— Обещаете не уносить его далеко? — мой голос дрожит.
— Вот прямо здесь, рядом с тобой и искупаем, — кивает Таша, доставая деревянный тазик.
Наблюдаю, как они ловко и нежно обращаются с малышом. Он даже не плачет, только удивлённо таращит свои невероятные синие глаза, когда его опускают в тёплую воду. Мира что-то тихонько напевает, намыливая его мягкой губкой, а Таша держит его головку.
Позволяю себе откинуться назад и закрыть глаза. Вода пахнет травами – должно быть, целебными. Постепенно боль в руках отступает, сменяясь приятным теплом. Кто-то – кажется, Мира – осторожно моет мои волосы, массируя кожу головы. Я почти проваливаюсь в дрёму. Даже и не вспомню, когда последний раз кто-то обо мне заботился вот так.
— Девочки, какие же вы чудесные… Спасибо вам.
— Да брось! — тихо смеётся Мира.
— Людям нужно помогать, — соглашается Таша. Может и нам кто-то однажды поможет. Драконьи боги ничего не забывают.
Значит всё же драконьи? Куда я попала?
Потом меня кутают в толстые полотенца, помогают надеть платье из мягкой шерсти. Малыша тоже переодевают в чистые пелёнки. Он сыт и доволен, сразу засыпает у меня на руках.
— Хозяйка хотела поговорить, — напоминает Таша. — Сможешь спуститься? А то нам ещё прибраться надо.
Киваю – силы понемногу возвращаются после ванны.
— Я провожу её до кабинета, и вернусь помочь, — вызывается Мира.
Мы спускаемся в холл и сворачиваем к кухне мимо барной стойки. Похоже, тут находится ещё и некое подобие кабинета. У двери я слышу голоса.
— ...светлые волосы, голубые глаза. Невысокая, худенькая. Должна быть с ребёнком, но… может быть и одна, — говорит низкий мужской голос.
Замираю на месте. Сердце начинает колотиться как безумное.
— Как давно пропала ваша жена? — это голос Рильды.
— Меньше суток. Следы ведут в лес, но там их замело снегом...
Чувствую, как подкашиваются ноги. Что-то в этом голосе... знакомое и пугающее одновременно. Вопрос в том, что?
Крепче прижимаю к себе спящего малыша и начинаю медленно пятиться назад. Не знаю почему, но я знаю, что если покажусь этому мужчине на глаза, случится что-то ужасное.
В этот момент мой сын внезапно и без видимой причины начинает плакать.
Чёрт!
Глава 5
Крик ребёнка разрывает тишину, и я бросаюсь убегать. Прекрасно понимаю, что мужчина всё слышит. А что если он ищет именно меня и МОЕГО ребёнка? На каком-то подсознательном уровне я понимаю, что это может быть правдой.
Я должна защитить его. Не отдала волкам, так с чего бы мне отдавать его какому-то мужику?
Сердце колотится где-то в горле, когда проскакиваю мимо опешившего мужчины, попавшегося мне в коридоре и проводившего меня возмущённым «эй!».
Краем глаза замечаю, как распахивается дверь кабинета, но успеваю шмыгнуть за угол. Надеюсь, он меня не заметит, но из-за того, что малыш плачет это не важно. Он точно поймёт, куда я убежала!
— Стой! Элена!
Его голос, низкий и властный, преследует меня по пятам. Сейчас я мало о чём думаю, но звук голоса мужчины кажется мне каким-то нечеловеческим. Есть в нём нотки, от которых внутри всё сжимается от ужаса. Будто я слышу не голос человека, а вой волков или рычание тигра, что-то подобное.
Малыш, ну как же так! Почему я не оставила тебя наверху? Впрочем, я знаю почему. Я бы с ума сошла от беспокойства за него.
Влетаю в общий зал. Несколько посетителей удивлённо поднимают головы от своих тарелок, но в основном всем на меня плевать.
Куда бежать? Куда?!
Малыш продолжает плакать, и этот звук словно раздирает мне душу. Прижимаю его крепче, шепчу:
— Тише, маленький… Ну почему именно сейчас? Тебя не пугали волки… что же делать?!
Но он, должно быть, чувствует мой страх.
— Элена! Немедленно остановись! — кричат за спиной, и я бросаюсь через зал к другому коридору. Главное не выбежать сейчас на улицу. Мы с ребёнком после ванной, такими темпами заболеем и все усилия по нашему спасению пойдут прахом.
Тяжёлые шаги всё ближе. Кажется, он должен слышать не только плач ребёнка, но и грохот моего сердца.
Вываливаюсь в большой прохладный зал, заставленный ящиками и мешками. Склад какой-то? Я бросаюсь влево и вздрагиваю, когда руку простреливает острой болью – такое чувство, что на внутренней стороне предплечья ожог. Я держу сына, так что посмотреть, что с ней, не могу. А боль только усиливается!
Мечусь между проходами, натыкаясь на тупики, и пытаюсь придумать, где прятаться. В ушах стучит кровь, я уже не слышу даже шагов, а обернуться слишком страшно. Если он прямо за мной, я просто умру от страха.
Добегаю до противоположной стены и понимаю, что загнала себя в угол. Здесь только окно – большое, но закрытое тяжёлыми ставнями.
— Всё кончено, Элена, — мужчина говорит где-то совсем близко. В нём слышится раздражение и что-то ещё... торжество? — Хватит этого безумия. Верни мне моего сына. Сейчас же!
Приказ как удар плетью.
