— Потрясением? — мой голос звучит еле слышно.
— О, не волнуйся, я не стану рассказывать тебе всё. Скажу лишь одно: магия пробуждается через боль. И я не пожалел ни сил, ни средств, чтобы это проверить.
Атертон делает шаг ближе. Его взгляд обжигает.
— Но как видишь, не всё сработало так, как я планировал.
Я молчу.
Атертон вздыхает.
— Ну, давай же. Пошевели извилинами, хоть раз, родная. Мне будет совсем неинтересно, если ты ничего не поймёшь… Доктор предложил попробовать один древний драконий ритуал, — шепчет Атертон. — Но была сложность: требовалось потрясение, столь сильное, как при инициации крыльев. И тогда…
— Тогда ты спутался с Кэтрин, — перебиваю, чувствуя, как лицо заливает жар.
— Ну наконец-то! Кэтрин… — усмешка генерала обжигает. — Полезна она? Безусловно. Но её роль не закончена, как и твоя, Ирис. Лишь я решаю, как использовать других. Я подстраховался, уговорив Кэтрин купить на чёрном рынке цикличный камень, заплатив ресурсами Цитадели и обвинив тебя в растрате.
— Но зачем? — У меня пересыхает во рту.
Атертон усмехается, будто моё невежество доставляет ему удовольствие.
— Ах, Ирис, — его голос мягкий, почти ласковый. — Этот камень фиксирует эмоции. Боль, ярость, отчаяние… Всё, что нужно, чтобы пробудить магию. Ты же не думала, что я позволю твоей «пустоте» быть вечной?
От этих слов внутри всё сжимается.
— Ты использовал меня…
— Я дал тебе шанс, — перебивает Атертон. — Шанс раскрыть свой дар. Это ведь то, чего ты всегда хотела, разве нет?
100. Муж
Я смотрю на Атертона, не мигая, а он уже рядом. Его рука ложится на мою щеку, слегка поглаживает.
Отшатнуться некуда — моя спина и так упирается в шкаф.
— Разве ты не скучала по мне, Ирис? — шепчет он, убирая пальцы.
— Не очень, — отвечаю, вспоминая наш последний разговор перед Советом. Игру Атертона в кабинете Сиара. А теперь генерал вдруг решил сказать всё прямо.
— Ах, я сражён в самое сердце твоим дерзким ответом. Только вот жена должна ублажать мужа, — говорит он, запирая меня в кольце своих рук. Атертон упирается ладонью в стену с одной стороны, а другой — в шкаф, лишая меня пути к отступлению.
— Так и скажи, что ты хочешь инициации, — резко бросаю я, откидывая его руку. — Только ничего не выйдет.
— Разве? Тебя загнали в угол, из которого не выбраться. — Его взгляд насмешливый, оценивающий. — Метаморфический угол. Ссыльная, теперь ещё и убийца, и воровка. Ах, какая жалость.
— Ты заплатишь за это! — наконец рявкаю я. Смерть Эдриана легла тенью на моё сознание, заставляя чувствовать себя уязвимой и слабой. Но разве я могу позволить им уничтожить меня? Эдриан хотел, чтобы я была сильной. Он сделал всё для этого. Он пожертвовал своей жизнью. — Я уверена, что ты подтасовал документы! Я это докажу. Ты заплатишь за моё унижение вместе со своей любовницей. А теперь, позволь, у меня дела.
Я ныряю под другую руку, стараясь увеличить расстояние между нами.
— Какие ещё дела? — смеётся он, оборачиваясь. — Ты заперта и управлять крепостью не можешь. Даже здесь тебя загнали в угол.
— Ну, это мы ещё посмотрим. Мне достаточно дать указания хранителю, — язвительно отвечаю я.
— Ничего не выйдет. Иди в кровать, Ирис, не вынуждай меня быть грубым. Мы всё закончим здесь и сейчас.
Я отступаю и ищу снаряды, которые могла бы в него запустить.
Атертон перехватывает мой взгляд:
— Давай не будем, родная.
Вдруг он делает резкий рывок в мою сторону.
Не успев толком понять, что происходит, я отскакиваю к кровати, а затем в одно мгновение запрыгиваю на неё и перебегаю на противоположный край.
Теперь между нами лишь эта хрупкая преграда из подушек и одеяла, которая вряд ли сможет надолго его сдержать.
Он медленно обходит кровать. Шаг. Ещё один шаг.
— Ни за что, — резко бросаю я, и, когда до меня остаётся всего пара шагов, хватаю первую попавшуюся подушку и швыряю в него.
Атертон отбивает её с лёгкостью, но не останавливается. Его рывок и мой прыжок на кровать происходят почти одновременно. Я успеваю запрыгнуть, но не замечаю, как он перехватывает подол моего платья.
Ткань рвётся с громким треском, и я теряю равновесие, падая на кровать.
— Отпусти меня, сейчас же, — цежу я, пытаясь вырваться.
Атертон одним резким движением перехватывает мои запястья и прижимает их к постели, не давая шевельнуться. Тёплый, почти обжигающий вес его тела пробуждает во мне первобытный ужас.
— Успокойся, Ирис. Не хочу быть грубым. — Его голос звучит мягко.
— Тогда отпусти! — выкрикиваю я, отчаянно извиваясь. Пытаюсь ударить его ногой, но он ловко блокирует моё движение, словно предвидя каждое намерение.
— Просто расслабься, — шепчет Атертон, склоняясь ближе. Его губы оказываются слишком близко, почти касаются моих. Я успеваю резко повернуть голову, и его поцелуй соскальзывает по щеке.
