– Удостоверься, что он все еще там, чтобы наша поездка не была бесполезной, – сказала она, – прежде, чем ты отправишься без определенной цели в джунгли.
Озадаченный ее тоном, он позволил себе удалиться от «Блуждающей Тени». Шаттл был небольшим, но достаточным для экипажа из пяти человек, с маленьким, но эффективным гипердвигателем. Два крыла украшали его борта
Шаттл был действительно пуст. Ученик повернулся к Юноне, чтобы подтвердить очевидное, но она прошла мимо него, чтобы привести в действие замок воздушного шлюза. Дверь скользнула вниз, закрывая их внутри вместе с роем беспокойных насекомых. Прежде, чем он смог сказать что-нибудь, она приложила свой палец к его губам, и выключила оба их комлинка.
Она отступила и нервно вытерла руки о штаны. Они и ее ботинки были единственными вещами, которые она сохранила из своей бывшей униформы.
– Теперь мы можем говорить спокойно.
– О чем это ты? – спросил он, чувствуя, что начинает нервничать. Стены крошечного воздушного шлюза, в котором они стояли, неожиданно стали казаться стоящими слишком близко друг к другу.
Она избежала его пристального взгляда и сказала:
– Я предполагаю, что Oргана уже далеко.
– Конечно, – сказал он, все более и более озадачиваясь.
– Где ты начнешь искать его?
– Там, где я сражался с Шаак Ти. Если он шел за ней, он все еще может быть рядом.
Ее синие глаза посмотрели на него, затем она отвернулась.
– Тебя тревожит возвращение сюда после того раза?
– Нет, – сказал он, выдыхая через нос. – Если я позволю тревоге охватить меня, то мастер Кота почувствует это.
– Точно. – Ее рука протянулась и схватила его правую руку. – То, что меня волнует, так это его присутствие рядом с нами. Если он обнаружит, кто ты – кем ты был – то он никогда не простит нам.
Что-то шевельнулось в его животе.
– Мы не должны ни в чем чувствовать себя виноватыми.
– Я знаю,но…
– Не волнуйся, Юнона. Правда. – Он взял ее руку и неловко пожал ее. Ее кожа была мягка. Он чсно чувствовал ее запах вблизи. Он хотел просто успокоить ее, но подозревал, что слов будет недостаточно. – Если Koтa узнает, кто я, я не дам ему возможности сказать это кому-либо еще.
Это не произвело того эффекта, который он предполагал. Она отстранилась и повернулась к выходу.
– Это – то, чего я боюсь, – сказала она, ее рука, коснулась панели управления.
Свет и воздух резко ворвались, как только дверь шлюза с шипением открылась. Он закрыл глаза от внезапного окончания момента, который существовал так недолго между ними. Он не понимал, о чем это говорило. Хотя он попробовал, но не сумел дать ей то, что она ждала от него. Заверение, конечно, было частью этого; свидетельство его истинной преданности, возможно, тоже. Он изо всех сил пытался словами вернуть ее, но мог только наблюдать ее возвращение на корабль.
– ПРОКСИ, – сказала она по комлинку, глядя на зелено-серый вентиль подачи топлива, – иди сюда и помоги мне очистить корабль от этой дряни.
Ученик понял намек. Этой проблемой он займется позже, как только он найдет Бейла Oргана. В какой момент его миссия станет еще более сложной и опасной? Одно дело – спасти слепого старика, доказать свою ценность Лейе Органа – было значительно более трудно. Бейл Органа, с другой стороны, пережил узурпирование Палпатином Сената и Чистки Джедаев; он, конечно, имел большой опыт по части выявления шпионов. Как только Органа окажется на его стороне, ученик окажется на вражеской стороне и может быть объявлен мятежником и предателем Империи, если будет раскрыт любой из сторон. Его навыки сейчас были весьма сильны, и усиливались с каждой миссией, но жизнь проверит его каждую способность на деле.
Так или иначе, Юнона волновала его намного больше. Его Учитель интенсивно обучал его искусству насилия и обмана. Женщины были темой, о которой он вообще ничего не знал.
Он бросил последний взгляд на нее, старательно работающую над механической платой, включил комлинк и быстро пошел прочь в зловонные джунгли.
Ему не потребовалось много времени чтобы настроить свои чувства на обширное и запутанное жизненное пространство плодородного мира. Баланс действительно сместился глубоко в темную сторону по сравнению с его последним посещением этой планеты. Он нашел новое окружение знакомым, но неудобным, и чувствовал, что он был признан, но не желателен. Последнее удивило его и заняло его мысли, в то время, как он защищался от огромных хищников, которые этот мир посылал на него.
Без Шаак Ти, контролирующей их врожденную чувствительность к Силе, фелуцианцы сейчас набрасывались на него в любой момент. Джунгли были скрыты глубокими тенями и сильно воняли. Выпуклые растения взрывались, когда он приближался, окружая его кислым туманом. Скрюченные, мощные виноградные лозы запутывали его лодыжки или обвивались вокруг его горла, в то время как ядовитые пиявки прикреплялись к его ботинкам каждый раз, когда он ступал в лужу. Плывуны высасывали из него жизненные силы. Большие, летающие твари со, словно разрезанными ножницами, зубастыми челюстями нападали из-под навесов, огрызаясь на него.
