– Ты делал это прежде?- спросила она, задаваясь вопросом, обучаются ли этому или это приходит с годами.
Он встряхнул головой.
– Я никогда раньше не был джедаем.
Интенсивный покой протекал сквозь него, настолько очевидный, как если бы он изменил цвет. Она открыла рот, затем закрыла его. Пусть лучше он концентрируется, а она продолжит готовить корабль к гиперпрыжку.
Кореллия сжималась до сине-зеленого шарика позади них по мере удаления. Она скачала навигационные данные орбитальных станций планеты и перепроверила на предмет остальных четырех обитаемых планет системы. Все было в соответствии с параметрами настройки нави-компьютера. Затем она провела полную диагностику гипердвигателя, чтобы удостовериться, что в него не вмешались имперцы. Корабль находился вне ее видимости менее часа, но и этого времени могло хватить, чтобы внести изменения. Инерционные гасители могли быть подстроены таким образом, чтобы подвести в серьезный момент и уничтожить каждого на борту при огромном ускорении, достигаемом в момент скачка. Щиты могли дрогнуть, делая корабль уязвимым для воздействия межзвездной пыли. Пустые квантовые генераторы полей могли быть рассчитаны так, чтобы выдернуть их из гиперпространства в никуда. Она могла подумать еще о дюжине путей, которыми Вейдер, возможно, снизил их ставки на спасение. Она проверяла все их один за другим.
Никто не следовал за ними от Кореллии. Насколько она могла сказать, никто не следил за их отлетом.
Гелен рядом с ней дышал медленно и спокойно с закрытыми глазами. Прошел час, ни ничего не изменилось. Что бы он ни делал, это очевидно не давалось ему легко. Ее понимание Силы было ограничено историями, дразнящими суеверные убеждения старой и устаревшей религии – плюс слухи, которые продолжали циркулировать в Имперских чинах. Чистка джедаев, возможно, была годы назад, но люди долго помнили. Служащие и чиновники определенного поколения все еще помнили Приказ 66 и войны клонов. Рассказы и пересказы таких историй создали странный фон искаженных фактов, ошибочных убеждений и чистой дезинформации, которая появлялась всякий раз, когда упоминалось слово «джедай».
Палубы корабля слабо завибрировали. Озабоченная этим, она проверила датчики. Выяснив, что все в порядке, она предположила, что сейчас они проходили через плотную область межпланетной пыли.
Когда вибрация стала более сильной и более длительной, чем прежде, она стала волноваться о том, какой вид повреждения она могла пропустить -генератор, стабилизаторы, или даже жизнеобеспечение…
Слабый звук слева прерывал ход ее мыслей. Она повернулась, чтобы посмотреть на Галена, и ее глаза расширились от удивления.
Его световой меч плавал в воздухе перед ним, медленно поворачиваясь, словно в свободном падении.
Юнона уставилась на него на мгновение, а затем вернулась к проверке генераторов. И остановилась, зная, что в них не вмешались. Она могла чувствовать, что поле вокруг нее работает в обычном режиме. К парящему световому мечу присоединились ее бластер и кобура, чашка и датапад. Корабль задрожал снова, как если бы что-то мощное и таинственное тонко воздействовало на его функции.
Глаза Галена двигались под его закрытыми веками. Складка образовалась между его бровями. Его губы дрожали.
Она подняла руку, чтобы встряхнуть его, но ее пальцы без усилия отклонились. Сила исходила от него, заполняя корабль.
Его взгляд стал хмурым. Его голова поворачивалась направо и налево.
– Гален? Ты в порядке? – Его руки сжимались и разжимались, затем все его тело дернулось, заставляя ее вскочить. – Гален, ты меня слышишь?
Он тихо застонал, словно увидел кошмар. Его кожа была гладкой от пота.
Она присела на месте пилота, неспособная сделать что-нибудь, но могла лишь наблюдать.
Он застонал снова, на этот раз громче. Его ноги выбросились, что вся кабина задрожала. Объекты, плавающие в воздухе, начали вращаться вокруг него. Замерцали огни на пульте.
– Нет, – сказал он отчетливо. Его голова дергалась из стороны в сторону, его лицо, исказилось от боли. – Нет, Koтa!
Его глаз открылся. Она задыхалась. Объекты вокруг него попадали на пол. Он не в течение секунды не смотрел ни на что, выглядя дико и испуганно. Его грудь вздымалась и опадала, словно он только что пробежал марафон. Его дыхание было единственным звуком во внезапно возникшей тишине кабины.
– Что? – спросила она, не в силах больше перенести тишину. – Что ты видел?
Он повернулся и посмотрел на нее, словно не узнавая.
Тогда он встряхнул головой, и видения, затуманившие его взгляд, опали.
– Ужасную вещь, – сказал он треснутым голосом. – Огромная космическая станция все еще работает… – Он внезапно вскочил и схватил ее за руку. Его пальцы сжали ее с удивительной силой. – Да, – продолжил он. – Проложи курс на систему Хоруз во Внешнем Кольце.
Холод, более холодный, чем горный снег Кореллии, охватил ее.
– Что ждет нас там, Гален?
– Я расскажу тебе по дороге, – сказал он, отступая немного. – по крайней мере, о том, что знаю об этом,.
