– Послушай нас, Бриджит, – сказал Фест, – тебе здесь понравится, честное слово. Тут есть все, о чем ты мечтала и о чем рассказывала мне. Тебя ждут удивительные открытия и приключения, настоящие друзья. Конечно, совсем без проблем не обойдется, но всегда будет что-то хорошее.
Лицо Бриджит было уже не красное, а скорее фиолетовое.
– Что происходит? – Элле стало страшно.
Овен рванулся вперед и дунул в лицо девочек сонным порошком. Тот оказался нежным и душистым, как детская присыпка. Веки Эллы отяжелели. Глаза закрылись и ни в какую не желали открываться, а руки и ноги стали легкими и звонкими. Не успев понять, что случилось, Элла крепко заснула.
27 октября
кому: ответственному за дисциплину
Две ученицы первого уровня были замечены ночью после отбоя за пределами спальни. Свидетельство фотошара прилагается. Сделано несколько гелиограмм.
Информация о месте и дате наказания будет передана с роботом. Требуется назначить наказание на субботу.
Элла, кротти сказали, что у тебя неприятности. Ты в порядке?
Джейсон, ой, столько всего случилось! Меня накажут. Расскажу обо всем за ужином.
Элла, в чем дело, юная леди? Я слышала, ты была не в кровати после отбоя? Нам необходимо поговорить. Пожалуйста, зайди ко мне в чаростудию пораньше, хочу на тебя взглянуть.
НА ЗАМЕТКУ
кому: преподавательскому составу Арканума
от Кого: Мастерджи Такура
Дорогие уважаемые преподаватели Арканума,
Буду краток – я знаю, что все вы обсуждали способность новой ученицы адаптироваться к нашему образу жизни. Уверяю вас, очень скоро Арканум станет для нее родным домом, поэтому давайте примем ее искренне и радушно. Она прекрасная ученица и заслуживает таких наших преимуществ, как возможность откровенно высказывать свои мысли и сомнения. Она с глубоким уважением относится к каждому из нас, и мы должны ответить ей тем же.
За те одиннадцать лет, что Джиа провела в заточении, Бетельмор почти не изменился. Она смотрела на город из окна фуникулера. Воздушные вагончики скользили во все стороны по проводам над Бетельмором, кружили над ним, подобно украшенным сверкающими драгоценностями ястребам, зависали над площадью, вокруг которой теснились дома с башенками и дорогие магазины, напоминающие сверху сливочные помадки на блюде. Раньше небо еще освещали гигантские гелиограммные табло, рекламирующие развлечения. Самый огромный рекламный щит был посвящен ее представлению – целый квартал только о ней! Джии даже на миг показалось, что она слышит аплодисменты.
Фуникулер летел к последней остановке Алой линии. Только самые смелые решились бы покинуть станцию и выйти на улицу в столь поздний час. На платформе дежурили несколько охранителей, они направили на сошедших пассажиров свет звездных фонарей. Толпа сразу сбилась плотнее, как домашний пудинг.
– Ваше имя?
– Куда направляетесь?
– По какому делу?
Эхо ответов дробилось, отскакивая от стен, и в общей сумятице ей легко удалось скормить охранителям ложь. Она скопировала голос одной из нянечек, ухаживавших за ней после смерти отца. Мягкий, слабый, прямо-таки хрупкий. Джиа хихикнула про себя, когда ее пропустили.
Она спустилась по высокой железной лестнице, соединяющей платформу с улицами. Коснувшись мостовой, ее ноги чуть было сами не пустились в пляс. Джиа свернула налево и юркнула на ближайшую лестницу, ведущую на второй городской уровень. Здесь улица выглядела откровенно угрожающе, словно шептала: «Проходи-ка поскорее, если забрел сюда случайно». Витрины полуразрушенных домов были перекошены под самыми странными углами, точно старые кости, выскочившие из суставов. Из ближайшей забегаловки доносились обрывки джазовой песенки – чародеи развлекали веселую толпу, – и тотчас ее окутал восхитительный аромат волшебных сладостей. На окнах ухмылялись крепкие осенние тыквы, мимо спешили поздние посетители закутка заговоров и заклинаний, или палатки подлых подколдовок, или ярмарки артефактов, сулящих всевозможные беды.
Как давно она была здесь в последний раз! Но ноги помнили, куда идти. Раньше тут повсюду были начертаны ромбы, указывающие направление, – очередь тянулась через весь квартал. По улицам разгуливали бродячие актеры, которые зазывали любопытных в их Клуб комедиантов. И все это принадлежало ей.
