– А? Лесли и Линдорна Белль? – Уна не поверила своим ушам.
– Да, именно это я и сказал, когда увидел их. Не мог поверить своим глазам. Они прижимались друг к другу, как парочка одиноких квохогов. Линдорна Белль и бровью не повела, когда увидела меня, но бедный старина Лес покраснел до ушей.
Джик подмигнул Уне и улыбнулся, прежде чем продолжить свой рассказ.
– Я отвёл его в сторонку и спросил, когда состоится свадьба, и тогда он покраснел. Он так покраснел, что стал похож на то парфе Розовый Бутон, что ты частенько готовишь. Похоже, он еще не подарил ей браслет на помолвку, потому что ей не понравился дизайн браслетов в ювелирном магазине, но сейчас ему делают браслет на заказ, и они определенно помолвлены.
– Они планируют тихую свадьбу в следующем месяце. Он хотел поехать в Марспорт и район каналов на медовый месяц, но она говорит, что другие планеты в наши дни – это банально, и что гораздо разумнее отпраздновать их бракосочетание на Земле. Она знает о самой очаровательной маленькой гостинице на Большом Барьерном рифе, до сих пор остающейся довольно простой и неиспорченной. Лишь несколько человек знают о ней.
– Он рассказал мне все об их планах. Проблема с этим парнем в том, что он слишком много болтает. Интересно, какой будет их семейная жизнь, если они оба будут все время разговаривать. В любом случае, нам лучше поискать для них свадебный подарок, детка.
Уна опустилась на пневмопорт, все еще держа в руке вилку, которой она переворачивала язык болло. От удивления она почувствовала слабость в коленях. Лесли и Линдорна Белль! Она-то думала, что они оторвут друг другу головы на её званом ужине. Она просто не могла в это поверить.
Конечно, в конце концов, в этом не было ничего удивительного. Иногда люди ненавидят друг друга именно потому, что их влечёт друг к другу, несмотря ни на что. Лесли был очень милым, на самом деле, как и Линдорна Белл, хотя она и была когда-то помолвлена с Джиком. Уне придется купить им что-нибудь оригинальное в качестве свадебного подарка; Линдорна привыкла к красивым вещам.
– Чем это пахнет? – внезапно спросил Джик. Он поднял голову и принюхался. – Что-то горит?
О, небеса, маринованный язык болло! Уна бросилась на кухню. Когда она открыла дверь, ее встретило низкое облако густого черного маслянистого дыма. Сквозь дым она разглядела слабые красные язычки пламени.
Кашляя, Уна сорвала со стеллажа у двери горсть противопожарных бомбочек и начала швырять их в пламя. Первая бомбочка не попала в язык болло, и дым продолжил валить от него, но вторая попала в цель, и за ней последовали и остальные. Тонкие пластиковые оболочки бомбочек разорвались, выделился углекислый газ, и пожар начал стихать. Джик схватил несколько бомбочек и тоже начал их бросать. Менее чем за три минуты пожар был потушен.
Огонь погас, ужин был испорчен, дом был полон дыма. В дымной темноте Уна слышала, как Джик кашляет, натыкаясь на мебель.
– Я собираюсь открыть все окна, – объявил он. – Надо избавиться от дыма.
Раздалась еще пара глухих ударов.
– Черт бы побрал эту мебель! – с горечью сказал Джик.
Затем он открыл диафрагму, и дым стал не таким густым. Холодный ветер начал кружить по гостиной.
На задворках сознания Уны возникло тревожное чувство. Что это было? Разве не было чего-то, какой-то причины, по которой Джик не должен был открывать окна в… в… в…
В столовой апсиде[1]! Геодак! Он весил не так уж много, и если ветер…
Уна добралась до обеденной апсиды как раз вовремя, чтобы увидеть, как материализуется геодак (или, как сказал бы Хасентайн, выходит из состояния латентного расширения) в ореоле переливающихся цветов. Пока она смотрела, ветер подхватил частично проявившийся объект. Он дважды пронесся по комнате, ярко сверкая и, казалось, увеличиваясь в размерах, его музыкальный гул перешел в тонкое завывание. Затем он вылетел в окно.
Джик и Уна провели следующие час и три четверти, собирая кусочки геодака с травы, деревьев и кустов в зоне отдыха за домом.
Когда они закончили, у них осталась куча фрагментов, которые могли бы уместиться на блюдце диаметром в двенадцать сантиметров. Ни один из фрагментов не превышал трех сантиметров в ширину, и Уна не была уверена, что некоторые из них вообще были частью геодака. Она подобрала их только потому, что не могла придумать, что бы это могло быть еще.
Мгновение Джик смотрел на жалкую кучку. Затем серьезно кивнул.
– Совершенно ясно, что произошло, – заключил он. – Ветер подхватил геодак как раз в тот момент, когда он снова сгущался во времени. Отдельные части соединились, но структура геодака была искажена силой, приложенной в тот момент, когда он был сформирован лишь частично. Он распался на кусочки. Полагаю, сейчас по всему городу разбросаны атомы геодака.
Атомы геодака!
– Ты хочешь сказать, что его больше нет? – в отчаянии спросила Уна. – Ты хочешь сказать, что мы не сможем вернуть геодак Нетте?
