— И мне повезло, что ты у меня есть, Лулу, — говорит Шэр, сжимая меня в ответ.
Я захожу в дом рядом с Шэр. Мама уже ждет нас в фойе.
— Рада снова видеть тебя, Шэр. Проходи. Все уже в столовой. — Улыбается мама Шэр, а затем одаривает меня таким взглядом, на который способна только мать.
— Прости, что опоздали, мам. На дорогах были пробки, — вру я, что, кажется, часто делаю в последнее время. Мы опоздали, потому что до самого последнего момента, пока мы не вышли из машины две минуты назад, я все еще пыталась найти креативные способы отменить встречу.
— Ммм, я уверена, так и было. Ты прекрасно выглядишь, дорогая. Пойдем, поедим, пока все не остыло. — Мама разворачивается, а мы с Шэр идем за ней.
Мои шаги замедляются, когда я вхожу в столовую, и Шэр врезается мне прямо в спину.
— Люси, какого черта? — шипит она, затем обходит меня и останавливается.
Была маленькая надежда, что он не появится. Надежда, которая только что вдребезги разрушалась. Потому что сидеть за обеденным столом моей семьи, рядом с его родителями — это проклятие моего существования. Но тут я замечаю Ксавьера. Этот засранец сказал мне, что его здесь не будет. Но я так рада, что он здесь. Я наблюдаю, как глаза брата блуждают по моей лучшей подруге, прежде чем его взгляд останавливается на мне.
— Люси, ты помнишь Маккинли и их сына Доминика? — Спрашивает папа.
— А, да. Привет, как дела..? — Я неловко машу рукой, и неохотно приближаюсь к столу.
— Шэр, это Дин и Элла Маккинли и их сын Доминик, — представляет всех папа.
Я сажусь рядом с Ксавьером. Шэр садится с другой стороны от меня. Здесь я в безопасности. Меня окружают люди, которые никогда не позволят Доминику прикоснуться ко мне, если я этого не захочу. Но проблема в том, что даже когда я смотрю на его холодный, мертвый взгляд… Я хочу этого. Хочу, чтобы он прикасался ко мне всеми способами, которыми не должен. Он смотрит на меня так, будто я его добыча, будто он готов наброситься на меня в любой момент. Сегодня вечером он одет скромно. На нем нет смокинга, в котором я видела его на прошлых выходных.
Хотя, думаю, этот образ мне нравится даже больше.
Черная футболка, которая на нем надета, гармонирует с темными волосами и глазами. Одна его рука забита татуировками, которые я хочу исследовать. Кончиками пальцев, ртом, языком. У него золотистая кожа, что странно, потому что я всегда считала, что мертвецы должны быть более бледными. Как вампиры и зомби.
Шэр сжимает мою руку под столом.
— Ты в порядке? — Шепчет она.
— В порядке, охренеть как в порядке, — шиплю я себе под нос. Хотя легкий изгиб губ Доминика говорит о том, что он меня услышал.
К тому времени, как на столе появляется десерт, я жутко волнуюсь. Во мне бурлят гормоны и смешанные эмоции. Находиться под пристальным взглядом Доминика нелегко. Я бросаю взгляд на Ксавьера, и мой взгляд опускается на его тарелку.
— Ты попросил другой десерт? — Спрашиваю я его.
— Мед — мой новый любимый вкус, — говорит он в ответ.
— Прошу меня извинить. — Шэр резко встает и практически выбегает из столовой.
Когда она возвращается через несколько минут, я вопросительно смотрю на нее.
— Ты в порядке?
— А, да, просто голова болит, — говорит она мне.
— Я могу отвезти тебя домой. — Быстро предлагаю я. Что угодно, лишь бы выбраться из этого дома и уехать подальше от него.
— Ты не против? — Спрашивает она.
— Вовсе нет, мам, пап, Шэр неважно себя чувствует. Я хочу отвезти ее домой.
— О, милая, я могу тебе что-нибудь принести? — Мама поворачивается к Шэр.
— О, нет, я в порядке. Уверена, мне просто нужно поспать.
— Хорошо, тогда позвони, если завтра тебе не станет лучше, и я попрошу доктора прийти к тебе, — говорит мама.
Мы с Шэр встаем и я кладу салфетку на стол.
Пока слова брата не заставляют меня замереть на месте.
— Люси, останься. Я еду в ту сторону. И могу подвезти Шардонне. Мне все равно нужно уходить. У меня утром встреча.
— Что? Нет, все в порядке, — возражаю я. Мне нужно уехать отсюда. Но потом я замечаю, как он смотрит на Шэр, и до меня доходит. Я знаю, почему он предлагает это. — Вообще-то, Ксав, было бы здорово, если бы ты смог подвезти ее. А сегодня я просто переночую здесь, — говорю я ему.
— Я убью тебя, — шипит на меня Шэр.
— Прости, но мне не жаль. — Пожимаю я плечами и сажусь на место. Однако, когда я поднимаю взгляд и смотрю на Доминика, я осознаю свою ошибку. Я одна. Рядом со мной больше никого нет. А его ухмылка становится все шире, словно он каким-то образом читает мои мысли.
Глава 19
Я не трогал ее всю прошлую неделю. Что ж, по крайней мере, у нее создалось впечатление, что я оставил ее в покое. Как бы я ни старался не наблюдать за ней, некоторые порывы просто невозможно сдержать. Так что я пробирался к ней в квартиру, стоял перед ее кроватью и часами наблюдал за тем, как она спит. Она просыпалась от ночных кошмаров, и я сгорал от желания спросить ее, чего она так боится. Я хотел заверить ее, что ничто и никогда не причинит ей боль. Но я не мог этого сделать, потому что если что-то и могло причинить ей боль, то только я.
