Ванька и Васька, не сговариваясь, подвинулись к студентам ближе.
— Князь, пославший гонца по имени Митяй в Юрьев монастырь, враждебен слобожанам, так? — уточнил Прохор.
— Да, — кивнул Митя, — потом этот князь послал второго гонца гридя Путяту отыскать пропавшего Митяя, потому что тот вез важное известие и надо было разведать, не попало ли оно в руки слобожан.
— Точно, — подхватил Прохор, — вспомни, как обрадовался княжий гридь, когда узнал, что вторая половинка грамоты не оказалась в руках. Микулы. Он сказал: «надоб'Ь грамотицю ту наити и д'кю управити». Вот только знать бы, что было написано в той половинке бересты?
— Разве это сейчас так важно? — пожал плечами Митя.
— Да конечно же! — Прохора удивила Митина недогадливость. — Покровительство князя — вот наше спасение. Если мы найдем оброненную половинку бересты, наверняка войдем в доверие дружины и князя. Представляешь, попасть в княжеский стан тринадцатого века!
— Ты бы лучше подумал, как домой попасть.
— Но ведь именно там, на полянке, где брошена грамота, подземный ход. Вот ты с ребятами и двинешься домой, я — к князю и потом за вами.
Прохор, Прохор, он уже не думал о том, что их в любую минуту ожидает скорый суд. Ему не терпелось побывать в княжеском стане.
— Я останусь с тобой, — твердо сказал Митя. — Ребята сами домой доберутся, не маленькие.
— Надо сказать Путяте, — заторопился Прохор, — что мы можем наити вторую половинку грамоты, если князь обещает нам за это свое покровительство и защиту. Переведи ему.
Митя подошел к лежащему на сене пленнику:
— Вѣдаемъ, кдѣ та грамотица обретаеть ся. Оже князь велить, то мы, брате, грамотицю ту наидемъ. Коли князь насъ не приобидить.
Путята задумался, немного помедлив, ответил:
— Добро. Да како князю вѣсть дати?
Митя и Прохор озадаченно переглянулись, действительно, как? Как выбраться из поруоа? Через узкую щель под потолком пройдет разве мальчишка. Митя глянул на притихших ребят. А что, если их послать? Путята расскажет, как найти княжеский стан. Вот только языка мальчишки не знают, слобожанам в руки попадутся, не вывернутся. Да и с князем объясниться не смогут. Так ведь их можно научить, соображают они быстро и за язык ухватились всерьез.
— Поели отрока два къ князю, — Митя вопросительно взглянул на Путяту. — Дай има грамотъку малу, да бы князь повелѣлъ тя свободити изъ полона. Князь съ дружиною приидеть, велить Микулѣ отпустити тебе и насъ. Тогда и грамотицю въ лѣсѣ наидемъ.
Видно было, что гридь колеблется, да это и понятно, не доверял он чужакам, из самой дальней русской земли, из Галицкой, неведомо зачем в Нов город пришедшим, но и выхода иного у него не было. И, подумав так, он согласно кивнул, достал из-за сапога легкий кусочек бересты, тонкой остро отточенной палочкой стал нацарапывать скупые строчки послания князю.
Митя тем временем строго наставлял ребят:
— Слушайте внимательно. Вам придется отыскать княжеский стан. Путь, верно, неолизкий, поэтому надо суметь объясниться по-древнерусски. На вопрос: «Кто вы еста, отколе приишли?» — отвечайте: «Иван-ка кузнеца есвѣ сыны. Послалъ есть насъ отець въ Новъгородъ соли купити да заблудилѣ ся есвѣ и куны истерялѣ». Повторите.
Не с первого раза, но повторили ребята вслед за Митей сказанное им слово в слово.
— Все ясно? — уточнил Митя.
— Не-е, — сознался Ванька, — Куны что такое?
— Куны — это древнерусские деньги, — ответил Прохор.
— А как они выглядят? Какого размера монеты?
— Да не монеты это вовсе, — Прохор решил объяснить подробнее. — В тринадцатом веке монеты на Руси исчезли из обращения. Их вообще сейчас нет. Деньгами считаются шкурки зверей: куны — шкурки куницы, бели и веверицы — шкурки белок. Такие шкурки являются деньгами, если у них головка, лапки и хвост, — Прохор замолчал, посидел, подумал, не упустил ли чего, и добавил: — У состоятельных людей все же серебро имеется, в таких продолговатых кусках, — Он показал руками размер кусков, — Куски эти называют еще гривнами. Когда нужно русичу расплатиться, от гривны отрубается кусок — рубль, режут и поменьше кусочки — ногаты, резаны. О деньгах вроде все, — Прохор хлопнул себя по коленям.
— Итак, запомните, — повторил Митя. — «Иванка кузнеца есвѣ сыны. Послалъ есть насъ отець въ Новъгородъ соли купити да заблудилѣ ся есв!» и куны истерялѣ».
— А почему мы должны говорить «есвѣ», ведь правильно будет сказать «Иванка кузнеца есмъ сыны», — Васька хорошо запомнил схему, которую рисовал в блокноте Митя.
— Нет, — строго сказал Митя, — нужно ответить «Иванка кузнеца есвѣ» сыны». «Есвѣ» — это форма настоящего времени от глагола «быти», только форма двойственного числа.
— Какого-какого? — изумился Васька, удивление его было понятно, до сих пор он пользовался лишь понятиями единственного и множественного числа.