– Боюсь, мы не можем, – ответил Джик, хмурясь и потирая голову.
Уна уставилась на него. Катастрофа была слишком серьёзна для того, чтобы высказывать упрёки. И в любом случае, если Джик был виноват в том, что открыл оконные диафрагмы и позволил ветру сдуть геодака, то ее вина была в том, что язык болло загорелся и дом наполнился дымом. Если уж на то пошло, то во всем виноват Лесли Хасентайн, натравивший свой мерзкий хроностат на бедного геодака. Зачем она вообще его пригласила? Мужчину, все время болтавшего и заставлявшего нюхать газ из маленького сифона после ужина – должно быть, у нее что-то не в порядке с головой!
– Я собираюсь позвонить Лесли, – внезапно сказал Джик, – и спросить его, есть ли хоть какой-то шанс, что хроностат сможет вернуться в прошлое и забрать геодак до того, как он снова попадет в поток времени.
Он подошел к видео и набрал номер.
Они долго-долго разговаривали, Джик переминался с ноги на ногу, а Уна устало смотрела на изображение Лесли на маленьком обзорном экране.
– Он говорит, что в последние несколько дней им удалось при определенных условиях получать объекты из прошлого, – сообщил Джик, когда вернулся. – Это гораздо сложнее, чем просто отправлять их вперед во времени, как это делает хроностат. Для этого требуется огромное количество энергии и сложная установка.
– Проблема, по его словам, в том, что в ту минуту, когда вы начинаете вмешиваться в прошлое, вы меняете его, и поэтому все, что вы извлекаете из прошлого, тоже меняется. Например, им удалось забрать одну из лабораторных крыс белого цвета из января прошлого года, а когда они перенесли ее в настоящее, она оказалась какой-то болезненно-розовой и без хвоста.
– Лесли спросил меня, вернулся ли уже геодак, и я ответил, что вернулся. В конце концов, это не его вина, что я открыл оконные диафрагмы.
Виноваты все и никто не виноват.
– Нам нужно раздобыть еще один геодак для Нетты, – сказала Уна через мгновение.
Джик кивнул. Он вернулся к видео, пролистал каталог и позвонил в компанию-импортер «Три Планеты». Когда он вернулся, его лицо было серьезным.
– Дорогая, ты знала, что эти чертовы геодаки находятся под защитой Закона об инопланетной биоте? Количество их, добываемое за один год, строго ограничено. Квота на этот год была исчерпана два месяца назад, и до следующего мая на рынке больше не будет геодаков.
– Ты хочешь сказать, что мы не сможем его купить? – недоверчиво спросила Уна.
– Так сказал представитель «Трех планет».
– Обзвони еще несколько мест, – предложила Уна после паузы. – Может быть, в магазинах еще есть что-нибудь, что не было продано.
Почти два часа Джик не отрывался от видео. Он обзвонил магазины от Ташкента до Маленькой Америки, спрашивая о наличии геодаков. Он даже отправил грамму в магазин подарков и стереобиблиотеку на темной стороне Луны. Везде ответ был один и тот же. Никаких геодаков. Никаких геодаков до мая.
Уна слушала, как Джик заканчивает видеопереговоры, со слезящимися глазами. Время от времени она всхлипывала. Не то чтобы она собиралась плакать или что-то в этом роде – просто в воздухе, должно быть, все еще витал дым.
Наконец Джик отключил видео и повернулся к ней.
– Не плачь, милая, – взволнованно сказал он. – Мы позвоним Лесли и попросим его поскорее покончить с этим делом, пока Нетта не вернулась. Ты не должна волноваться. Все будет хорошо.
Уна промокнула глаза.
– О, я не волнуюсь, – ответила она, стараясь казаться веселой. – Как ты и сказал, мы можем позвонить Лесли и попросить его вернуть геодак.
Лесли, надо отдать ему должное, раскаялся и проявил чрезвычайную готовность к сотрудничеству, когда узнал об истинном положении дел. На следующий день рано утром он появился в доме с двумя грузовиками, полными оборудования, озабоченным выражением лица и главным электриком из лаборатории, наблюдавшим за установкой.
Доктор Джеймс, выглядевший щеголевато и радостно (в конце концов, это не его геодак потерялся, и было доказано, что он был прав, полагая, что хроностат действительно заставляет объекты перемещаться во времени), пришел понаблюдать за экспериментами и привел с собой еще нескольких докторов наук. Ближе к вечеру, когда они были готовы приступить к работе, дом оказался переполнен, как воздушный автобус в 17:17.
Лесли нажал на выключатель. Самая большая машина, которую они установили в гостиной, начала зловеще жужжать. Другие части установки, как поменьше, так и побольше, повысили голос. Дом равномерно завибрировал.
– Я надеюсь, вы понимаете теорию, лежащую в основе перемещения во времени, миссис Риттербуш, – сказал Лесли, повышая голос, чтобы быть услышанным. – Концепция времени как измерения, четвертого измерения в дополнение к трем пространственным, в которых наше передвижение относительно свободно, конечно, довольно старая. Материальный объект, чтобы существовать, должен, очевидно, наличествовать как во временном, так и в пространственном измерениях. Когда мы рассматриваем…