На самом деле Израиль представляет собой внутреннюю американскую проблему. Многих американцев серьезно заботит Израиль по религиозным и культурным мотивам – он получает широкую поддержку от евангельских христиан, община, по численности превосходящая общину американских евреев. У нас нет жизненно важных интересов в долине реки Иордан, но необходимость вести себя так, как мы себя ведем, поставила нас в незавидное положение в центре арабо-израильского конфликта.
Соединенные Штаты продолжат поддерживать Израиль, и это будет довлеть над арабским общественным мнением, подогревая антиамериканизм и затрудняя реализацию Америкой многих ее целей в этом регионе. Поэтому достижение урегулирования арабо-израильского спора в американских интересах. А в таком случае поддержка Америкой Израиля не будет противоречить стремлению установить более тесные связи между Соединенными Штатами и арабским и мусульманским мирами. Но как этого достичь? Если администрация Буша пыталась решить проблему, меняя арабский мир, то реалистичнее всего содействовать достижению подлинного мира.
Но нам не удалось этого сделать. Арабам тоже не удалось – ни нанести поражение Израилю, ни заставить его пойти на примирение. С беспорядками, охватившими весь Ближний Восток, появилось еще больше оснований ратовать за мир. Когда Америке повезло, она наслаждалась позицией посредника между своими союзниками в арабском мире и Израилем, потому что регион оказался в предсказуемом замкнутом положении статус-кво. В нынешней, быстро меняющейся обстановке Америка не может рассчитывать на продолжение прежней ситуации и исходить из того, что попытка так поступить на самом деле будет способствовать нестабильности и подвергнет риску ее союзников. Урегулирование арабо-израильского конфликта – возможно, единственное важное дело, которое может совершить Америка, с тем чтобы внести свой вклад в укрепление региональной стабильности и помочь арабскому миру найти путь к миру и безопасности. Это погасило бы вспышки антиамериканизма. Но это вряд ли случится. Арабо-израильский гордиев узел нелегко будет развязать; разлагающее воздействие этой реальности будет удерживать Америку на Ближнем Востоке гораздо дольше, чем она рассчитывает.
Нефть, Израиль и терроризм останутся рефреном нашей ближневосточной политики, независимо от того, каким иным делом мы займемся там или как много мы будем говорить о том, что покончили с этим регионом. Реальным фактом Ближнего Востока остается взаимосвязь между этими тремя факторами. Мы не можем выбрать, с какой из этих трех частей хотим иметь дело. Если мы и наши жизненно важные союзники перестанем покупать нефть на Ближнем Востоке и будем утверждать, что у нас больше нет прямой или почти прямой зависимости от нефти, Ближний Восток может переместиться в чью-то еще орбиту – возможно, Китая или России, – из-за чего будет подорвана наша позиция в мире и нарушен глобальный баланс. Либо Ближний Восток охватят экономические бедствия. Социологи любят говорить о «нефтяном проклятии»: плохо, когда у стран много нефти на продажу и, соответственно, деньги текут к ним рекой, позволяя содержать неважное руководство и способствуя коррупции, но будет еще хуже, если у этих стран исчезнет возможность продать свою нефть. Такой результат не даст мира и стабильности на Ближнем Востоке, чтобы мы могли о нем забыть. Напротив, тогда мы столкнемся с еще более неуправляемым регионом, в котором будут доминировать конфликт и экстремизм. Это осложнило бы жизнь Израилю, а также Европе, которая расположена совсем рядом с Ближним Востоком и к тому же населена множеством выходцев с Ближнего Востока. Если наши союзники будут страдать от ближневосточных проблем, нас это тоже затронет. Трюк с политикой «руки прочь от Ближнего Востока» сразу станет очевидным, и мы тут же снова вернемся в регион.
Рассуждая о Ближнем Востоке, не следует преуменьшать нашу зависимость от него, но стоит достаточно критически оценить, почему мы так глубоко задействованы в нем. Есть еще кое-что: настала пора планировать и подготовиться к достижению наших жизненных интересов в значительно осложнившейся и весьма хрупкой обстановке. Задача Америки состоит в том, чтобы добиться постоянного и умного участия в делах региона. Уход не является решением проблемы, и, что бы ни думал президент Обама, «лидерство за спиной» наших союзников не пройдет.
Ближний Восток проходит трудную стадию, и это при том, что все помнят: и раньше региону было не очень легко. «Арабская весна» несколько ослабила долго копившееся чувство бессилия по поводу проблем, связанных с политическими репрессиями, экономической стагнацией и культурным и религиозным угнетением. Впервые за долгое время в арабском мире стала проводиться реальная политика, и улица действительно стала что-то значить. Там существует реальный конфликт и потенциал для его разрастания. Народы Ближнего Востока дали сами себе шанс решить множество проблем, и это хороший знак. В долгосрочной перспективе это очень сильно поможет региону. Однако существует опасность того, что при наличии нынешней горючей смеси бедной экономики, исламизма, этнического разделения и сведения счетов друг с другом, а также накаляющегося соперничества регион может оказаться в конце концов в еще худшем положении. И эта смесь не сулит благоприятных перспектив американским интересам или безопасности Израиля. Никогда ранее Америка не сталкивалась с такими огромными переменами и неопределенностями в таком большом количестве стран Ближнего Востока в одно и то же время.