Джиа остановилась перед воротами. Вывеска Цирка и театра иллюзий Тривелино поблекла, буквы потрескались до неузнаваемости. На гелиограммах афиш застыли в безмолвии сцены из спектаклей. Рядом посверкивало официальное предупреждение:
Эта территория закрыта согласно параграфу 2356 Необычайного уголовного кодекса. Вход категорически воспрещен.
Штраф за нарушение составит 3000 золотых драм, наказание – 2 месяца работ в Картах смертельной судьбы.
Джиа хрипло хихикнула.
– Готова поспорить, что даже это не удерживало моих поклонников и они продолжали приходить и ждать моего возвращения.
Она посмотрела влево, прежде чем достать из кармана подушечку с булавками, потом уколола палец и капнула кровью на выщербленный булыжник. Тотчас перед ней возникла прозрачная, словно мыльный пузырь, полусфера, и сквозь нее Джиа ступила во двор. Отцовская иллюзия держалась все эти годы. Никто не видел ничего, кроме развалин, пока им не позволяли видеть нечто иное. Только те, в чьих жилах текла кровь Тривелино, могли открыть тайну этого места.
А оно по-прежнему сияло красотой. Повсюду красные, черные, белые ромбы. Площадь с билетной кассой и гондола, поджидающая у входа. Все осталось таким же, каким было одиннадцать лет назад до того, как стряслась беда. Центральный зеркальный путь и канал, окружающий шапито, ряды аттракционов, размещенных в полукруглом амфитеатре, плавающие сцены.
Джиа прошла по гримуборным, провела пальцами по разным предметам: по своим лицам, висящим на крючках, – улыбающимся коричневым, роскошным черным, рассерженным белым, взволнованным смуглым, все в полной готовности и в ее распоряжении; по банкам с белой, как мел, пудрой и по флаконам с алой, как кровь, губной помадой; по светящимся в темноте отцовским перекидным зельям на многоярусных полках и по афише, с которой внимательно смотрело ее собственное изображение под сценическим именем: «Дама Пик».
Она уселась за свой стол, ощутила под собой знакомые вмятины в сиденье стула и уставилась на семейный портрет – ее мать, она сама и пухленькая малышка, выглядывающая из-за ее ноги. Можно подумать, все это было не одиннадцать, а сто лет назад.
– Я ждал тебя, – произнес голос с потолка.
Джиа подняла лицо и встретилась с белым взглядом сына звезд, прячущегося среди стропил.
– Пора открыть склеп и выпустить на волю хаос, – сказала она.
Элла! Не открывай мой шкаф!
Ни в коем случае! Ни при каких обстоятельствах!
Я заперла там нашу «проблему». Разберемся с ним позже.
Дрогая систра, я тебя лублу. Я по тебе скучайу. Хачу к тебе. Раскажы мне фсе.
Элла, скажи, у тебя внутри правда недобрый Свет?
Ни за что не узнаешь от кого
Глава десятаяЧародейные метки и привидения
Элла стояла в тетиной чаростудии в башне Духа перед началом первого занятия в этом году и ждала выговора за плохое поведение.
– Как тебе? Как дома, правда? – Тетя следила за каждым движением Эллы. – Меня тысячу раз просили все переделать, пока оформление не вписалось в «культурную» традицию Арканума. Я хотела устроить завесу, чтобы попробовать совершить переход в Подземный мир. Я бы заказала специальные кольца для каждого ученика. Но нет. Они к такому не готовы. Начало уроков задержали, потому что им нужно «все согласовать». И вот теперь я на целый месяц отстаю от остальных преподавателей.
– Зато ты начнешь обучение в самый лучший день в году – на Хеллоуин.
Элла с любопытством оглядела помещение. Она словно попала в уютное жилище чародея. Здесь росли целых три дерева. Их мощные ветви скрещивались высоко над головой Эллы, образуя еще один потолок. Стеклянные бутылки сверкали в листве разноцветными звездами. В трех подсобках хранились притирания, пудры, порошки, сухие коренья. Четыре обсидиановых шкафа были наполнены растениями и травами из Подземного мира.
Вдоль стен располагались маленькие дверки, каждая была помечена своим символом и именем: это были входы в кабинеты духов, готовых принять пожертвования и выполнить просьбу. Где-то в глубине души Элла ощутила, что соскучилась по маме, бабушке и папе… Даже по Уинни.
С бутылочного дерева внезапно свалился удав шести футов длиной и показал Элле язык. Она отскочила в сторону.
– Эчи, веди себя хорошо, – проворковала тетя Сьера. – Она просто очень рада видеть тебя, Элла. – И тетя подставила змее щеку для поцелуя.
Элла привыкла к тому, что у чародеев бывают самые разные спутники: и петухи, и собаки, и ящерицы, – но змеи всегда поначалу пугали ее.