Она увидела новое горе в его глазах, и это испугало ее.
– Ты знаешь, чем это закончится? Для Koтa? Для нас?
Он заколебался, затем качнул головой.
– Нет.
Она не была уверена, что поверила ему, но оставила расспросы и стала готовить корабль к переходу на скорость света.
Глава 37
Гален извинился, когда направился в свою медитационную каюту, чтобы не медитировать, а проверить световой меч и разобраться в мыслях, окутавших его сознание. Он предположил, что последнее было своего рода медитацией, в которой и Юнона не могла помочь. Успокоение ее присутствием в рубке не было тем, в чем он нуждался теперь.
Планета Деспайр.
Он стал на колени в центре комнаты и разобрал оружие на части, осторожно чистя его части и повторно устанавливая их одну за другой. Световой меч никогда не будет гореть красным светом, но им все равно владел ситх. Его кристаллы никогда не были бы чисты снова. Он заменил их все, привел в действие лезвие, и заметил что резонанс улучшился. Как оружие оно выполняло ту же функцию, но в его руке оно будет служить лучше, чем когда-либо. Звезда Смерти.
Все, в чем Империя была заинтересована, сводилось к оружию.
Вздохнув, он отключил лезвие и вспомнил видения, которые он получил, медитируя. Он бросал взгляд в будущее несколько раз и раньше, находясь на грани смерти, но в этот раз было все было по другому. На сей раз это было его сознательным выбором – проникнуть за границы настоящего, и он сделал этот выбор с чистым желанием. Но это не облегчало трактовку виденного. Фактически, это было более трудно, потому что вместо того, чтобы помнить отдельные фрагменты, теперь он помнил все, и не все это могло быть верным. По крайней мере, не все сразу.
Будущее представлялось беспорядком возможностей, некоторые вероятные, некоторые невероятно маловероятные, пронизывающие сквозь жесткие определенности которые были неизменны в каждом отдельном случае. Звезда Смерти была одной такой определенностью: огромная боевая станция, которая, когда будет закончена, будет нести еще больше угрозы со стороны Императора и гарантировать ему полную подчиненность галактики. Ее местоположение было другой определенностью, и именно туда забрал Вейдер своих заключенных.
Ученик знал это точно и очень уверенно. Остальные видения были набором противоречий. В некоторых он выжил; в других он погиб. Юнона была жива; Юнона умерла. Они были вместе; они были порознь. Повстанцы побеждали; повстанцы были уничтожены. В одном будущем даже ПРОКСИ был все еще жив, что, очевидно, не произошло в границах того временного диапазона, который он сейчас занимал.
Проблеск более обширной вселенной – то, что могло быть и, возможно, не было таковым – причиняло ему головную боль и делало приготовление к тому, что могло произойти, еще более трудным.
Мысль о ПРОКСИ вызвала боль в сердце. Дроид был освобожден Ядром от его первичного программирования на Раксус Прайме, и это позволило ему пожертвовать собой ради своего хозяина, а не пытаться его убить. Ученик боролся с этим фактом. Разве стоила свобода того, если она несла смерть? А если бы он пожертвовал своей жизнью ради ПРОКСИ, поменялись бы роли? И сделал бы он это ради Юноны?
Каждый раз, когда Юнона называла его Галеном, он чувствовал укол эмоций совсем иного рода.
На Раксус Прайме, когда он обладал наивной смелостью паренька, и должен был сбить звездный разрушитель, ничто не мешало ему. Никакие воспоминания, никакие лица похороненных людей, никакая скрытая сила. Его с тех пор беспокоил тот факт, задавался он вопросом, не было ли ошибочным его видение на Kaшиике в конце концов, и был ли Гален настолько полностью стерт, что от него ничего не оставалось?
Но теперь он понял. Когда он повернулся к Юноне у основания утеса и сказал ей свое имя, это был он, а не призрак его самого когда-то. Гален игнорировал его вызов на Раксус Прайме потому что уже был там. Он обладал силой, чтобы сделать то, что он должен был сделать. У него всегда она была. Он был настолько же Галеном, насколько был учеником Дарта Вейдера, и который думал о Юноне, чтобы стать сильнее. Они были одним и тем же человеком.
Он все еще не мог думать о себе так. Он был только учеником во всей его сознательной жизни. Возможно, пройдут годы прежде, чем он полностью вылечится от своего Учителя, если он проживет их…
Он закрыл глаза от усталости и был немедленно захвачен видениями:
…мертвый Император и Дарт Вейдер, управляющий Империей с ним, стоящим рядом…
…мертвый Дарт Вейдер и ученик, посвященный в рыцари Императором, как его преемник…
…Koтa, бьющий его в спину а затем оба умирающие в фатальном выдохе Силы…
…сражение Koтa с Императором и его поражение, сожженный молниями ситха до неузнаваемости…
– Подходим к Хорузу, – вызвала его Юнона из рубки.
Он открыл глаза, неуверенный, как долго он был в своих будущих воспоминаниях. Встав на ноги, которые все еще чувствовали себя слабыми после событий, которые случились недавно, он повесил световой меч на бедро и присоединился к ней, когда корабль вышел из гиперпространства.