёку от крепости. По дороге нам встречается мальчишка, пасущий стадо рогатых существ, похожих на коз, с шерстью, переливающейся всеми оттенками песка. Они неспешно щиплют редкую растительность на каменистом пустыре под их копытами.
Останавливаемся у мальчишки. Эдриан бросает ему серебряный жетон, который тот ловит на лету.
— Присмотри за лошадьми, — спокойно говорит Эдриан.
Мальчишка радостно кивает:
— Не беспокойтесь, будут целы и невредимы!
— Старая валюта, — добавляет лорд Эдриан, видя мой вопрос в глазах. — Жетон в десять капель. Тут, в глуши, иногда такое попадается.
Оставив лошадей парнишке, мы продолжаем путь пешком по узким каменным улочкам.
— Итак, Элис, — начинает он, не сбавляя шага. — Давай поговорим о магии. Твоя внутренняя драконица пока слаба, но уже сейчас ты можешь претендовать на титул драконорожденной. Совету хватит и одного крыла, чтобы подписать документы. Однако, как только ты заявишь о себе, на тебя начнётся охота.
Я хмурюсь. О магии я практически не думала, все эти дни были посвящены выживанию. Но слова Эдриана заставляют посмотреть на ситуацию по-новому.
Может быть, настоящая Ирис не была «сломанной», а просто скрывала свой дар? Или же зелье Эдриана пробудило то, что дремало в ней долгие годы?
— Охота? — переспрашиваю я, стараясь не выдать своего волнения. — Кто охотится на драконорожденных? И зачем?
Эдриан останавливается, его взгляд становится серьёзным.
— Многие жаждут нашей силы, Элис. Одни хотят использовать нас в своих целях, другие — уничтожить, боясь нашей мощи. — Он снова шагает вперёд, и мне приходится поспешить, чтобы не отстать. — В любом случае тебе нужно научиться контролировать свою магию, Элис. Это твой единственный шанс выжить. Особенно учитывая, какой редкой и мощной является магия воды.
Его слова заставляют меня поёжиться.
— А как… как вообще пробуждают дракона?
— Раньше мы могли превращаться в драконов целиком, — говорит Эдриан, погружаясь в воспоминания. — Эта сила была с нами с рождения.
Я удивлённо вскидываю брови, представляя, каково это — ощутить в себе силу огромного дракона с самого детства.
— Но теперь, — продолжает он, — чтобы раскрыть магию, мы нуждаемся в сильном потрясении. Первый полёт. Мы называем это инициацией. Опасность разбиться будит инстинкты, желанию выжить… и магию.
Я невольно сглатываю, представляя, как это должно быть — шагнуть в пустоту, не зная, раскроются ли твои крылья.
— Инициация? — переспрашиваю я, едва дыша.
— Да, но это опасно. Некоторые в погоне за силой, рискуют, не дождавшись второго крыла. Гораздо безопаснее выждать, пока оно проявится хотя бы в зачаточном состоянии.— Эдриан бросает на меня быстрый взгляд. — Итак… ты поняла? Основа — потрясение. Сильные эмоции.
— Поняла. Полёт и потрясение, — повторяю, чувствуя, как где-то внутри шевелится страх. — А если… если прыгать совсем не хочется? Есть ли другой способ?
Эдриан задерживает на мне взгляд, и я чувствую, что он колеблется, прежде чем ответить.
— Иногда полёт заменяют… близостью с другим драконорождённым. Но это огромный риск. Пока твоя драконица слаба, магию могут похитить. Поэтому сосредоточься на полёте, Элис.
Лиорд Эдриан замолкает, и я чувствую, что это ещё не всё. Через мгновение он добавляет:
— А потом… тебе лучше найти могущественных союзников, Элис. Иначе станешь желанным трофеем для каждого, кто о тебе узнает. Магия воды — самая редкая и ценная в нашем мире. Ты — словно живой источник в пустыне. И за такой источник драконорожденные готовы убивать. Поэтому держи свою силу втайне.
66. За гранью нот
Я киваю, чувствуя, как холодеют ладони. Мысль, что я для них всего лишь магический ресурс, пугает, оставляя после себя странное, гнетущее чувство уязвимости.
— Но какая же это тайна, лиорд Эдриан? — спрашиваю я. — Если минимум двое знают о моём… водяном крыле. Хранитель Ривз и вы…
Лиорд останавливается и бросает на меня уверенный взгляд.
