Через несколько минут я открываю свой шкафчик, чтобы взять сумку, но моя рука замирает в воздухе, когда натыкается на что-то холодное и мягкое. Я быстро отдергиваю ее, словно обжегшись, и заглядываю внутрь. На моей спортивной сумке Louis Vuitton лежит синий тюльпан. Гребаный синий тюльпан. Я оглядываюсь через плечо, беру цветок и подношу его к носу. Пахнет он, конечно, потрясающе. Затем я хватаю свою спортивную сумку и направляюсь к двери, по пути выбрасывая цветок в мусорное ведро, надеясь, что тот, кто положил его туда, наблюдает.
По дороге домой я заезжаю в цветочный магазин и покупаю себе самый большой букет красных роз, который у них есть в наличии. Зайдя в квартиру, я ставлю розы в вазу и фотографирую себя, вдыхая их аромат.
Я публикую эту фотографию во всех своих социальных сетях с подписью: Спасибо за розы, любовь моя. Как ты узнал, что они мои любимые?
Я хочу, чтобы этот парень-сталкер, кем бы он ни был, думал, что у меня есть отношения. Интересно, смогу ли я убедить кого-нибудь стать моим фиктивным парнем, чтобы это выглядело более правдоподобно? Я смеюсь как сумасшедшая, когда думаю об этом. С каких это пор у меня стали возникать проблемы с поиском партнеров?
А уж чтобы кто-то согласился фиктивно встречаться со мной — это вообще новый уровень.
Уведомления о сообщениях начинают появляться на моем телефоне почти сразу же, поэтому я проверяю каждый аккаунт и с улыбкой читаю комментарии. Здесь много парней, которые безуспешно пытались завоевать мое расположение, комментируют, что моя "недоступность" — настоящая трагедия. Один даже предлагает купить мне ферму по выращиванию роз.
Это вообще возможно?
Когда я уже собираюсь ответить на некоторые из их комментариев, приходит сообщение.
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Кто прислал тебе цветы, Люси?
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Красные розы? Серьезно? Ты заслуживаешь гораздо большего, чем банальное дерьмо вроде букета красных роз.
Я закрываю почтовый ящик, не отвечая. Я больше не куплюсь на его психотическую чушь. Снова открыв свой пост, я начинаю отвечать на комментарии, подбадривая парней гораздо больше, чем обычно. Я даже пригласила одного из них заглянуть ко мне в Директ. Буквально ответила: "Напиши мне в Директ" и добавила смайлик в виде сердечка. А вот количество моих сообщений стремительно растет. Видимо, мой сталкер не впечатлен. Однако мне нравится эта смена ролей. Мне приятно осознавать, что я могу контролировать ситуацию, в то время как обычно я беспокоюсь о том, что он может добраться до меня.
Тем не менее, любопытство заставляет меня снова проверить почтовый ящик.
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Пчелка, ты играешь с огнем.
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Знаешь, что происходит, когда играешь с огнем, Люси? Ты обжигаешься.
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Люси, богом клянусь, я покончу с ними. Со всеми. Ты этого хочешь? Ты хочешь, чтобы этот город окрасился в красный цвет? Превратился в одно гигантское место преступления? Потому что я, блять, сделаю это.
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Ты действительно переходишь все границы, Пчелка.
На экране появляется уведомление о новом сообщении в Директе. Я закрываю почтовый ящик, так и не ответив на его угрозы, и открываю социальную сеть. Там есть запрос на сообщение от человека, на которого я не подписана. Я нажимаю "Принять" и тут же жалею об этом.
УЛЕЙ:
Пчелка, единственный человек, кто будет писать тебе в Директ, — это я. Удали остальных, или я удалю их. Из этого мира. Навсегда.
Что, собственно, за хрень? И кто, черт возьми, называет себя "Ульем"? Я хочу знать, почему он выбрал это имя. Меня так и подмывает спросить, но я не хочу вступать в разговор с этим подонком. Поэтому вместо этого я полностью выключаю телефон. Оставляю его на кофейном столике, рядом с моей новой вазой с красными розами, и направляюсь в свою спальню.
Сегодня воскресенье. Мне нужно подготовиться к поездке к родителям. В нашей семье не принято пропускать воскресный ужин. Если только тебя не зовут Ксавьер. Ему, кажется, все сходит с рук, и он всегда использует работу в качестве оправдания.
Ксавьер снова не явился на ужин — ничего удивительного. Так что я осталась наедине с родителями, получая их полное внимание. Я знаю, что в этом нет ничего плохого. Мне нравится, когда во мне души не чают. Пока мама не начинает пытаться свести меня с сыновьями своих подруг…
По ее словам, все они — самые завидные холостяки Мельбурна, и я должна дать им шанс завоевать мое сердце. Мои родители всегда были вместе, и они считают, что каждый должен испытать такую любовь, как у них. Я тоже хочу найти такого человека, просто не сейчас. Мне нужно закончить университет, попутешествовать и осуществить все свои мечты, прежде чем я обзаведусь семьей.
— О, пока не забыла, через две недели у меня намечается мероприятие, и мне нужно, чтобы ты на нем присутствовала, — говорит мама, когда наши тарелки убираются со стола.