101. Муж
Так не может всё закончиться. Это не конец — не может быть.
С уголка глаза соскальзывает слеза.
Я пытаюсь увернуться, отбиваясь чем получится — плечами, бедрами.
Губы Атертона скользят по моей шее, опускаясь всё ниже.
— Руни, крылья! — мысленно требую я. Единственное крыло летит к моему мучителю, окатывая его водой.
— Что за…? — спрашивает Атертон, замирая. Вода стекает с его лица.
Прежде чем я успеваю что-то сказать, рядом внезапно появляется чья-то фигура и сбрасывает генерала с меня.
Я, наконец, дышу свободно и сажусь, прикрывая лиф платья. Сердце всё ещё бешено колотится.
— Ты в порядке? — спрашивает знакомый голос.
И только тогда я вижу Ривза, который возвышается надо мной и Атертоном. Взгляд хранителя холоден и беспощаден, а его поза напряжена, как у хищника, готового напасть.
Атертон встаёт, отряхивая несуществующую пыль.
— Что-то я не помню, чтобы звал вас, ваше сияние, помочь с моей женой, — бросает генерал яростно. Но тут же пятится, понимая, что противостояние с этим драконом — это не то, что ему под силу.
«Ваше сияние?» Смотрю то на одного, то на другого. Так принято обращаться к высшим чинам, в том числе к генералам.
Всё, что я знала о Ривзе, крутится перед глазами. Я понимаю, что мне не хватает чего-то важного, какой-то детали, чтобы понять, кто он.
— Ваша жена под защитой Истока, до тех пор, пока я не разберусь в её обвинении и нарушении процесса вашего развода. Исток желает, чтобы на время расследования вы, пятый генерал Атертон, воздержались от своих желаний и обходили лиору стороной.
— Этого не Исток желает, а вы! — выплевывает взбешённый Атертон.
— Да. Я и есть Исток. Я есть закон. Лиора под моей защитой, поэтому хорошенько подумайте, прежде чем сделать то, чего она не желает.
— Ну это мы ещё посмотрим! — рычит Атертон и вылетает из моей комнаты.
Я смотрю во все глаза на Ривза. Он опускается на колени перед кроватью. Его рука осторожно касается моей ладони.
— Ирис, — шепчет он. Янтарные глаза тут же меняются: они становятся светло-золотистыми, и в них появляется мягкость, такая несвойственная хранителю. — Ты в безопасности. Слышишь? Никто не посмеет причинить тебе вред, пока я жив.
Мои руки дрожат.
Я пытаюсь сдержать слёзы, не зная, что делать с этим переполняющим чувством облегчения. Сидя на кровати, судорожно вцепляюсь в испорченное платье, словно оно может спасти меня от лавины чувств. Но перед глазами всё ещё проплывают картины жестокости моего пока ещё мужа.
Что было бы, если бы Ривз не пришёл?
— Ирис?
Я не отвечаю.
Он неожиданно делает резкий рывок ко мне. Матрас под ним слегка пружинит, и в следующий миг я оказываюсь в кольце рук Ривза.
— Я здесь, — тихо говорит он. Его ладони ложатся на мою спину: движения нежные, мягкие, успокаивающие. — Если хочешь, плачь.
На какое-то мгновение я поддаюсь его теплу: слёзы жгут глаза, готовые вырваться наружу. Но вдруг меня словно пронзает осознание. Задержав дыхание, поднимаю взгляд на хранителя и шёпотом произношу:
— Исток… Ты брат императора.
Боже, как я могла быть такой дурой?
Я должна была догадаться ещё в тот момент, когда в его комнате нашла тот кристалл от Призраков. Он драконорождённый Вейл. Защитник Истока.
— Ирис… — он склоняется ближе, заглядывая мне в глаза, и в его взгляде я улавливаю тень беспокойства.
— Ты драконорождённый Вейл, — выдавливаю из себя. — А не хранитель крепости.
Его пальцы на миг сжимают мою талию сильнее. И от этого прикосновения я ещё острее осознаю, как опасно быть рядом с ним. Потому что по телу разливается стремительное тепло.
— Я всё объясню, — шепчет Ривз.
— Нет, — произношу глухо. — Уходите, ваше сияние. С меня довольно игр.
102. Муж
Ривз резко отодвигается, почти рывком, и тут же встаёт. Из его кармана выскальзывает пузырёк.
— Осторожно! — только успеваю выдохнуть, прежде чем он ударяется о пол.
Стекло разлетается на мелкие осколки. Жидкость расползается тёмным пятном, поверх которой оказывается клочок бумаги.
Я замираю. Белый лист кажется ничем не примечательным, пока взгляд не выхватывает нарисованную чернильную звезду в центре. Её лучи трепещут, растекаясь по бумаге.
Сердце частит. Воздух внезапно тяжелеет, словно наполняясь магией.
— Что это? — слова вырываются сами по себе.
— Экстракт жгучего тёрна. Хорошее средство забыться.
Забыться?
Какое-то время мы просто смотрим на странную этикетку.
— Пришлю кого-то убрать, — нарушает молчание Ривз. Его лицо выглядит таким отстранённым, будто он и вовсе ничего не шептал минуту назад. — Послушай, Ири… Я тебе не лгал. Никогда.
Качаю головой.
Нет. Все вы лжёте. Преследуете только собственные интересы, и я не желаю вам доверять.
Губы хранителя дрожат, словно он хочет что-то сказать, но тут же сжимаются в тонкую линию. Через мгновение Ривз уже стоит у двери.