— Ривз не расскажет, — говорит Эдриан с мягкой улыбкой, которая греет, но не до конца успокаивает. — Когда-то я качал его вот этими руками. Он — сын своего отца, и для него честь и долг — не просто слова. Ривз знает, кому служит и что значит защищать, даже если ради этого приходится скрывать правду.
Эдриан делает шаг ко мне.
— Я никому не скажу, — говорит он тихо. — Ни о твоей магии, ни о том, кем ты на самом деле являешься… Ты ведь не служанка Элис, верно? — Он чуть прищуривается, словно пытаясь разгадать мою личность. — Зачем ты рядом с Ирис Мелани, на которой собирается жениться мой сын? Мы редко бываем в Цитадели, но, несмотря на обрезанные волосы, ты вовсе не бескрылая. Беглянка? Ссыльная?
Взгляд Эдриана прожигает насквозь. В голове роятся вопросы. Как он узнал? Что он ещё знает?
Хочется сжаться, стать невидимой. Вокруг — домики как с картинки: с черепичными крышами, аккуратными заборчиками, искусственными клумбами. Даже бельё на верёвках казалось развешанным по линейке. И на фоне этой приторной идеальности — я.
В этот момент у кривого дерева, метрах в десяти от нас, раздаётся детский всхлип. Маленькая девочка подпрыгивает и тянет руки к веткам, сквозь слёзы выкрикивая:
— Цифра! Цифра!
Невольно перевожу взгляд на неё, отвлекаясь от тяжёлого разговора. Девочка уже ревёт в голос, и я, пользуясь моментом, делаю шаг в её сторону.
— Что случилось? — спрашиваю, стараясь говорить спокойно, хотя сердце всё ещё колотится где-то в горле.
— Она… она застряла! — сквозь слёзы произносит девчушка с туго заплетёнными косичками.
Я поднимаю голову, вглядываясь в редкую листву. Оттуда выглядывает чёрная, как уголь, кошачья морда с хитрым прищуром. Кажется, сама кошка нисколько не страдает, в отличие от своей хозяйки.
— Не думал, что ты всерьёз говорила про кота на дереве, — раздаётся за моей спиной голос Эдриана.
Оборачиваюсь. Лиорд стоит, скрестив руки на груди, и с лёгкой иронией наблюдает за происходящим.
— Клянусь, это случайность, — отвечаю я, поднимая руки в знак своей невиновности.
— Если я не вернусь домой через две минуты, отец меня выпорет! — Ещё громче рыдает девочка, не обращая на Эдриана никакого внимания.
Чувствую, как напряжение, сковывавшее меня всего минуту назад, немного отпускает. Эта маленькая бытовая драма, разыгравшаяся на фоне моего внутреннего смятения, кажется нелепой и в то же время… отрезвляющей.
Эдриан театрально вздыхает.
— И не говори, Элис, что я не выполняю своих обещаний, — произносит он, подходя к дереву и оценивающе осматривая ветки. — Святая Аквария, до чего я докатился. Играю в спасателя котов, — бормочет себе под нос лиорд, снимая шляпу и протягивая её мне вместе с тростью. — Придержи, пожалуйста.
С неожиданной для своего возраста ловкостью Эдриан взбирается на дерево, ворча уже на животное:
— Ну и что ты там затеял? Зачем полез, а?
Пока лиорд осторожно снимает гордую собой кошку с ветки, я стою рядом с девочкой, прижимая к себе шляпу и трость лиорда. Тонкий аромат сандала, исходящий от них, невольно успокаивает.
Мысли всё ещё путаются, но острая тревога, вызванная разговором, постепенно отступает, уступая место смутному беспокойству и… неожиданной благодарности чёрной кошке и его маленькой хозяйке. Они невольно подарили мне передышку, драгоценное время, чтобы собраться с мыслями.
Эдриан спрыгивает на землю, устало выдыхая и проводя рукой по слегка растрепавшимся волосам.
— Спасибо, лиорд! — звонко кричит девчушка, радостно принимая своего питомца на руки.
Я невольно улыбаюсь.
— И как зовут кошку? — спрашивает Эдриан, глядя на животное, которое, прижавшись к девочке, блаженствует, будто и не было никакого приключения.
— Цифра! — с гордостью отвечает девочка. — Мы живём в городе 13−4, и мне нравится называть её в честь числа!