— Двойственного, — повторил Митя. — Так устроено в древнерусском языке, что предметы, которыхпо два, называют формами двойственного числа. Скажешь: нозѣ, руцѣ, очесѣ, ушесѣ, ланитѣ, и сразу ясно, что речь идет о паре ног, рук, глаз, ушей, щек и не больше. Вас с Васькой двое, вот и о вас надо сказать в двойственном числе — сыны. Во множественном числе было бы «сыиове». И глагол при существительном «сыны» тоже должен иметь форму двойственного числа: «есвѣ сыны». Итак, повторите: «Иванка Кузнеца…»
Ванька и Васька покорно забубнили вслед за Митей.
— Теперь о грамоте. — Дождавшись, когда ребята уверенно, ни на одном слове не сбиваясь, стали бойко проговаривать нужную фразу, Митя протянул им исписанную русичем бересту. — Отдадите ее князю.
— Понятно ли что?
— Вроде понятно, — отвечал Ванька. — «Князю Александру от Путяты. Посадили меня слобожане в тюрьму. Прошу тебя, князь, спаси мой… — Ванька замялся, еще раз сверился с берестой, — живот. А Митяя схватили, а кто — не знаю. А грамоту Митяй бросил, и лежит грамота та в лесу…» У него что, — Ванька кивнул на русича, — живот болит? Почему он просит князя «спаси моего живота»?
— Да нет, — довольный успехами ребят, улыбнулся Митя, — он жизнь свою молит князя спасти. «Животъ» по-древнерусски означает «жизнь». В летописях часто рассказывается, как, отправляясь на битву, воевода или князь говорил воинам: «Положимъ животы свои за землю русьскую». Это он их жизни отдать призывает за спасение Отечества. — Митя вздохнул и прибавил: — А наши с вами животы в порубе ни за что, ни про что погибают. Выручайте, ребятки.
Васька и Ванька разом поднялись на ноги. Путята неторопливо, чтобы дети поняли, стал объяснять путь к княжескому стану:
— Ити надобѣ лѣсъмь до рѣкы. На деснои сторонѣ рѣкы князь станъмъ стоить. На шуеи сторонѣ рѣкы слобожане рыщуть. Переправита ся на десну сторону да ступаита къ Вышатѣ-тысяцкому. Онъ васъ ко князю приведеть. Вышатѣ и грамотъку мою даита. Розумѣита? — переспросил он.
— Кажется, да, — нерешительно качнул головой Ванька. — Вот только что значит «на деснои сторона», «на шуеи сторонѣ»?
— «На деснои» — на правой, значит, стороне реки, — подсказал Митя, — находится княжеский стан, а «на шуеи» — на левой стороне реки, слобожане рыскают. Десный и шуий — означает правый и левый. — И не удержался Митя, добавил по-учительски: — Следы этих слов можно найти на географической карте России. Помните реки — Десна, Шуя, это русичи их называли, когда приходили селиться на новые земли. — Он похлопал ребят по плечам, как бы напутствуя их. — А теперь спрячьте грамоту хорошенько и в путь.
Побег
Вдруг криком занялся Микулин двор. Путята вскочил на ноги и в два прыжка приблизился к стене. Пленники прислушались. Надрывно плакал ребенок, причитала женщина, где-то истошно кричали: «Иконы выносите! Иконы!»
Дымом не пахло, но отчетливо слышался нарастающий треск горящего дерева. Пленники заметались. Прохор схватил в охапку Ваську, подсадил его вверх к уже затянувшемуся смрадным дымком проему под крышей.
Пожар разом охватил Микулин двор, огненным кольцом полыхал частокол вспыхнули дворовые амбары, занялся, видно, и дом, коли понесли из него иконы. Скоро огонь подберется и сюда, в дальний угол двора — к порубу.
Васька, забравшись на плечи Прохора, выцарапав между верхними бревнами слежавшийся мох, хорошо видел бедствующий двор, но дотянуться с Прохоровых плеч до заветной щели он не мог. Тогда цепкий маленький Путята, ссадив Ваську, влез на сильные Прохоровы плечи, Митя передал Путяте Ваську, и тот, подтолкнутый вверх Путятой, в одно мгновение исчез в дымящемся проеме. Следом парни выставили упирающегося Ваньку, слезно глянувшего в последний раз на обреченных сгореть заживо пленников.
Протиснувшись сквозь щель, Ванька посмотрел вниз. Прижавшись спиной к неприступной стене поруба, стоял Васька и пугливо крутил головой. Шум пожара, треск, истошный вой погорельцев слышны были отовсюду, но поразительное безлюдье бросилось в глаза мальчишкам, сторожа, приставленные охранять пленников, кинулись спасать Микулино добро. Что же до поруба, то к нему уже подкрадывался, слизывая перестоявший сухой бурьян, огонь. Занялась от разбрызгиваемых всюду искр крыша. Ванька с Васькой на мгновение замерли и тут же разом, словом не обмолвившись, кинулись к тесовой двери поруба. Только бы хватило сил сдвинуть кованый засов! Мальчики отчаянно вцепились в тяжелое витое замочное кольцо. Узорочье кольца сдирало кожу с ладоней, но они, не чувствуя боли, тянули и тянули неподдающийся засов.
Уже скрипела под жадным злым пламенем прочная тесовая крыша, из щелей между бревнами валил черный дым. Только бы успеть! Размазывая по лицу бегущие от бессилья слезы, Ванька вдруг заметил валяющийся в траве рядом с брошенными сторожами топориками железный прут, изогнутый на конце. Может, это ключ от поруба?!
В одно усилие, приладив прут к узорному кольцу, они выдернули засов из гнездовища в замке и рванули на себя легко поддавшуюся дверь. Из дымного проема, часто глотая воздух, вывалились пленники.
Митя и Прохор схватили мальчишек за руки и вслед за бесшумно поманившем их Путятой кинулись в выгоревшую дыру частокола.