Может… мне и правда стоит отдать его? Что если я каким-то образом оказалась воровкой и… Нет, это бред!
Я не отдам его. Ни за что. Как минимум пока не разберусь, что к чему и как я оказалась тут.
Ребёнок тихо хныкает на моих руках. Всё это время я нервно покачивала его, и, наверно от тряски он немного успокаивается. Может обойдётся?
Выглядываю из-за ящика и тут же вижу его. Всего секунда, но я успеваю в деталях разглядеть преследователя: высокий, широкоплечий, в светлом дорожном плаще, на плечах которого видно капельки растаявшего снега. Синие глаза горят опасным огнём. Такие же, как у моего малыша…
Сомнений не остаётся, этот тип как минимум принимал участие в его появлении. Выходит, он мне муж? Но… А как же Гена?
Впрочем, мой преследователь выглядит куда презентабельнее лысеющего мужика, пролёживающего портки на диване. Этот будто ходит в качалку пару раз в неделю как минимум. И, возможно, поэтому он так меня пугает. Есть что-то опасное в его движениях и повадках. Не могу объяснить.
Боль в руке становится невыносимой. Кажется, будто кто-то прижигает кожу раскалённым железом. А он всё приближается, методично, неотвратимо...
— Ты же знаешь, что так будет только хуже, — говорит лорд почти ласково, но от этого тона у меня мурашки бегут по спине. — Просто отдай мне ребёнка. И всё закончится.
Понимаю, что это конец. Сейчас он проверит ещё пару проходов и окажется прямо передо мной. Либо схватит меня прямо сейчас, либо…
— Лорд Деролон! Господин! — громкий голос Рильды заставляет мужчину прервать поиски. — Куда вы так быстро? Обещали же рассказать подробнее о вашей пропавшей супруге. Пройдёмте в зал...
Её голос звучит непринуждённо, но в интонациях чувствуется сталь:
— Вы же тоже слышали детский плач, — усмехается он. — Похоже, моя дражайшая супруга уже нашлась. Премного благодарен.
— Боюсь, это не то, что вы подумали, — возражает хозяйка. — Скорее всего вы слышали детей купца Морана. Уже третий день носятся по всему двору как угорелые. Вчера чуть котёл с похлёбкой не опрокинули…
— Я прекрасно знаю, что она здесь, — голос лорда звучит обманчиво мягко, но от этих бархатных интонаций у меня по спине опять бегут мурашки.
Вжимаюсь глубже между ящиками, зажимая рот ладонью, чтобы не выдать себя случайным звуком.
— Господин Кристард, — в голосе Рильды проскальзывает неуверенность, впервые с момента нашей встречи. — Я понимаю ваше беспокойство, но...
— Беспокойство? — он негромко смеётся, и этот смех заставляет меня похолодеть. — О нет, дорогая. Я не беспокоюсь. Я абсолютно уверен. Видите ли...
Звук шагов – он неспешно прохаживается по складу. Он приближается к моему укрытию, и «ожог» руке начинает пульсировать, словно отзываясь на его присутствие.
Да что у меня там? Пока купалась, я на себя толком не смотрела, так что, даже если там что-то и было, не заметила — всё внимание было приковано к ребёнку. Но, кажется, там ничего не было…
—...моя жена своеобразная. Порой она бывает... нерациональна. Особенно сейчас, после родов. Материнский инстинкт, знаете ли, может сыграть злую шутку. Ей опасно доверять ребёнка. Возьмите хотя бы ситуацию, в которой она оказалась. Убежать с грудным младенцем в лес к волкам? Вы бы назвали подобный поступок здравым?
Вот гад! Он меня чокнутой пытается выставить?!
— И всё же я не понимаю...
— Конечно, понимаете, — в его голосе появляются стальные нотки. — Вы ведь умная женщина, Рильда. И наверняка догадываетесь, что укрывательство беглянки — глупое решение. Особенно учитывая моё положение при дворе.
Повисает тяжёлая пауза. Я едва дышу, прижимая к груди затихшего малыша.
— Что вы хотите? – наконец спрашивает Рильда.
— Всего лишь вернуть домой свою семью, — теперь его голос звучит почти печально. — Элена нездорова. Беременность, роды – всё это сильно повлияло на её рассудок. Она придумала себе какие-то страшные истории... Бедняжка даже выдумала, что я хочу причинить вред нашему сыну. Представляете?
Он снова смеётся – мягко, обезоруживающе. Профессиональный манипулятор! Каждое слово, интонация рассчитаны, чтобы вызвать нужную реакцию.
— Я всего лишь хочу помочь ей. Защитить от самой себя. Вы же не хотите, чтобы с молодой матерью и младенцем случилось что-то... непоправимое?
В его словах явственно слышится угроза, хоть и завуалированная заботой. Закусываю губу до крови, чтобы не закричать. Нет, нет, он лжёт! Этот человек опасен. И он сделает со мной что-то ужасное…
И теперь мне особенно страшно. Рильде я никто. У неё нет причин рисковать своей репутацией и безопасностью и ссориться с этим психом.
— Я... понимаю вас, — осторожно отвечает хозяйка. — Давайте… пойдём ко мне в кабинет и всё обсудим. Если ваш сын и правда здесь, деться ему некуда, сами понимаете. Кругом лес, до ближайшего поселения путь неблизкий. Если она и правд здесь, мы её найдём.
— Конечно-конечно, — откликается он благосклонно. — Только помните, что время играет против нас. А я бы очень не хотел... привлекать королевские власти к деликатному семейному делу.