— Мероприятие? Для чего оно? — Спрашиваю я. Я не против пойти. Обычно такие мероприятия проводятся для действительно важных целей, и мне очень нравится, когда есть повод принарядиться.
— Собираем средства для фонда моей подруги Эллы. Он направлен на поддержание психического здоровья молодых девушек, но, в частности, оказывает помощь тем, кто наносит себе увечья, — говорит мама.
— О, хорошо. Конечно, я пойду с тобой. Только сообщи мне детали, — говорю я ей и встаю из-за стола. — Уже поздно. Думаю, сегодня я просто переночую в своей комнате.
— О, прекрасно, мы сможем позавтракать вместе. — Восторженно улыбается мама.
— Твоя мама чувствует, что гнездо опустело, Люси. — Хихикает папа.
— Да ладно, это же ты предложил нам усыновить еще одного ребенка, потому что в этом доме слишком пусто, — передразнивает его мама.
— Не волнуйся, учитывая, с какой скоростью Ксавьер заводит знакомства с противоположным полом, я уверена, что со дня на день у тебя будет полный дом внуков. — Смеюсь я.
— Это даже не смешно, Люси. — Мама переводит взгляд на меня.
— Ладно, но не говори, что я тебя не предупреждала. — Пожимаю я плечами. Я наклоняюсь и целую отца в щеку, а затем обхожу стол и обнимаю маму. — Спокойной ночи. Увидимся утром.
Глава 11
Мигающий красный огонек трекера, показывающий текущее местоположение Люси, насмехается надо мной с экрана. Она в доме своих родителей. И была там всю ночь. Я потратил это время, уговаривая себя не лезть на рожон, пытаясь удержаться от того, чтобы ворваться в дом Кристиансон и похитить ее из детской спальни. По крайней мере, так я себе это представляю.
Она игнорировала все мои сообщения. У меня уже есть список из пятидесяти парней, которые прокомментировали ее посты. Парней, которых она просила связаться с ней напрямую. Я придумал миллион и один способ покончить со всеми ними. Я сделаю это театрально, заставлю ее, блять, смотреть. Может, тогда она дважды подумает, прежде чем флиртовать с кем-то, кроме меня.
Я смотрю на часы в пятый раз за последние несколько минут. Я знаю, что через час у нее занятие, на котором я планирую присутствовать. Красная точка начинает двигаться, давая мне понять, что она покидает поместье своих родителей. Взяв ключи и бумажник, я выхожу за дверь, запирая ее за собой. Мои родители решили остаться у меня, и последнее, что мне нужно, чтобы кто-то из них увидел эту комнату и обнаружил мою последнюю одержимость.
Люси Кристиансон.
На каждой стене развешаны ее фотографии. Все откровенные. Фотографии, на которых она не позирует, потому что не знала, что я ее снимаю. Есть также маленькие сувениры, которые я забрал из ее дома.
Как только я вхожу в фойе, мама окликает меня:
— Доминик, я приготовила завтрак.
Черт, мне действительно нравится, как готовит моя мама. Даже если это всего лишь завтрак. Я иду в столовую, где папа сидит рядом с мамой. Стол ломится от разнообразных блюд.
Наклоняясь, я целую маму в щеку.
— Доброе утро. Выглядит великолепно, мам, но я опаздываю. Мне нужно идти на занятия, — говорю я ей и беру со стола черничный маффин.
— Тебе нужно поесть, — ругает она меня.
— Я уже ем. — Я указываю на маффин. — Увидимся позже.
— Ладно, хорошего дня, солнышко, — говорит мама.
— Я провожу тебя. — Папа встает и провожает меня до двери. Я мысленно считаю до двадцати. Именно столько времени проходит, прежде чем мы оказываемся вне пределов слышимости моей мамы. — Ты в порядке? — Спрашивает он меня.
— В порядке, — говорю я ему.
В такие моменты, как этот, я жалею, что не умею притворяться лучше. Бри мастерски вписывается в обстановку, делает вид, что с ней все в порядке и она всегда держит себя в руках. Я знаю, что это не так, возможно, потому, что со мной она не притворяется. Мне не нравится, когда мои родители беспокоятся обо мне, поэтому ради них я стараюсь вести себя так, будто не нахожусь на грани психопатии.
— Ты не в порядке, и это нормально. Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной, верно?
— Знаю, — говорю я, когда мы входим в мой гараж.
— Тогда что тебя так взбудоражило? Не трудись молчать. Я знаю тебя, Доминик. — Он снова использует этот тон, который, по его мнению, действует на меня.
Я вздыхаю.
— Я не хочу причинять ей боль. — Я признаю, что есть одна причина, которая не позволяла мне подойти к ней. То, что заставляло меня наблюдать за ней издалека и не позволяло прикоснуться к ней.
— Тогда ты не навредишь ей. — Говорит он слишком спокойно.
— Все не так просто. Я хочу причинить ей боль. Хочу почувствовать ее боль, папа. Это чертовски запутанно. Но более того, я хочу видеть, как она живет. Хочу наблюдать за ее повседневным дерьмом. Хочу видеть, как она, блять, улыбается. Слышать ее смех. — По напряженному выражению лица отца я понимаю, что сказал слишком много. Мне следовало держать свои мысли при себе.
— Доминик. Если бы я хоть на секунду подумал, что ты соби