Был ли я тем монстром, преследующим ее во снах?
От этой мысли мой член твердеет. Она — моя одержимость. И мне нужно, чтобы она дрожала как от страха, так и от удовольствия.
Она так близко. На расстоянии вытянутой руки. Сидит напротив меня за обеденным столом своих родителей. И убийственный взгляд, который она продолжает посылать в мою сторону, ясно дает мне понять, что я также сильно влияю на нее, как и она на меня. Я понимаю, почему она может быть не в восторге от этого. Я бы тоже не хотел, чтобы со мной связывались. Добром это не кончится.
— Могу я воспользоваться ванной? — Спрашиваю я мистера Кристиансона.
— Конечно. Люси, покажи Доминику, где ванная, — обращается он к дочери.
Именно на это я и надеялся. Шанс побыть с ней наедине, пока она не спит и видит меня наяву.
— Она дальше по коридору, налево. Не промахнешься, — говорит она, стараясь избегать меня любой ценой.
— Люси… — Предупреждает ее мама.
Я наблюдаю, как она закатывает глаза и поднимается на ноги с явным недовольством на лице.
— Сюда, — ворчит Люси.
Я улыбаюсь. Мой взгляд останавливается на изгибе ее задницы, когда я следую за ней к выходу.
— Знаешь, ты всегда можешь сделать фото, — говорит она.
— Уже сделал, — признаюсь я себе под нос. У меня, наверное, есть сотня ее фотографий… которые я часто рассматриваю. По какой-то причине, один только ее вид вселяет в меня спокойствие. Такого я раньше не испытывал, и я становлюсь зависимым от этого. Мне нужно это.
— Не сомневаюсь, гаденыш, — хмыкает она в ответ. Когда она открывает дверь в ванную, я беру ее за локоть и затаскиваю внутрь, закрывая за нами дверь. Затем закрываю своим телом единственный выход. — Какого черта? — шипит она.
Если бы она действительно хотела выбраться из этой комнаты, она могла бы закричать, и сюда бы сбежался весь персонал. То, что она говорит шепотом, говорит о том, что она хочет быть здесь. По крайней мере, так я себе говорю.
— Почему ты не спишь? — Спрашиваю я ее.
— Что?
— Ты меня слышала. Почему ты не спишь?
— Откуда, черт возьми, ты знаешь, что я не сплю? Хотя, не отвечай. Я действительно не хочу знать.
— Так, что случилось? — Я вздергиваю бровь, призывая ее продолжать.
— Кроме того, что у меня есть сумасшедший сталкер? Боже, Доминик, я понятия не имею, почему не сплю.
— Ты боишься меня? — Я наклоняю голову, вглядываясь в ее глаза.
— Нет. — Она скрещивает руки на груди. Это защитная поза, означающая, что либо она лжет, либо ей не нравится правда. А может, и то, и другое.
— А следовало бы, — говорю я ей. — Но я не уверен, что хочу, чтобы ты боялась меня.
— Ты ходячее противоречие.
— Знаю.
— Что ты хочешь здесь сделать? — Спрашивает она.
— Я хочу заставить тебя кончить. — Я делаю шаг к ней. Моя рука тянется к ее волосам и обхватывает их, откидывая ее голову назад. — Я хочу целовать тебя так, чтобы у тебя перехватило дыхание. Хочу чувствовать, как твое тело дрожит из-за меня. Хочу почувствовать вкус твоих слез, когда ты больше не сможешь сдерживаться. Я хочу, блять, поглотить тебя целиком. Я хочу владеть тобой, Пчелка.
Ее грудь вздымается и опускается при каждом тяжелом вдохе. Ее зрачки расширяются, а рот приоткрывается. Мой взгляд прикован к ее губам. Никогда в жизни я так сильно не жаждал попробовать что-то на вкус. Без колебаний я прижимаюсь к ее губам. Я сильнее дергаю ее за волосы, отчего ее губы приоткрываются шире, и проникаю языком между ними. Ее тело обмякает, прижимаясь к моему, а язык начинает бороться за контроль. Я смотрю, как трепещут ее веки, и делаю все возможное, чтобы поцелуем выбить из нее дух. Я проглатываю ее тихие стоны, медленно направляя ее спиной к раковине.
Мои руки ложатся ей на талию, я поднимаю ее и усаживаю на край стойки. Затем протискиваюсь между ее бедер, не отрываясь от ее рта. Ее руки сжимают мою футболку. Я обхватываю ладонями ее щеки, наклоняя ее лицо и обеспечивая себе лучший доступ к ее рту. На вкус она как шоколад и мед. Сладкая, как я и предполагал.
Я отрываюсь от ее губ, сокращая минимальное расстояние между нами.
— Чертовски идеально, — стону я.
— Этого не должно было случиться, — шепчет она, проводя пальцами по нижней губе.
— Это, блять, определенно должно было случиться, — говорю я ей.
Она качает головой из стороны в сторону.
— Почему ты не спишь, Пчелка? Чего ты так боишься? — Спрашиваю я ее.
— Не считая того, что меня могут похитить и будут держать в стеклянной банке? — Ее брови поднимаются до линии роста волос.
— Не считая этого.
— Я боюсь тебя.
Я перевариваю ее ответ. Я снова и снова прокручиваю его в голове, продолжая наблюдать за ней. Она боится меня. Она признает это. И, как ни странно, мне это совсем не нравится.