Бриджит, привстав, окликнула ее.
– Что? – Раздражение Эллы достигло точки кипения.
– Яйцо уже меняет цвет!
– А я его уже ненавижу! – в сердцах бросила Элла.
Счастливое лицо Бриджит тотчас помрачнело, а в синих глазах вспыхнула обида. Но Элла уже выбежала из гостиной. Если она услышит еще хоть слово об этом мини-мире, то просто закричит. С трудом сдерживая слезы, она протолкалась между идущими к теплицам учащимися четвертого уровня в фиолетовых мантиях и учениками третьего уровня, покидавшими звездные лаборатории. Потом пулей пролетела мимо профессора Уинчестера.
– Прошу прощения, мисс Дюран, но отнимаю у вас балл за беготню. – Профессор кисло поджал сморщенные губы.
– Но… – начала Элла.
– Минус еще один балл за пререкания со старшим. Постарайтесь усвоить здешние правила поведения, иначе вы далеко не уедете.
Мягко ступая, профессор удалился, оставив Эллу в отчаянии и ярости. Мимо бодро пробегали другие ученики, которых он и не думал останавливать.
Наконец Элла добралась до центрального холла и встала возле золотого символа Института – пятиконечной звезды. Чтобы стряхнуть раздражение, она подняла голову к роскошному потолку, украшенному изображениями созвездий и соответствующих им фигур, и начала называть их: Орион, Лисичка, Лира, Лебедь, Скорпион…
– Молодец, Элла. Ты уже знаешь названия созвездий и скоро сможешь перейти к китайским лунным домам, а потом и далее, – Мастерджи Такур тепло улыбнулся, подходя к Элле. – Как я рад, что у тебя нашлось время на встречу со мной. – Он указал ей на дверь. – Сюда, сюда. Нас ждет небольшое приключение.
– Где?
– Хочу показать тебе кое-что, сейчас сама все увидишь… Но сначала расскажи, тебе нравится Арканум?
Покинув здание Института, они пошли по главной аллее.
– Все нормально, – поспешно ответила Элла, чтобы Мастерджи Такур не подумал, будто она не справляется с учебой или поссорилась с соседкой по комнате.
Опасаясь сказать лишнее, Элла быстрым шагом пошла вперед. Вытягивая шею, она разглядывала фигурно подстриженные кусты луноцветов и деревья со звездчатыми плодами и гадала, выпадет ли снег ближе к декабрю. Она читала, что, когда Институт парит над тропиками, территорию заполоняют пальмы.
– Можно сказать «нормально» про новую пару туфель, Элла. Но ты говоришь про Арканум, а он необыкновенный.
– Ой, я так и хотела сказать, – встрепенулась Элла. – Мне здесь очень нравится. Я счастлива, что попала сюда.
– Хм-м-м. – Мастерджи Такур задумчиво подергал себя за усы. В его голосе слышалось сомнение, совсем как у папы, когда он подозревал, что она что-то недоговаривает. – Я чувствовал то же самое, когда впервые попал в Арканум. Хотел остаться тут навсегда. Но и Арканум знавал непростые времена, особенно пока необычайны из разных стран притирались друг к другу. Неизбежные трудности, подобные проблемам взросления. Множество традиций, сплетающихся в одну. – Он хмыкнул. – Как тебе занятия?
– Мне нравятся все уроки, но ваши – мои самые любимые, – ответила Элла.
Они поравнялись с фонтаном Основателей.
– Ты мне льстишь. – Мастерджи Такур указал на пятерых легендарных необычайнов в основании фонтана. – В этом нет необходимости. Если бы я сейчас учился, то больше всего любил бы предмет профессора Мбалии. На втором месте оказались бы уроки профессора Урсу. Меня всегда привлекали фольклор и основные стихии.
Элла выпрямилась:
– Я не пытаюсь к вам подлизываться! Честное слово. Мне нравятся специи. Дома я часто помогала бабушке в саду. И я чувствую растения. А специи – это и есть растения, только высушенные. Я вполне могла бы стать мастером Вкуса. Чародеям должен подходить ваш факультет.
– Да-да, но у нас еще достаточно времени, чтобы разобраться с этим вопросом.
У Эллы внутри все сжалось. Часто, ловя на себе чужие взгляды или слыша за спиной недобрый шепот, она мечтала поскорее узнать свой факультет. Девочка чувствовала себя фрагментом головоломки, который никак не могут пристроить на место.
– Но руководство уже начало обсуждение. Любой вопрос здесь необходимо согласовывать со старшей школой… Это правило, и ему надо следовать. Это традиция, и ее не изменить. Первый праздник Единения состоялся триста лет назад, и потребовалось еще пятьдесят лет, чтобы открыть Арканум и договориться о том, каким он должен быть. – Профессор многозначительно поднял брови. – Понадобится не меньше года, чтобы решить, с каким факультетом чарование сочетается лучше всего. И я уверен, что мой эликсир Света поможет подобрать тебе самый подходящий из них. Но сейчас тебя мучает неизвестность, и поэтому я хочу показать тебе то, что отчасти умерит твою тревогу.
Они прошли мимо небесно-голубого Звездпочтамта – Арканумской почты, с которой сотрудники отправляли письма, посылки и бандероли во все концы Необычайного мира. Элле сразу захотелось приносить свои письма прямо сюда, вместо того чтобы бросать в почтовый ящик в здании Института.