Существенные обстоятельства, оказывающие воздействие на Большой Ближний Восток, вызывают беспокойство, но не являются неизбежно фатальными. В регионе очень много людей и очень мало ресурсов223. На Ближнем Востоке ощущается нехватка воды, продовольствия и электричества, там все больше проблем с удовлетворением потребности населения в основных коммунальных услугах и инфраструктуре. Население к тому же все больше молодеет, поэтому указанные проблемы становятся острее по мере достижения совершеннолетия этими людьми и поиска ими лучших жизненных условий. Уже ощущается нехватка рабочих мест, что является одной из причин растущей бедности и политических волнений по всему региону.
Пакистан обычно называют страной Южной Азии, но его можно также рассматривать как часть Большого Ближнего Востока. По его страданиям сейчас видны масштабы грядущего. Перебои с электричеством уже стали реалиями повседневной жизни Пакистана. Сочетание коррупции, плохого управления и огромного числа потребителей ложится непосильным разрушительным бременем на устаревшую систему электросетей страны. Запланированные отключения электричества на более чем 20 часов в жаркий летний день стали обычным явлением224. Глобальные климатические изменения приводят к таянию гималайских ледников, что влечет за собой в ближайшем будущем наводнения в долине Инда, разрушающие дома, лишающие людей крова и портящие сельскохозяйственные угодья225. После потопов наступает время жестокой засухи и нехватки продовольствия. И все это в стране с населением 180 миллионов человек – четвертое место в мире по числу населения[21], а ожидается, что к 2050 году оно составит 325 миллионов226. И Пакистан не один в таком положении.
Йемен тоже сталкивается с проблемой нехватки воды. В Ираке не хватает электричества, а в Египте есть проблемы с электричеством и продовольствием: 83 миллиона египтян зависят от импорта самого необходимого продовольствия – высокая стоимость продуктов питания была одной из причин выхода толп на площадь Тахрир и свержения режима Мубарака. Протесты в Сирии возникли как последствия самой страшной засухи за целое поколение227. К 2030 году есть вероятность того, что станет больше Йеменов, Ираков и Египтов, чем сегодня, точно так же, как будет еще больше Пакистанов. Если нехватка продовольствия породила «арабскую весну», мы можем только осмелиться предположить, что могут натворить перебои с водой и электричеством вдобавок к продовольственным проблемам.
Если говорить о положительных моментах, то более молодое поколение может стать движителем роста. Посмотрите на Китай или Вьетнам, чьи экономики процветают во многом благодаря притоку молодой рабочей силы в эти страны. Поставляемая ими дешевая и избыточная рабочая сила дала Китаю конкурентные преимущества, ставшие подпиткой для выражаемого двузначными цифрами экономического роста, создания новых рабочих мест для низов общества и еще большего обогащения его верхушки. Экономический аналитик Ручир Шарма пишет, что дешевая рабочая сила, имеющая желание двигаться в промышленные центры, является необходимым условием быстрого роста228. С 1978 года она была эликсиром роста Китая, который в пиковые годы рос космическими темпами: 13 % и выше229. А сейчас это может произойти и с арабским миром.
Сегодня трудовое преимущество Китая совсем не то, что было раньше; производители ищут другие части мира, где в изобилии молодая рабочая сила. Арабский мир мог бы стать хорошим претендентом. Если бы рабочие места потекли из Китая на запад, безработица в арабском мире пошла бы на спад, а при стабильном росте производства арабские страны могли бы оказаться в клубе стран среднего уровня достатка. Тунис, Иордания и Марокко – хорошие для этого кандидаты.
Хотя развитие во многом не обязательно зависит от того, что политологи называют «типом режима» (диктатура против демократии), но оно зависит от стабильности. Мы знаем, что экономики не могут процветать посреди разного рода конфликтов, которые доставляют неприятности арабскому миру. Можно ожидать падения ряда арабских государств, что приведет к кризису, который вызовет напряженность с нашими ресурсами и потребует нашего внимания в предстоящие годы. И мы стоим перед опасностью того, что Иран войдет в их число. Уже сейчас мы видим перспективу создания пояса несостоявшихся государств с населением в сотни миллионов человек, простирающегося от Пакистана и Афганистана через Иран и далее к Ираку, Сирии и даже к Египту. Мы могли бы решать постепенно возникающие проблемы, но совокупность кризисов ставит под сомнение нашу способность блюсти наши интересы в регионе.