Один раз, когда он нашел убежище под деревом, само дерево попробовало убить его. С громким треском, оно отделилось от своей корневой системы и свалилось вниз на него; это размазало бы его по земле, если бы он вовремя не отскочил в сторону. Пораженный, он смотрел, как полностью новая корневая система выползает через отверстия в коре, очевидно намереваясь полакомиться существом, которое было раздавлено под весом ствола. Бесчисленные мусорщики, от незримо маленьких до грузно-больших, собирались на звук, надеясь использовать в своих интересах хищное дерево.
Ученик отошел насколько возможно подальше от этой сцены.
Он должен был когда-нибудь все же столкнуться с любым из интеллектуальных аборигенов, но предполагал, что они будут не менее враждебными, чем любая другая форма жизни на планете. Хотя он также был воином темной стороны, они не должны были выказывать ему никакой преданности. Само понятие преданности было чуждо темной стороне. Большая счастливая семья, которую имел бы джедай, была ложью, или по крайней мере ошибкой. Природа была кровавым делом; гармония не была доминирующим законом. Перемирия могли заключаться, но они были всегда временными. Ситх понимал это. Его Учитель понимал это. Отношения между Учителем и учеником были всегда напряженными, и из этой напряженности происходила большая власть.
Шаак Ти понимала это также. Ситхи всегда предают друг друга, сказала она, так же, как каждая форма жизни предавала другую форму жизни, приверженные их естественной склонности. Мир и гармония были отклонениями, наложенными извне, сопротивляясь каждому соединению.
Патруль штурмовиков наткнулся на него при выходе из «Блуждающей Тени». Один из них, должно быть, заметил его спуск, в то время, как его плащ блокировал все другие электромагнитные датчики. Он предупредил Юнону и предложил, чтобы она переместила корабль в другое место. Она приняла его предложение, и он вернулся к устранению имперцев, которых встретил. Они столкнулись на берегу озера зыбучего песка, куда ученик телекинезом вытолкнул нескольких своих противников. Они быстро затонули, благодаря их тяжелой броне. Их крики о помощи казались громкими в комлинках их товарищей, пока запас кислорода, наконец, не закончился. Звуки разрывов и светового меча привлекли внимание большего количества мусорщиков и даже вызвало злобный рев ранкора неподалеку.
Он наклонил голову, прислушиваясь. Игнорируя оставшихся штурмовиков, которые вернулись в джунгли, лихорадочно вызывая подкрепление, ученик уделил пристальное внимание чувству в животе, словно что-то назревает. Возможно ловушка. Фелуцианцы ездили на ранкорах. Если могучих зверей ощутили возмущение, были шансы, что и их хозяева тоже.
Он не двигался. Джунгли вокруг него беспокойно шевелились, оправившись от стычки с штурмовиками. Птицы улетели обратно в свои гнезда; летающие насекомые снова собрались в рои; крошечные ящерицы возобновили свое кормление. Животные перекрикивались на расстоянии, улюлюкая и визжа, друг с другом в поисках пищи и товарищей. Пышный пейзаж, на поверхности, казался неизменным.
Он знал…
Его чувства подтвердились, когда из зыбучего песка с громкими, непонятными криками выскочили трое огромных воина-фелуцианца.
Он был готов к этому, но темная сторона делала их более сильными. Их костяные лезвия посылали искры красного света, танцующего на их декоративных головных уборах. От них исходил рычащий звук жажды крови. Их желание победы было ощутимо. Он с трудом блокировал их удары ударом ноги одного из них, а другого – ударом в грудь.
Двое против одного – более справедливая драка. Скоро гнилая ветвь, которую он сбил, вывела из строя одного. Молния ситха поразила последнего, хотя ему пришлось поднапрячься, пока головной убор существа не загорелся прежде, чем воин, наконец, умер.
Проревел другой ранкор, на этот раз уже ближе. Опасаясь новой засады, ученик поспешно скрылся в плотных джунглях, разрубая все, что оказывалось в пределах досягаемости.
Когда он достиг деревни, он обнаружил, что она покинута. Дома лежали, как оплавившийся воск; река была заполнена пенящейся ядовитой жидкостью. Сарлакк, в пасть которого упала Шаак Ти, был мертв, и желчь, сочащаяся из его огромного тела на сотни метров вокруг по земле, вызывала отвращение. Ученик стоял на его гниющем теле, пробуя не дышать, и задавался вопросом – куда пойти дальше?.
Темная сторона была более сильной около сарлакка, чем это было где-нибудь еще. Обратившись к Силе, он пытался найти источник ее происхождения. Сарлакк точно не мог им быть, он был мертв уже достаточно долго. Сам он, возможно, тоже не мог вызвать такой всплеск силы, даже после убийства члена Совета джедаев. Что-то еще вызвало этот затемнение потоков силы. Что-то или кто-то…
Усиление темной стороны повело его на север по узкому следу, который шел от деревни. Он последовал по нему, задаваясь вопросом – что могло ждать на том конце? Он скрестил оружие с несколькими фелуцианцами, группой наездников, все они находились сверху взмыленных, едва контролируемых ранкорах. Их поведение подсказывало ему, что он движется в правильном направлении. Они сбежали от него, пытаясь увлечь его прочь от тропы. Когда он вернулся на нее, появилась другая группа наездников. Скоро он бился с дюжиной ранкоров и не менее воинов-фелуцианцев. Чем более решительней они становились в попытках остановить его, тем более решительней становилась его настойчивость. Когда отряд имперцев был вовлечен в этот водоворот, конфликт стал угрожать ему задержкой, на какой то момент.