– Почта даже красивее, чем я себе представляла!
– Да, да. А от доброго письма весь день хорошее настроение. – Мастерджи Такур шел впереди, указывая дорогу. – Вот сюда.
Главная аллея закончилась мощной колонной, уходящей за облака. Ее украшали символы пяти факультетов, светящиеся как жидкое золото.
– Арканумский Столп, опора. – Мастерджи с благоговением скользнул взглядом вверх по колонне. – Ты знаешь, что в мире существует всего четыре такие колонны?
– Нет.
Элла разглядывала колонну, пытаясь понять, почему та кажется ей такой знакомой. Наверное, она уже видела ее в одной из книг про Арканум. Или дело в чем-то другом?
– В каждом необычайном городе по колонне, и одна здесь, конечно. Все чуточку отличаются одна от другой. Но, наверное, здешняя колонна нравится мне больше всего. Она изумительна.
Элла обошла вокруг основания и снова ощутила силу притяжения, такую же, как в лифте. И как дома.
– В Новом Орлеане есть подобные колонны? – спросил Мастерджи Такур.
Элла сразу представила Врата в Подземный мир – смертбули, прислонившиеся спинами к двум огромным колоннам, а потом еще гигантская колонна перед входом в папин офис – дворец Смерти.
Девочка рассказала о колоннах Такуру.
– Очень интересно. Надеюсь, когда-нибудь я смогу их увидеть, – сказал он.
– Я вам все покажу!
При мысли о том, что ее любимый учитель приедет к ним в гости в незначительский город, сердце Эллы радостно забилось.
– Это большая честь для меня. – Он похлопал девочку по плечу. – А ты знаешь что-нибудь о том, как появился Арканум?
Порывшись в рюкзаке, Элла вытащила книгу чуть ли не размером с себя:
– Я взяла в библиотеке «Тысячу лет Света: история Арканума».
– Мир необычайнов таит множество секретов, Элла. – Мастерджи Такур постучал пальцем по обложке. – Не все попали в книги…
Внезапно чувство притяжения настолько усилилось, что Элла схватилась за сердце.
– С тобой все в порядке? – перебил себя Мастерджи Такур.
– Я как-то странно себя чувствую из-за этого Столпа.
– Как? – Он удивленно вскинул мохнатые брови.
Элла не знала, сможет ли объяснить свои ощущения нечародею, но не боялась говорить откровенно с Мастерджи Такуром.
– Когда мы с семьей проходим сквозь завесу в Подземный мир, я чувствую, как что-то меня тянет. – Элла прижала руку к сердцу. – И сейчас я ощущаю то же самое. Очень сильно. – Учитель слушал ее с интересом. – Папа говорит, это из-за сумеречных звезд, которые светят в Подземном мире.
Элла снова посмотрела на Столп. Нет, она находилась слишком далеко от дома, и, скорее всего, ее тело просто привыкало к новым условиям. Не зря же бабушка говорила, что жить на такой высоте неестественно.
– Любопытно. Очень любопытно. – Мастерджи Такур как-то странно открыл и закрыл рот. – Если хочешь, можем закончить нашу встречу пораньше.
– Нет, нет. Мне интересно узнать все про историю Арканума.
Он улыбнулся:
– Просто помни, что история подобна палимпсесту. Ты знаешь, что это такое?
Она покачала головой.
– Это рукопись, в которой новый текст написан поверх полустершегося старого. Наше общество сейчас несколько напоминает такую рукопись. Но, если взглянуть на текст через магископ, станет видно все, что другие пытались скрыть. – Мастерджи Такур протянул Элле две книги – «Пусть они расскажут: правда о чародеях и необычайнах» Валери Пикс и «Тайную историю чародеев в Необычайной Вселенной» Эдварда Клейтона. – Это из моей личной библиотеки, в Арканумской ты их вряд ли найдешь.
Элла провела пальцами по обложкам, голова уже гудела от вопросов.
– Почему их нет в библиотеке?
Мастерджи Такур хотел что-то сказать, но голос его внезапно дрогнул, исказился:
– Не спрашивай об этом.
Элла внутренне сжалась. Неужели она расстроила его своим вопросом?
На лбу у Такура выступили капли пота, он несколько раз откашлялся и с трудом, давясь словами, проговорил:
– Мне надо идти.
У Эллы отчаянно заколотилось сердце.
– С вами все в порядке? – крикнула она ему вслед.
Мастерджи Такур утер пот со лба, махнул рукой и поспешил обратно к зданию Института. Элла следила за ним, пока он не пропал из виду.
Что сейчас произошло? Как Элла ни убеждала себя в обратном, ей все равно казалось, что Мастерджи Такур ушел так внезапно из-за нее.
Элла пыталась заснуть, но мозг продолжал свою работу. Она снова и снова, по кругу вспоминала встречу с Мастерджи Такуром. Как он странно закашлялся, не дал ей договорить. Позже Элла заглянула к нему в кабинет, но его там не было. Отправила ему дюжину звездных писем. Ничего.
И теперь все мысли, все тревоги рассерженными пчелами кружили у нее в голове. Неужели она все испортила?
Элла хотела рассказать о том, что случилось, Бриджит, но та все любовалась своим яйцом и до сих пор злилась на Эллу. Джейсон был занят – вместе с братьями и сестрами отмечал день рождения их общей сестры Грейс. Элла была одна.
Мисс Пейдж сунула нос в их комнату и погасила лампу: